Читая между строк - Линда Тэйлор

— В июле будет год, — сказала Джулия, лихорадочно соображая, как бы отвлечь доктора Гимбл, которая подалась вперед и, нахмурившись, разглядывала сад.

— Пойдемте посмотрим другую комнату. — Джулия потащила Мартину из кухни. Доктор Гимбл направилась за ними. Только когда Джулия вышла на середину своей большой комнаты, до нее дошло, что она наделала. Доктор Гимбл замерла на пороге и в изумлении взирала на стены.

— Я решила немножко освежить обстановку, — объяснила Джулия, бросаясь через комнату и выразительно указывая на стены. — Вы знаете, что здесь было четыре слоя обоев? Четыре! Мне кажется, это многовато, правда?

Мартина неуверенно кивнула и оглянулась на хозяйку. Та подошла к одной из стен и провела по ней ладонью.

— Вы это сами сделали? — спросила она у Джулии, как показалось ей, не слишком дружелюбно.

— О, конечно, нет. Я пригласила для этого профессионала. Мне бы в голову не пришло просто ободрать их без вашего согласия. То есть, конечно, я понимаю, что ничего вам не сказала, но я бы не стала делать это сама.

Джулия с замиранием сердца наблюдала, как доктор Гимбл, снова нахмурившись, переводит взгляд на телефон.

— Резинка?

— А, да. Трубка все время сваливается. Я постоянно задеваю ее и не замечаю этого. Поэтому я подумала, что резинка сможет… — Джулия словно со стороны слышала, как падает ее голос, — …этому помешать.

Доктор Гимбл неторопливо кивнула, ее губы сжались. Она отступила назад, чтобы рассмотреть получше стены, и у нее из-под ног раздался тонкий пронзительный писк. Она подпрыгнула, потом, с трудом нагнувшись, подняла с ковра маленькую пластмассовую мышку. Игрушка была покрыта крохотными следами острых кошачьих зубов и липкой от слюны. Она двумя пальцами подняла ее перед собой.

— Что это?

— Это… Это моей сестры.

— Вашей сестры?

— У нее есть ребенок. Они вместе приезжали навестить меня, и я разрешила малышке немного поиграть на полу. Вы же не против? Я знаю, что вы не пускаете жильцов с детьми, но она приезжала совсем ненадолго.

— Мне казалось, вы говорили, что были единственной дочерью в семье.

«Ну и память у нее, — подумала Джулия со смешанным чувством уважения и раздражения. Конечно, она же ученый! У нее наверняка здоровые клетки мозга. То, что она удалилась на покой, еще не означает, что она тут же забыла свои научные труды и начала вязать салфетки и пускать слюни в суп».

— На самом деле она мне кузина, но мы всегда были как родные сестры. Вы же знаете, как бывает, когда человек одинок. Стараешься поддерживать любые родственные связи.

— А! Да, это хорошо. И где же живет ваша кузина?

— О, в Уит-Черч-Бридж. Вы его знаете? Это очень маленький городок, на самой границе Уэссекса. То есть Сассекса.

— Понятно. — Доктор Гимбл добрела до дивана и уселась. Вид у нее был глубокомысленный. Джулия боялась вздохнуть. — А вместе с мышью-пищалкой она заодно забыла забрать и своего кота?

— Кота? — Глаза Джулии округлились. — У нее нет никакого кота.

— Тогда чей это кот? — невозмутимо продолжала доктор Гимбл, показывая на кровать, где на покрывале валялся Блошкин-Дом, растопырив лапы так, словно хотел изобразить супермена.

— А-а-а! — подскочила Джулия. — Откуда это взялось?!

— Наверное, из зоомагазина? — предположила доктор Гимбл. — Или из приюта для животных?

— Брысь! — Джулия выдернула из-под Блошкин-Дома покрывало, и он шмякнулся на ковер, возмущенно глядя на нее. — Пошел отсюда! Он иногда пробирается сюда. Наверное, через кухонную дверь. Теперь буду ее запирать, чтобы он больше не смог сюда пробраться!

Мартина переминалась с ноги на ногу, явно чувствуя неловкость, а доктор Гимбл продолжала спокойно сидеть на диване, склонив голову набок. Они обе наблюдали, как Джулия пытается выгнать собственного кота из дома. Наконец, она бесцеремонно схватила его за шкирку, помчалась на кухню и вышвырнула прочь. Захлопнув дверь, она беззвучно прошептала извинения через стекло в двери, вернулась к посетительницам и, уверенно глядя на них, хлопнула в ладоши.

— Все! Больше это не повторится!

— Мисс Коул, — аккуратно начала доктор Гимбл. — Я не против того, чтобы вы держали кота. Вы живете на первом этаже, у вас есть выход в сад, а мебель здесь — ваша собственная. Я не могу позволить такого другим жильцам, потому что у них менее подходящие условия. Поэтому я и сказала Аннелиз, что она может держать рыбок, но больше никого. По крайней мере, наличие кота объясняет тот факт, что, когда я звонила вам на неделе, мне все время слышалось, что вы снимаете трубку, но у вас проблемы с дыханием. Я надеюсь, что резинка решает эту проблему.

