Я — вор в законе: Общак - Олег Алякринский

Владислав встал из-за столика и отошел в сторону, прикрыв трубочку сотового телефона ладонью.

— Значит, тебя или его вели…

— Меня вряд ли, — возразил Филат. — О том, что я в Москву намылился, узнала за час до моего отъезда только кассирша на Московском вокзале, когда я к ней за билетом пришел. Нет, вели моего информатора. И кажется, я теперь догадываюсь, почему его грохнули. Но ко мне это отношения не имеет. Он сам, бедняга, засветился… Он же про Шотины гешефты узнал, да, видно, это кому-то сильно не понравилось…

— Так, ладно, — Варяг на секунду задумался. — Вот что, Филат. Пришла пора Шоту наказать. Я тебе раньше не говорил, случая не представлялось. Сейчас скажу. Извини, «по по телефону. Такие вещи надо говорить с глазу на глаз. Я ведь знаю, ты и Михалыч большими друзьями были. Так вот, я точно знаю, что Михалыч в прошлом году не сам отошел, а ему Шота сильно в этом помог. Не сам, а с помощью одного ссучившегося гада, которого я уже покарал… Теперь черед Шотин настал. Но я тебя прошу — сам не лезь в это дело. Коли ты уже засветился в Москве, делай ноги, а это дело поручить надо москвичу… Позвони Закиру Буттаеву и скажи ему только: мол, Варяг просит разобраться с Шотой, и все. Закир поймет. — Владислав взглянул на часы. Они проговорили чуть больше минуты. Как учил Чижевский, телефонный разговор лучше заканчивать через пятьдесят семь секунд — чтобы чужие не засекли. — Ну бывай, Филат. Я тебе очень благодарен и не забуду…

Звонок Филата застал Владислава в ресторане отеля «Краун-Инн» в южном Манхэттене.

Сегодня он пригласил сюда свою новую знакомую Лену Пастернак пообедать с ним. К удивлению официанта-негра, Владислав заказал не гамбургер с салатом, как это обыкновенно делали американцы в обеденный перерыв, а по два солидных стейка с картошкой фри и бутылку французского шампанского.

Владислав убрал телефон и вернулся за столик.

— Дела? — ослепительно улыбаясь, поинтересовалась Лена. Она положила руку ему на запястье и стала игриво щекотать пальчиками его ладонь. — Ты такой серьезный, важный, господин Сергей Петрович. Не то что в койке!

И она громко, заливисто расхохоталась, обнажив ровный ряд белых зубов. — А что за дела?

Владислав внимательно посмотрел на молодую женщину и не ответил, а сам задал вопрос:

— Хочешь, сегодня вечером куда-нибудь сходим?

Она передернула плечами и отрицательно покачала головой;

— Нет, миленький. Мой же Арнольдик дома. Сегодня не могу. Послезавтра он уезжает в командировку — аж, на три недели. Вот тогда мы и гульнем. А ты меня познакомишь со своей дочкой?

— Пока нет, — строго ответил он. — Чуть попозже.

Его новая знакомая вызывала в нем противоречивые чувства. Он еще не успокоился после недавней нелепой гибели Лены Сорокиной и не мог так быстро переключиться на эту Лену. Правда, странное дело, та Лена возникала в его памяти и воображении скорее как бесплотный образ страдания и боли, в которых был повинен он — и за это он себя жестоко казнил. Эта Лена не вызывала в нем почти никакого особого душевного чувства — с самой первой их встречи она возбуждала только яростное, неодолимое, почти животное желание плотского наслаждения, которое она подарила ему в первую же ночь их близости. Та Лена была умна, смышленна, тактична, душевна… Эта Лена была обаятельная, страстная и похотливая, но при этом рассудочная и расчетливая. Она была великолепна в постели, но он вряд ли бы смог полюбить ее — так, как любил немногих женщин в своей жизни. Да и ее он интересовал скорее просто как импозантный мужчина, как великолепный любовник и, быть может, прежде всего как богатый спонсор…

— А твоя Лиза — дочка от… той, кого убили? — осторожно спросила Лена, заглядывая ему в глаза. Было видно, что ее гложет простое бабское любопытство, и Владиславу стало неприятно. Вот эта резкая смена отношения к ней — от жгучей страсти до ненависти — тоже казалась ему странным и необъяснимым противоречием.

