Стеклянный город - Мария Сергеевна Руднева

— Что вы себе позволяете?! Отпустите меня! Немедленно отпустите!

— Тс-с-с-с, моя милая, тише. Вас все равно никто не услышит здесь, — все с той же улыбкой сказал Дроссельфлауэр. — Это для вашей же безопасности. Мне дорога ваша жизнь — не меньше, чем вам самой. А у нас впереди столько работы, столько чудес!

— Но почему именно со мной?! — чуть не плача, простонала Меган. — Почему не с Бритт или Хью?!

Дроссельфлауэр задумчиво потер подбородок, словно слова Меган его озадачили.

— В самом деле, почему не они, — медленно произнес он. — Я и сам думаю, как так получилось? Ведь сначала я видел потенциал совсем в другой… Еще немного, и я мог бы страшно ошибиться!

— Я не понимаю…

— Иногда тот, кто, кажется, наделен блестящим воображением и талантом на деле оказывается глух к истинным возможностям.

— Бритт бы обиделась!

— Совсем не имею цели ее обидеть, что вы! — усмехнулся Дроссельфлауэр. — Говорю как есть: поначалу я ждал, что именно она раскроется, распустится дивным цветком. Но она — даже сейчас — сопротивляется моей музыке. У нее есть — какое ужасное слово — реальность. Она цепляется за собственный узкий и бледный мир как за самое большое сокровище.

Меган повела плечами.

В таком ключе она о Бритт никогда не думала, — она вообще мало думала о Бритт до этого момента — но слова Дроссельфлауэра ее покоробили. Неужели он правда счел Бритт пустышкой? Она умна, и прозорлива, и наблюдательна, словом — настоящий художник.

— Она настоящий художник! — крикнула Меган.

— И только? Всего-то. Чтобы быть художником, надо уметь хорошо рисовать. А чтобы быть… мечтателем, демиургом, надо иметь нечто большее, чем простой талант.

— И что же, по-вашему, я это «что-то» имею?

— Да не только «по-моему», — пожал плечами Дроссельфлауэр. — Город тоже согласился. Он принимает ваши мечты и чаяния, леди Меган. Они пластичны и способны вплестись в ткань новой реальности. Вам доводилось когда-нибудь плавить стекло?

— Нет…

— Жаль. Надеюсь, однажды вы навестите старину Джима… Так вот, стекло, когда его только вынули из огня, мягкое и податливое. Ему можно придать любую форму, затем остудить, и только потом покажется финальная красота. Ваши мечты и надежды сейчас — кусочки стекла, а я — плавильная печь. Я тот огонь, который не просто воплотит то, на что вы и надеяться не мечтали. Я придам этому идеальную форму. Такую, что вы в скором времени забудете о своих сомнениях.

— Вы сумасшедший… — прошептала Меган, глядя на него с возрастающим ужасом в глазах.

Дроссельфлауэр покачал головой.

— Нет, моя милая. Я — архитектор.

Мистер Гласс еще спал, когда Хью и Таласс подошли к его лавке. По крайней мере, изнутри не доносилось ни звука, и все было погружено во мрак.

Таласс решительно ударил кулаком по двери.

— Эхей, Гласс! — крикнул он. — Поднимайся, старина, утро уже настало!

Тишина.

— Это Таласс, Гласс! И я привел с собой юного мастера Хью, кажется, вы знакомы? Ты не можешь пропустить начало такого дня!

В глубине лавки послышались звуки — какое-то постукивание, покряхтывание, что-то еще, что Хью не мог разобрать. Наконец, задвижка со скрипом отодвинулась, и показалось встрепанное сонное лицо мистера Гласса.

— Доброе утро, — моргнув, пробормотал он.

Взгляд за стеклами очков перешел от Таласса к Хью. Мистер Гласс нахмурился — и Хью решил было, что стекольщик его не узнал, но через мгновение на лице появилась знакомая улыбка.

— Мастер Хью! Мастер Таласс! Как же радостно видеть вас первыми гостями в этот снежный день! — мистер Гласс распахнул дверь, запуская гостей внутрь. — Вы, как всегда, так рано — и уже на ногах. И мастеру Хью отдохнуть не дали.

Он осуждающе покачал головой. Таласс рассмеялся.

— Мастер Хью оказался не любителем долго спать. Хоть кто-то в этом городе теперь меня понимает!

— Заходите, заходите, так похолодало! Жаль, что господин мэр не научился до сих пор влиять на погоду…

Таласс хмыкнул:

— Кто его знает, может, снег потому пошел, что он опять в ночи играл на скрипке.

— А он играл?

— Понятия не имею. Я приехал поздно.

— Ну и ладно, ну и ладно. Осмелюсь предложить вам завтрак. Разделите со мной скромную трапезу ремесленника?

При мысли о горячем завтраке у Хью потекли слюнки. Он успел основательно подмерзнуть за время прогулки, а кофе кончился несколько переулков назад. Тем более, он помнил, что мистер Гласс варит отличное какао.

Таласс, как выяснилось, не имел ничего против — позволил усадить себя и Хью за небольшой деревянный стол, и спокойно наблюдал за суетой мистера Гласса, стремящегося накрыть на стол и одновременно привести себя в порядок.

В ожидании завтрака Хью принялся рассматривать посуду: тарелки были из зеленого стекла с золотыми разводами, чашки — синими, а ложки из сверкающего металла. Вид посуды напомнил о подаренной чашечке, лежащей у него в кармане. Хью до сих пор ничего из нее не выпил! Обязательно надо выпить чаю… или даже раздобыть вина!

— Таласс, — позвал он, — а в Марблите есть вино?

— Вино? Конечно, мой дорогой. У меня дома превосходные запасы. Если хочешь, вечером разделим по бокалу.

— Хочу! — восторженно крикнул Хью.

— Неужели какао невкусно? — озабоченно спросил мистер Гласс.

— В таком случае, молодой человек, я все-таки позволю себе вам его предложить!

И он поставил перед Хью кружку, доверху наполненную сладким какао с воздушными зефирками — совсем как при первом знакомстве.

— Итак? — дождавшись, пока гости утолят первый голод, спросил мистер Гласс. — Мастер Таласс? Я знаю, что просто так вы не приходите…

— Друг мой, ты как всегда проницателен. Видишь ли, мастер Хью пока не знает, чем