— Но…

Доктор Гимбл жестом остановила ее. Джулия почувствовала, как ее голова уходит в плечи. Она просто обмерла.

— Также я не возражаю против изменений интерьера. Меня немного больше волнует костер, но, кажется, никакого серьезного урона он не нанес. Во всяком случае, вы пытались сделать что-то с садом, и это меня радует.

— Простите, — чуть слышно выдавила Джулия, чувствуя себя провинившейся маленькой девочкой.

— Все, чего мне хотелось бы, это чтобы вы всегда предупреждали меня в таких случаях, — продолжала доктор Гимбл. — Я доверяю вам, а вы должны доверять мне. Я — не тиран, и мне хочется думать, что я могу положиться на своих жильцов. В будущем, если вы захотите изменить условия договора, просто поднимите трубку и обсудите со мной ваши пожелания, хорошо? Это относится и к вам, Мартина. Просто спросите, и я удовлетворю ваши просьбы, если они будут разумны.

— Спасибо, — ответила Джулия, пытаясь сообразить, как же теперь вернуть утраченное достоинство.

— Более того, если бы я знала, что вы собираетесь сделать ремонт, я бы предложила вам оплатить краски. Эту квартиру действительно пора обновить.

Джулия кивнула, протянув руку, чтобы помочь доктору Гимбл подняться с дивана, но обнаружила, что ее помощь не требуется. Она проводила обеих женщин до двери и попрощалась с ними.

— До скорой встречи, — сказала Мартина, обернувшись через плечо и с сочувствием поглядев на Джулию.

После того как они ушли, Джулия улеглась на ковре и уставилась на телефон. День, начавшийся так многообещающе, к половине десятого превратился в сюрреалистическое кино и обернулся унизительнейшим кошмаром еще до наступления полудня. Больше всего ей сейчас хотелось содрать с телефона резинку, набрать номер Мака и услышать его голос. Но после того как она отвратительно повела себя с утра, она подозревала, что он меньше всего желает слышать ее голос.

Она поднялась и как лунатик поплелась на кухню вызволять Блошкин-Дома. Он так и сидел точно на том месте, где приземлился, и, увидев ее, возмущенно замяукал.

— Прости меня, малыш.

Она открыла коту дверь, и он пулей влетел в кухню, остановился, глянул на нее и снова мявкнул, отправился в комнату занимать утраченную на кровати позицию. Джулия тяжело вздохнула, примостившись рядом с ним. И как ей теперь исправить положение? Что она может сделать? Она погладила Блошкин-Дома в ожидании, что ее осенит. Спустя секунду она резко села.

Возможно, возникшая идея окажется неудачной, но надо попробовать позвать Мака с собой к Мэгги. Она встала и начала ходить по комнате, тщательно взвешивая эту возможность. С одной стороны, Мэгги, вероятно, будет рада любому дополнительному лицу за столом. Любой фактор, отвлекающий присутствующих от ее отношений с Фабианом, будет только приветствоваться. С другой стороны, Мак может обидеться, решив, что его позвали для ровного счета. А с третьей стороны, у Мака, возможно, назначено свидание с той женщиной, на которую он произвел впечатление с помощью вина из Теско.

Джулия раздраженно застонала, запустив пальцы в волосы. Все это было так стандартно! Единственный мужчина, в которого ей в кои-то веки захотелось влюбиться, только что завел себе другую! Она замерла, вся раздираемая противоречивыми эмоциями. И как же, на самом деле, так случилось, что она умудрилась влюбиться в Мака? В конце концов, если бы она подсуетилась, она могла бы занять пассажирское кресло в более чем шикарном «ровере» Лео — место, на которое теперь, как она предполагала, с большим успехом претендует Аннелиз.

Джулия стояла не двигаясь, глядя на голые стены, — последнее, чего здесь касались его руки, — и чувствовала, как к горлу подступают глупо-сентиментальные слезы.

Мак — это Мак. Он был таким, каким был. Она не могла объяснить себе самой больше, чем смогла рассказать о нем Мэгги. Он пробудил в ней желание. Только с ним она ощутила это полностью. Все это было правдой. Но что теперь ей делать со всем этим? Неужели уже слишком поздно? Глубоко вздохнув, она подвинулась поближе к телефону. Ее нервы были напряжены до предела. Что, если позвать его просто как друга? Это не должно показаться нарочитым жестом. Это не должно повлечь за собой никаких выводов с его стороны. Ему нет необходимости знать, что она чувствует. Они могут провести приятный вечер в обществе, и по крайней мере у нее будет возможность выразить ему благодарность за все то, что он пытался сделать с ее стенами.