Придорожная трава - Ольга Денисова

Ей очень хотелось немедленно пойти и высказать ему все, что она думает по этому поводу, но Ника рассудила, что он просто пошлет ее подальше с ее домыслами, и будет прав. Ничего, она поймает его с поличным, чего бы ей это ни стоило. Она никому не позволит причинять зло ее детям! И тогда Алексей перестанет отнекиваться, и разберется с ним, как он того стоит.

Ника фыркнула и отправилась на кухню, где оставила менеджера. Он, оказывается, успел позвонить Алексею и доложить об очередном срыве продажи, и Ника пожалела, что не видела реакции мужа на происшедшее.

Она напоила молодого человека кофе, запоздало приложила лед к его синяку, и как могла, уверила в том, что его вины в случившемся нет. Менеджер уехал вполне успокоенным. Надежда Васильевна как будто нарочно ждала под дверью, чтобы не дать Нике спокойно подняться к себе и подумать.

– Верочка, ты можешь кричать на меня, сколько хочешь, но я тебе определенно скажу – у нас в доме водится нечистая сила! – смело начала она с порога.

– Я, кажется, говорила вам, чтобы вы не смели распускать этих дурацких слухов, – Ника хотела выйти, но домработница остановилась в дверях.

– Верочка, я не распускаю слухов, как ты можешь так обо мне думать. Да я никому не пожаловалось еще, только тебе и Алеше. Но подумай, каково мне тут находиться, если каждую ночь ко мне нечисть в окна лезет! Я вся извелась, ни спать, ни есть не могу! А ты только винишь меня и дурой старой обзываешь!

В голосе Надежды Васильевны появились слезы.

– Я вам сказала – принимайте на ночь снотворное, и не будет никакой нечистой силы, – со злостью прошипела Ника.

– Да? Чтобы они во сне меня задушили? Боюсь я засыпать, боюсь, как ты не понимаешь! – домработница разрыдалась и опустилась на стул возле буфета, – не могу я тут больше, уеду я… Я вас очень люблю, но всему же есть предел…

Этого только не хватало! Да если Надежда Васильевна уедет, слухи вообще не остановишь!

– Только попробуйте уехать, – Ника сжала губы, – и только попробуйте кому-нибудь об этом рассказать. Вы что, хотите на улице остаться? Вы Алексея нищим хотите сделать? Неужели непонятно, из-за этих слухов нам ни одного участка не продать?

Домработница разрыдалась еще сильней.

– И нечего рыдать! Никто вас не задушит, не выдумывайте. Пейте снотворное, и спите спокойно.

– Может, батюшку позвать? Освятить дом-то? – робко предложила Надежда Васильевна, поднимая мутные заплаканные глаза.

Ника фыркнула.

– Вот ты не веришь, и зря. Ничего хорошего в этом доме не будет, ничегошеньки. Опасно здесь находиться, мне и Коля это сказал, и с потолка-то что-то все время падает. Ни днем, ни ночью покоя нет. Я и девочек предупредила, чтобы свет на ночь не гасили, при свете-то нечистая сила не так опасна.

– Что? – заорала Ника, – так это вы им в голову вбили эту ерунду? Ну, спасибо! Ну, отблагодарили, нечего сказать! Вы соображаете, что вы сделали?

Домработница испуганно затихла. Может быть, Ника напрасно подозревает злой умысел там, где его нет? Сперва детей возят в замки с привидениями, потом выжившая из ума нянька дает советы, как бороться с нечистой силой! Есть где развернуться детской фантазии. Тем более что близнецы склонны выдавать желаемое за действительное. Сами себе придумывают какую-нибудь нелепость, а потом верят в собственные выдумки, поддерживая друг друга.

– Если после ваших советов мне придется лечить детей у психиатра, я не представляю, что я с вами сделаю, – выплюнула Ника, – и что на это скажет Алексей, я тоже не знаю. Не смейте даже близко к девочкам подходить, вам понятно?

Она развернулась и вышла из кухни, хлопнув дверью, слушая громкие всхлипы и причитания домработницы. Глупая курица! Вот она – преданность семье. Позаботилась о детях. Сама не спит спокойно, и детям вбила в голову сказки о привидениях.

А может, ее и вправду кто-то пугает? Все равно, это не повод для истерик. Да даже если все черти ада соберутся у нее в доме, они не заставят Нику бросить все и уехать в город. Потому что это ее дом, ее собственный дом! И никто не посмеет ее отсюда выжить!

Ника поднялась в кабинет и посидела за компьютером еще часа три, но нормально работать не смогла, напечатав за это время жалкие полстраницы. За окном начинало темнеть, и к ее раздражению примешалось непонятное беспокойство. Неужели она стала бояться темноты? Ну нет, она не Надежда Васильевна! И снотворное ей не требуется, чтобы трезво смотреть на жизнь и не поддаваться панике.

Ника спустилась во двор, тщательно заперла калитку, выпустила собак и вернулась в дом, проверив, хорошо ли закрыта дверь в кухне. Никто не может пролезть в дом бесшумно, окна закрыты, двери заперты. И темнеет-то совсем ненадолго, через четыре часа взойдет солнце, нет никакого повода для беспокойства.

Она заглянула к девочкам – они уже спали, оставив включенной настольную лампу. Ника расстроилась, что не зашла к ним пораньше, пожелать спокойной ночи, настолько ее вывела из себя домработница. А сегодня это стоило сделать обязательно. Что бы там ни было, а дети не настолько и виноваты в происшедшем, и если им страшно ночью, то можно было посидеть с ними перед сном, мирно поговорить и успокоить.

Она погасила лампу и на цыпочках вышла за дверь. Теперь поздно раскаиваться в своей невнимательности.

Ей показалось, что из темноты гостиной на нее кто-то пристально смотрит. Ника дернула плечом, прогоняя наваждение, выключила свет в коридоре и медленно направилась в спальню, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться туда бегом и не запереть за собой дверь. Нет, в ее доме ничто не может ей угрожать!

Она спокойно уселась перед зеркалом, чтобы снять макияж, и только дотронулась ватным шариком до лица, как вдруг внезапно погас свет. Он погас сам по себе, ни щелчка выключателя, ни звука лопнувшей спирали в лампе над зеркалом Ника не услышала. Просто стало темно, очень темно. А со стороны балконной двери потянуло сквозняком. Она не растерялась и поднялась, чтобы зажечь верхний свет. Но выключатель щелкнул, а люстра не загорелась. Конечно, в поселке часто случались перебои с электричеством, только их дома это не касалось – в случае аварии немедленно включался автономный генератор.

Сквозняк усилился, и Ника услышала тихий посвист ветра за окном. Она отступила на шаг, на всякий случай запирая дверь на задвижку. Ветер шумел все сильней, и ей показалось, что она различает сквозь него далекий и зловещий хохот.

Удушливый страх подобрался к горлу тошнотой, Ника, медленно пятясь, отошла к постели. Что это? Да что с ними со всеми здесь происходит? Может быть, она была не права, набросившись на Надежду Васильевну? Ведь это действительно страшно, будь то глупый розыгрыш, или тщательно спланированный спектакль, или… что это еще может быть?