Придорожная трава - Ольга Денисова

– Только учти, после купленных журналистов сюда, возможно, валом повалит желтая пресса, которая будет искать опровержений твоим словам. Если, конечно, это и вправду дело рук моих конкурентов. Так что эта кампания потребует от тебя некоторых жертв.

– Каких, например? – не поняла Ника.

– Ну, ты не должна дать повода желтой прессе усомниться в том, что у нас все хорошо.

– А что, разве это не так? – Ника вспомнила про ночные кошмары и потемнела.

– Конечно, это так. Но нашу жизнь начнут разглядывать под микроскопом, а это всегда неприятно.

– Не знаю, – Ника пожала плечами, – мне нечего стыдиться и нечего скрывать. Пусть разглядывают сколько им угодно.

– Я рад, что у меня такая понимающая и любящая супруга, – Алексей привстал и обнял ее, целуя в шею, – может быть, это поможет.

– А если нет? – Ника подняла на него глаза.

– А если нет, то через месяц мне придется покрывать издержки инвесторов из своего кармана, – мрачно ответил Алексей, снова усаживаясь в кресло.

– Я не поняла, ты же сказал, у тебя нет таких денег?

– Конечно, нет. Разумеется, кое-что я могу вытащить из других проектов, но это не больше десятой доли того, что требуется.

– Так это инвесторы или кредиторы? Разве они не должны делить с тобой риски? – Ника не очень хорошо разбиралась в делах, но кое-чему за годы общения с Алексеем уже научилась.

– Ну, дорогая моя, по закону, конечно, они именно инвесторы. Но кто ж вспомнит про закон, когда речь идет о потере таких больших денег? Разумеется, я брал на себя определенные обязательства и теперь, боюсь, мне придется отвечать перед инвесторами, что называется, всем своим имуществом…

– Ты хочешь сказать, мы будем вынуждены продать этот дом?

Алексей невесело усмехнулся.

– Дом наш никто не купит, это неликвидный актив. Можно только разобрать его и перевезти в другое место. Но квартиру, машины, дорогую мебель продать придется. И если хотя бы пять участков мы не продадим до конца июня, то ничего, кроме этого дома, у нас не останется.

– Ты хочешь сказать, мы останемся нищими? – Ника поднялась с места. Алексей и раньше намекал на то, что от продажи участков зависит их материальное благополучие, но никогда не говорил об этом столь конкретно и убедительно. И никогда Ника не допускала мысли, что такое возможно, да еще и в самое ближайшее время. И когда она говорила плотнику, что если уедет отсюда, то останется нищей, то сильно преувеличивала опасность. А теперь ее преувеличения, выдуманные для красного словца в порыве отчаянья, оказались реальной угрозой.

– Я надеюсь, до этого не дойдет. Во всяком случае, я приложу все усилия к тому, чтобы этого не случилось. Может быть, мне удастся отодвинуть сроки выплат или найти влиятельного поручителя. Но я все же надеюсь, что продажи начнутся в самое ближайшее время, так что не надо смотреть на это совсем уж мрачно.

Ника покачала головой – лучше бы он вывел на чистую воду того, кто послужил причиной их несчастий. Может быть, стоит рассказать ему о том, что кто-то пытается запугивать ее? Нет, пожалуй, с этим она разберется сама и представит мужу конкретные доказательства, а не домыслы и догадки.

Два дня после отъезда Алексея Ника не находила себе места, но потом решила выбросить из головы мрачные мысли – пусть с деловыми вопросами разбирается муж, ее дело жить в долине счастливо, привечать покупателей, когда они хотят взглянуть на дом поближе, и демонстрировать жизнерадостность. А с каждым днем это давалось ей все трудней. Ночные кошмары измотали ее, и в них она точно не могла обвинить неведомого злоумышленника. Ей в голову пришла мысль, что кто-то опоил ее зельем, вызывающим страшные сны, но это показалось ей чересчур надуманным. Да и кто бы это мог быть? Не могла же это делать Надежда Васильевна.

В тот день, когда она вытащила девочек из избушки, смотреть участки приехали очередные клиенты, и Ника приняла их у себя с неподдельным радушием. Забавная оказалась парочка. Жена – успешная «бизнес-леди», вульгарная крашеная блондинка, увешанная золотом. Не иначе, состояние заработала на рынке, торгуя мясом. Судя по ее фигуре, без торговли продуктами тут не обошлось. Муж же ее являл полную ей противоположность – длинный и худой историк, кандидат наук, преподаватель университета. Сразу бросалось в глаза, что жена в доме – глава семьи, у этого «чокнутого профессора», как про себя прозвала историка Ника, не было никаких прав на принятие решений.

Пара не отказалась выпить с нею кофе, и с каждой минутой Ника радовалась все сильней – женщина говорила о приобретении участка как о деле решенном, и расспрашивала Нику о подрядчиках, о глубине фундамента, и о качестве кровельных работ. В процессе разговора выяснилось, что разбогатела она вовсе не на торговле мясом, а занимаясь ремонтом квартир, постепенно поднявшись до крупной отделочной фирмы, хорошо известной в городе. Мужу ее не очень нравилась долина, это было видно по лицу, но он помалкивал, и Ника надеялась, что его жена не даст ему высказать своего мнения.

Когда же Ника дала понять, что ничего не смыслит в строительстве, женщина перевела разговор на успехи мужа в области истории, чем невероятно поразила Нику. Оказалось, что она, при своей властности и даже авторитарности, относится к мужу не просто с глубоким уважением, а восхищается его работой, и считает, что зарабатывает деньги не столько на благо семьи, сколько жертвует их для науки. Муж в ее глазах был гениальным ученым, и о его успехах, монографиях и открытиях она вещала с гораздо большим энтузиазмом, чем о собственных достижениях, казавшихся ей приземленными и не заслуживающими внимания.

Ника приложила все усилия, чтобы понравиться будущим соседям, проявила искреннее участие в проблемах современной истории и посетовала на бедственное положение ученых. Она была само обаяние и радушие, и, когда гости покинули ее дом, осталась весьма и весьма довольна собой и ситуацией. На прощание она попросила менеджера обязательно зайти к ней после того, как клиенты уедут, и рассказать, чем закончится их разговор.

Менеджер вернулся к ней минут через пятнадцать-двадцать с синяком под глазом, в ярости брызгая слюной, и рассказал о том, что произошло около избушки.

Ника выслушала его рассказ, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать и топать ногами. Почему он отстал от клиентов в тот самый момент, когда на горизонте появился ненавистный плотник? Конечно, юношу слегка извинило то, что он бесстрашно кинулся в драку с человеком, вооруженным топором, но исхода событий это все равно не изменило. Когда же Ника услышала, что в разговоре приняли участие ее дети, и плотник поощрял их рассказ о привидениях и уверял покупательницу в том, что девочки ничего не придумывают, она не смогла сдержать бешенства и рванулась на улицу, чтобы немедленно разыскать дочерей.