Последний штурм - Михаил Домогацких

Через несколько дней в кабинет Даллеса вошел толстый коротышка с внушительной осанкой и выражением своей значимости на лице, какое часто можно видеть у представителей разорившейся аристократии.

Даллес своим острым взглядом будто пронизал насквозь вошедшего, а в голове всплыли строчки из характеристики: «больше склонен к созерцанию, чем к решительным действиям». «Ну, посмотрим», — подумал Даллес.

— Ваше превосходительство, — услышал он, — меня зовут Нго Динь Зьем. Мои друзья сообщили, что вы хотели поговорить со мной, — Зьем говорил по-английски четко, грамотно, без акцента.

— Садитесь вот сюда, поближе, господин Зьем, — указал Даллес на место у стола, стоявшего перпендикулярно к его собственному. — Очень рад с вами познакомиться.

Их беседа затянулась, хотя Даллес предполагал потратить на нее не более десяти минут. Ему были интересны некоторые мысли собеседника, вполне отвечающие его собственным, резкие суждения, сложившееся мнение на то, как должна развиваться обстановка во Вьетнаме после поражения Франции.

— Подождите, подождите, господин Зьем, Франция не собирается капитулировать, — будто опровергая, а в то же время соглашаясь, с улыбкой произнес Даллес. — Откуда вы взяли, что она потерпит поражение?

— Она обречена, господин государственный секретарь. У Франции нет воли к победе, она ослабла после второй мировой войны, ее позиции в мире сильно пошатнулись, а неспособность справиться с антивоенными настроениями французов подрывает остаток решимости у правительства. Генерал де Кастри со своим экспедиционным корпусом напоминает кота, попавшего в мышеловку: обидно, что мыши загнали в нее, а вырваться сил нет. Так что надо исходить из этой ситуации.

— Предположим, — понимаете, господин Зьем, я говорю в высшей степени предположительно, — Франция потерпит поражение. И что из этого?

— Если вы, американцы, единственная нация, способная сегодня командовать в мире, не подготовитесь к этому заранее, то вам во Вьетнаме придется иметь дело с коммунистами. Не знаю, захотите ли вы этого?

— А что, по-вашему, значит подготовиться?

— Уже сейчас посылать туда больше своих людей — бизнесменов, специалистов, учителей, миссионеров-католиков, врачей — кого угодно и под какой угодно обложкой. Я имею в виду обложку паспорта. Но это должны быть деятельные люди, чтобы в нужное время предупредить о надвигающихся переменах.

— А какую роль вы отвели бы себе, если мы попросим поехать туда?

Зьем, не меняя тона, сохраняя на лице будто приклеенную улыбку, ответил так, что окончательно покорил Даллеса:

— Я, господин государственный секретарь, согласен вернуться во Вьетнам в той роли, которую вы для меня уже определили.

— Ну что ж, господин Нго Динь Зьем, думаю, что мы с вами обо всем договорились?

— Конечно, ваше превосходительство. Разрешите поблагодарить вас за столь большое внимание к моей скромной особе. До свидания.

Видимо, после этого на бумаге, составленной агентами секретной службы госдепартамента, появилась то ли резолюция, то ли новая характеристика Даллеса: «Этот парень нас может полностью устроить. Я не заметил у него склонности к созерцанию, но зато обнаружил сложившееся мнение о будущем Вьетнама, которое не расходится с нашим собственным».

Так был дан «зеленый свет» Нго Динь Зьему.

Меньше чем через год он вернется во Вьетнам в качестве премьер-министра при императоре Бао Дае.

После Женевских переговоров в 1954 году в расположенной южнее 17-й параллели части Вьетнама фактически было создано новое государство. В 1955 году в нарушение Женевских соглашений были назначены сепаратные выборы в парламент. Президентом «Республики Вьетнам» не без помощи американцев стал Нго Динь Зьем, который нанес сокрушительное поражение бывшему императору оставив на его долю чуть более полутора процентов всех голосов избирателей. Правда, потом усомнятся в столь единодушной поддержке Нго Динь Зьема, обнаружив, что в Сайгоне, например, за него было подано более шестисот тысяч голосов из четырехсот тысяч избирателей.

