Солнце полуночи - Стефани Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но животных недостаточно?
Я искал подходящее сравнение для объяснений, — Я, конечно, не могу говорить с абсолютной уверенностью, но, наверно, это похоже на замену мяса на тофу и соевое молоко. Мы в шутку называем себя вегетарианцами. Это не полостью удовлетворяет голод, или в нашем случае — жажду, но этого достаточно, чтобы мы могли устоять перед соблазном. В большинстве случаев, — мой голос стал тише. Я стыдился, того, что подвергал ее такой опасности, что продолжаю подвергать, — Иногда сдерживаться особенно сложно.
— И сейчас сложно?
Я вздохнул. Конечно, она задала именно тот вопрос, на который я не хотел отвечать.
— Да, — признал я.
На этот раз я знал, какой ожидать реакции: ее дыхание было спокойным, ее сердце билось спокойно. Я ожидал этого, но не понимал. Почему она не боится?
— Но ты не голоден сейчас, — сказала она, абсолютно уверенная в своей правоте.
— Откуда такая уверенность?
— Твои глаза, — безапелляционно заявила она, — Я тебе говорила, что у меня есть теория. Я заметила, что люди, особенно мужчины, становятся раздражительнее от голода.
Я усмехнулся на ее описание: «раздражительный». Это было явным преуменьшением, но она была абсолютно права, как обычно.
— А ты наблюдательна, — засмеялся я снова.
Она немного улыбнулась, но тут же снова нахмурилась, задумавшись о чем-то.
— Ты ведь охотился в эти выходные? С Эмметтом? — спросила она, когда мой смех затих. То, как спокойно она это говорила, пленило и обескураживало одновременно. Неужели она действительно могла воспринимать все настолько спокойно? Я был гораздо ближе к шоку, чем она.
— Да, — ответил я, и потом, когда я собрался было на этом слове поставить точку, я вновь почувствовал то же, что чувствовал в ресторане — необходимость того, чтобы она узнала меня, — Я не хотел уезжать, — продолжил я медленно, — но это было необходимо. Мне легче быть рядом с тобой, когда я не испытываю жажды.
— Почему ты не хотел уезжать?
Я глубоко вздохнул и потом повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза. Эта разновидность откровенности давалась мне не легко, но уже совсем по другой причине.
— Мне очень неспокойно, — я подумал, что это слово подойдет, хотя оно не соответствовало силе моих переживаний, — когда ты далеко от меня. Я не шутил, когда в прошлый четверг просил тебя не упасть в океан и не попасть под машину. Все выходные я места себе не находил, беспокоясь о тебе. После того, что случилось сегодня, я удивлен, что ты пережила те выходные без повреждений, — тут я вспомнил виденные мною царапины, — ну, почти без повреждений, — уточнил я.
— Что? — удивилась она.
— Твои руки, — напомнил я.
— Я упала, — вздохнула она, поморщившись.
Я так и думал.
— Вот об этом я и говорю, — я не удержался от улыбки, — Я так думаю, что, если говорить о тебе, все могло быть гораздо хуже — и эта вероятность мучила меня все время, пока я был далеко. Это были очень долгие три дня. Я порядком потрепал нервы Эмметту.
Честно говоря, употребление прошедшего времени было не уместно, потому что я продолжал раздражать Эмметта и всю остальную свою семью. За исключением Элис…
— Три дня? — ее голос внезапно стал резким, — Разве ты вернулся не сегодня?
Я не понял резкости в ее голосе, — Нет, мы вернулись в воскресенье.
— Тогда почему тебя не было в школе? — спросила она. Ее нервозность смутила меня. Похоже, она не понимала, что этот вопрос был одним из тех, что касался мифологии.
— Ну, солнце действительно не причиняет мне вреда, — сказал я, — но я не могу выйти на солнечный свет, по крайней мере, не там, где кто-то может меня увидеть.
Это отвлекло ее от непонятного мне раздражения.
— Почему? — спросила она, наклонив голову.
Я сомневался, что смогу найти подходящую аналогию, поэтому просто сказал, — Когда-нибудь сама увидишь.
А потом подумал, не станет ли это обещанием одним из тех, что мне придется нарушить. Увижусь ли я с ней еще раз после сегодняшнего вечера? Хватит ли моей любви, чтобы вынести разлуку?
— Ты мог бы позвонить мне, — сказала она.
Какое странное умозаключение, — Но я же знал, что с тобой все в порядке.
— Но я не знала, где ты. Я… — она замолчала и уставилась на свои руки.
— Что?
— Мне так плохо, — сказала она, застеснявшись, ее щеки порозовели, — Когда я не вижу тебя. Я ведь тоже беспокоюсь.
Ну, теперь ты счастлив? Спросил я сам себя. Вот и награда всем моим надеждам.
Меня переполняли смущение, ликование и ужас — большей частью ужас — оттого, что все мои безрассудные мечты были так близки к реальности. Так вот почему для нее не имело значения то, что я монстр. И именно поэтому для меня больше не было никаких правил. Поэтому «правильно» и «неправильно» не оказывали больше на меня своего неодолимого воздействия. По этой причине все мои приоритеты отошли на задний план, превыше всего стала эта девушка.
Белла тоже переживала за меня.
Я знал, что в сравнении с моей любовью к ней, это было ничем. Но этого было достаточно для того, чтобы она сидела рядом со мной, рискуя своей жизнью. Делая это с такой радостью.
Этого было достаточно, чтобы причинить ей боль, если я поступлю правильно и оставлю ее.
Было ли хоть что-нибудь, что я мог бы сделать, не причинив ей боли? Хоть что-нибудь?
Я должен держаться от нее подальше. Я должен навсегда уехать из Форкса. Я не причиню ей ничего кроме боли. Только остановит ли это меня сейчас? Смогу ли я уйти и не сделать все еще хуже?
Нет. Ничто меня не остановит.
— Нет, — простонал я, — Это так неправильно.
— Что я такого сказала? — спросила она, тут же взяв всю вину на себя.
— Разве ты не видишь, Белла? Одно дело — мучиться самому, совсем другое — впутывать в это тебя. Я не хочу слышать, что ты чувствуешь что-то ко мне.
Это было правдой, это было ложью. Наиболее эгоистичная часть меня парила от осознания того, что я был нужен ей, также как она мне.
— Это не правильно. Это не безопасно. Я опасен, Белла. Пожалуйста, пойми это.
— Нет, — она с обидой надула губы.
— Я не шучу, — я изо всех сил боролся сам с собой — отчаянно желая, чтобы она поняла, и также отчаянно желая не произносить больше никаких предупреждений — слова вырывались сквозь мои зубы с рычанием.
— Я тоже, — настаивала она, — Я тебе уже сказала, мне все равно, кто ты есть. Слишком поздно.
Слишком поздно? Мир внезапно на одну бесконечную секунду утратил краски, я видел, как в моих воспоминаниях, тени ползут к Белле, спящей на солнечной лужайке. Неотвратимые, неумолимые. Они наплывают на нее, и Белла погружается в темноту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});