Песни мертвых соловьев - Артем Мичурин

Ну, Ткач, ну, сучара поганая! Так кинуть меня! Впрочем, коль без взрывчатки им не жизнь, то далеко они уйти не должны. Какой резон? Если только назад повернули. Или решили своими силами товарища из беды выручать? Нет, это вряд ли. А может, просто вниз спустились? Стремно небось в коробке-то сидеть. Вдруг прилетит чего сверху, повзрывоопаснее камушка, а то и через дверь ебанут из шайтан-трубы. Как мне сразу в голову не пришло?

Обозрев прилегающую территорию, я убедился, что на сей раз за выходом из котельной никто не приглядывает. Видно, у ребят серьезные проблемы со взаимодействием. Трупы-то до сих пор не убраны. Уже и вороны круги в светлеющем небе нарезают. Но не мне сетовать на упущения чужих командиров.

Я подошел к двери и потянул – открыто. А вот люк оказался заблокирован, притом что задвижки – точно помню – снизу нет. Похоже, к лестнице привязали. Надо бы себя голосом обозначить, а то шмальнут еще со страху.

– Эй, Ткач, – позвал я, наклонившись к щели, и дважды стукнул кулаком по крышке лаза. – Отзовись.

– Кол? – раздалось снизу настороженно.

Никогда бы не подумал, что буду рад слышать этот голос.

– Да-да! Открывай скорее, пока меня тут за жопу не ухватили!

После недолгого шебуршания люк приоткрылся, и мне в рожу уставилось дуло «ПБ».

– Где Ряба?

– Здорово, капитан. Я тоже безмерно счастлив тебя видеть. Жаль, наш товарищ не дожил до этого прекрасного мгновения. Может, уберешь пушку от моего честного лица?

– Что с тротилом? – гнусная сволочь даже не шелохнулась.

– Знаешь, мне чуточку неуютно, когда ось твоего ствола пересекает мой череп. Сохранность тротила поможет развести их в нашей системе координат?

– Без сомнений.

– Ну, тогда давай спустимся вниз и поговорим, как старые добрые друзья.

Ткач осклабился, медленно убирая пистолет.

– Не поскользнись.

Предупреждение было не лишним. Нижние ступени лестницы и впрямь оказались весьма скользкими, на земле под ними еще не успела высохнуть кровь, оттеняющая светлые пятна рассыпанных вокруг зубов.

– Где пропадал? – ехидно поинтересовался Сиплый. – Мы волновались.

– Но не скучали, как вижу, – я кивнул на валяющийся между грядками труп в черном.

– Ага, – согласился Балаган и приподнял за шкибот второго мертвеца с кровавым фаршем на месте физиономии.

Желудок неожиданно скрутило спазмом, и я совсем некстати блеванул.

– Черт! – воскликнул Сиплый. – Кол, что произошло с твоими стальными яйцами?

– Отголоски сотрясения.

– Ладно, хватит болтовни, – Ткач закончил возиться с ремнем, прикручивая крышку лаза к лестнице, и спустился. – Покажи взрывчатку.

Едва я успел скинуть рюкзак, как меня опять вывернуло.

– Достоверно показывает, – хмыкнул Гейгер.

– На месте, – убедился капитан и вручил шашки вместе с рюкзаком технику. – Забери все причиндалы к ней, остальное разделите, если кому надо.

– А что с Рябой? – поинтересовался, наконец, пулеметчик. – Как он погиб?

– Лучше, чем многие, – я утерся и глотнул из фляги. – Угодил в капкан. Прикрывал меня, сколько мог, потом подорвался.

– В капкан? – переспросил Ткач.

– Да, медвежий. Тут полно этого добра расставлено. И на выходе целая куча. Там засада была.

– Знаю. Поспрашивали.

– Еще что-нибудь выяснить удалось?

– Немного. Уж больно скрытный. Мямлил что-то про хранителей, про скверну.

– Присоединяться не предлагал?

– А ты откуда знаешь? – усмехнулся Ткач. – Вербовщики херовы.

– Зря скалишься. Они могут быть крайне убедительными.

– Тебе виднее. Одно точно – прежней дорогой возвращаться нельзя. Этого сучья тут, как я понял, маловато, чтоб в лобовую да при свете с нами сшибиться. А вот хуйню какую подстроить – запросто. Места лучше, чем тоннели, для такого дела не сыскать. Поверху пойдем.

– Тогда нужно идти сейчас, пока чисто. Ряба их задержал, но вряд ли они отвяжутся. В чем, в чем, а в упорстве им не откажешь.

– Согласен. Выдвигаемся.

Глава 19

Теперь нас пятеро. Нет. Теперь их четверо. Два трупа за три дня. Но, похоже, это мало кого волнует. Странно. Мне казалось, что Балаган и Ряба были дружны. Впрочем, как и Гейгер с Веслом. Хотя снайпера я не успел узнать. Но пулеметчик с сапером точно корешились – не разлей вода. И тут вдруг всего один вопрос: «Как он погиб?» С каких пор моего слова стало достаточно? С каких пор заявления прибившегося три дня назад мутанта с не самыми добрыми намерениями сделались истиной, не требующей доказательств? А где же «Врешь, гнида!!!»? Где «Вернемся за ним!!!»? И чтоб рубаху на груди – раз! И чтоб огонь в глазах! Наверное, я чего-то не понимаю в дружбе. Да и откуда? Хм, не припомню, кто мог бы всерьез назваться моим другом. Приятели, собутыльники, подельники, знакомые… Но я видел чужую дружбу. Нередко она оканчивалась смертью одного из закадычных. По пьяни, из-за глупого пустячного спора, а чаще всего – из-за денег. А уж сколько раз я слышал сопливые душеизлияния про предательство, про то, как тяжко разочаровываться в дорогом, шедшем с тобой плечом к плечу человеке, оказавшемся на деле лживой блядью. Все кабаки от Владимира до Кургана полны этого дерьма. Валет говорил: «Лучший способ не разочароваться – не очаровываться». Черт, я скучаю по ублюдку. Кто бы мог подумать? У него тоже не было друзей. Может, потому и протянул так долго…

– Привал, – скомандовал Ткач, когда наш маленький «сплоченный» отряд около полудня вышел к речушке. – Гейгер, проверь воду. Сиплый, займись костром. Балаган, поставь там пару хлопушек, метрах в пятидесяти, и будь на стреме. Кол, подойди, разговор есть, – капитан развернул карту, вверху которой значилось – «Москва и Московская область». – Ты рассказывал про городок недалеко от завода. Смотри, – ткнул он пальцем в крохотную схемку с надписью «Черноголовка». – Похож?

– Ну спросил. Я по нему, знаешь, все больше бегом да на карачках. Воспарить как-то не довелось.

– Но примерный-то план в голове остался?

– Пруд там был, – указал я на синюю точку. – Овраг помню. А в остальном… Коробки типовые, деляны с домишками на окраине – как везде.

– Да, – цокнул языком Ткач, – негусто ориентиров. Но хоть что-то. При таком раскладе мы сейчас, стало быть, где-то тут, – обрисовал он пальцем участок вдоль реки Воря, протяженностью километров десять. – Та просека, что утром перемахнули, – Московское Малое кольцо. Впереди ближнее Подмосковье. И его хрен обогнешь. Двинем на юго-запад, мимо Фрязино. А там уж по обстановке.

– Вода годная, – отрапортовал, разобравшись с замерами, Гейгер. – В пределах нормы.

– Отлично, – капитан сложил карту. – Собери все емкости и наполни. Сиплый, как организуешь костер, займись жратвой. Каши пшенной свари. Заебла сухомятка.