Новый президент энергично взялся за наведение порядка. Около десятка его родственников заняли крупные государственные должности. Младший брат — Ню — был назначен главным советником президента. Сияющая красотой, полногрудая и острая на язык мадам Ню все больше забирала прав в государстве: ее голос был почти решающим в вопросе о назначении послов и министров. Из Сайгона в Вашингтон стали поступать не очень приятные замечания в адрес нового главы государства: его обвиняли в коррупции, в расхищении казны, в жестоком преследовании буддистов и непомерном возвышении католиков. Будущий президент США сенатор Джон Кеннеди, познакомившись с этими донесениями, сказал: «Это наше детище, мы не можем его бросить, не можем игнорировать его нужды. И если оно падет жертвой какой-либо из опасностей, Соединенные Штаты с некоторыми оговорками будут считаться ответственными за это и наш авторитет в Азии упадет еще ниже».

Но уже в начале шестидесятых годов недовольство правлением Нго Динь Зьема нельзя было не замечать, поскольку оно вылилось в вооруженную борьбу. Американская разведывательная служба докладывала о формировании партизанских отрядов во многих провинциях Южного Вьетнама. Резидент ЦРУ в Сайгоне доносил: «Растущая непопулярность Зьема ставит под угрозу сопротивление коммунистам. Правительство США может оказаться перед необходимостью начать поиски альтернативного курса и лидеров».

Джон Кеннеди, ставший президентом США, требует от своих представителей в Сайгоне «создать мост доверия» с южновьетнамскими лидерами. Опоры этого моста должны были укрепить все увеличивающиеся военные поставки, посылка все большего числа военных советников. Но менее чем через год после срочных мер, предпринятых Кеннеди, посол Фредерик Нолтинг предостерегал: «Каким-то образом правительству Зьема необходимо предпринять самую решительную попытку добиться поддержки народа. В противном случае грозит либо военный переворот, либо открытое провозглашение коммунистического правительства и широкое распространение гражданской войны».

И как бы в подтверждение этого по Южному Вьетнаму прокатились антиправительственные выступления буддистов, протестующих против того, что в их буддистской стране всю власть, все ключевые позиции заняли католики, получившие образование во Франции. Президент-католик ответил на это винтовочными залпами отрядов сил безопасности. «Религиозная война» встревожила Вашингтон. Он дал указание своему представителю «в самых сильных выражениях потребовать от президента Зьема принятия необходимых мер и предупредить, что США не смогут поддерживать его правительство, если кровавые репрессивные акции будут продолжаться». Зьем вынужден был пойти на перемирие с буддистами, пообещав им выполнение их пожеланий, предоставить им равные права с католиками, наказать виновников расстрела демонстрантов, выплатить компенсацию семьям погибших. Но это был только маневр. «Неофициальная первая леди», как называли жену брата президента мадам Ню, давно уже раздражавшая многих своим вмешательством в государственные дела, назвав буддистов «марионетками коммунистов», вызвала новый взрыв недовольства. Одно за другим произошло самосожжение буддистских монахов прямо в центре Сайгона. Страшная картина, будто дошедшая до современного мира из времен средневековья, обошла все газеты мира. На замечание американского посла, что эти акции могут существенно подорвать престиж президента Зьема, мадам Ню с саркастической улыбкой на красивом лице ответила: «Подумаешь, зажарили какого-то бонзу». На ее беду, эти слова стали известны не только послу, и они подлили масла в костер недовольства кланом Нго Динь Зьема.

Первый в истории Америки президент-католик Джон Кеннеди был расстроен.

— Как могло случиться такое в наши дни? — спрашивал он своего помощника Майкла Форрестола. — Что это, фанатизм веры или слепота ненависти? Кто же в конце концов эти люди из окружения Зьема? Почему мы не знали о них раньше?

— Многие их знали, сэр, но нам не из кого было выбирать, — ответил помощник.

— И каково ваше мнение, Майкл, насчет дальнейшего развития событий?

— Есть мнение Центрального разведывательного управления, господин президент. Оно склоняется к военному перевороту. Нынешний президент не просто неудобен, он опасен для нас. Сегодня утром пришла телеграмма из Сайгона, проливающая свет на будущее. Вот она, — советник президента вынул из папки шифрограмму.

Кеннеди прошел к столу, но не опустился в кресло, а, опершись одной рукой на его спинку, стал читать: «Обстановка становится крайне взрывоопасной. Правительство не пользуется доверием в обществе. Опираясь на него, мы не можем быть уверены в возможности удержать свои позиции. Наилучший выход состоит в том, чтобы устранить его силой, поскольку добровольно клан Нго Динь Зьема власти не уступит никому. Новое правительство на первых порах, возможно, окажется менее эффективным в своих действиях против Вьетконга, но при активной поддержке США оно могло бы обеспечить достаточно эффективное руководство во внутренних делах и в ведении войны, масштабы которой будут постоянно расширяться».