— Послушай, лапуля, какое тебе дело? Не все ли равно! — грубовато одернул он ее. — Выпей лучше еще шампанского! — И с этими словами Владислав наполнил ее бокал из йочатой бутылки «Вдовы Клико».

— А себе? — игриво заметила она. — Или ты уже не хочешь со мной чокнуться?

Владислав терпеть не мог шампанского, предпочитая заморскому газированному вину русскую «воду жизни», я сейчас заказал дорогую бутылку, только чтобы ублажить свою спутницу. Они чокнулись.

— Ну что ж, — проговорил он с деланым энтузиазмом, — тогда давай выпьем за удачную командировку твоего мужа — проведем эти три недели с пользой для дела.

— И тела! — хохотнула Лена и осушила бокал.

Не успел он отрезать кусочек аппетитного нью-йоркского стейка, как снова заверещал сотовый.

— Ну, блин, деловой! — уже с неприкрытым раздражением скривилась женщина. — Пожрать спокойно нельзя!

Но Владислав не слушал. Потому что в трубке раздался густой бас человека, чей звонок мог круто изменить все — и график его пребывания в Нью-Йорке, и будущее его бизнеса, а может быть, и жизнь.

— Майкл! — заговорил Варяг по-английски. — Очень рад тебя слышать. У меня сегодня день судьбоносных телефонных переговоров. Надеюсь, ты хочешь мне сообщить нечто очень важное.

— Да, Владислав, это важно. Интересующий тебя Усов Павел Павлович сегодня утром пересек границу Штатов. Он прилетел из Будапешта в Нью-Йорк и поселился в отеле «Астор-Хаус». Это все, что удалось для тебя выяснить…

— Дорогой Майкл, этого вполне достаточно, чтобы я стал твоим должником на всю оставшуюся жизнь… — с жаром ответил Владислав.

— Э, ты уже и так мой пожизненный должник, учитывая обстоятельства твоего освобождения из тюрьмы в Сан-Франциско несколько лет назад, — шутливо перебил его Майкл. — Ну ладно, я звоню тебе из уличного автомата. У меня обеденный перерыв заканчивается. Надо еще слопать салат с тунцом и запить его стаканчиком доброго пивка… Иначе сослуживцы меня не поймут. Ты же знаешь, как у нас с этим строго на службе… Ну, пока!

Информация, переданная ему Майклом, была поистине бесценна. И Варяг не шутил, считая себя его вечным должником. Майкл Йорк — заместитель директора специального отдела ФБР по борьбе с «русской мафией» — долгое время был платным информатором Егора Сергеевича Нестеренко и в свое время сильно помог старому академику вырвать из лап американского правосудия русского бизнесмена Игнатова. После гибели Нестеренко в авиакатастрофе в небе Канады Варяг несколько раз обращался к Майклу. И тот неизменно оказывал ему дорогие — в прямом и переносном смысле — услуги, предоставляя ценнейшую информацию, которая стоила в десятки, а то и в сотни раз больше, чем платил за нее Варяг высокопоставленному сотруднику ФБР. Но на этот раз он знал, что Майклу не стоило слишком большого труда раздобыть сведения о русском гражданине, потому что по роду своей деятельности он не только имел право, но и был обязан наводить справки обо всех русских, пересекающих границу Соединенных Штатов. Варяг подозревал, что Майкл работает еще на кого-то в России — возможно, даже на ФСБ, и если это так, то контакты Майкла с российской спецслужбой представляли для его карьеры куда большую опасность, чем почти что дружеские отношения с одним из лидеров пресловутой «русской мафии».

— Ну что, закончил? — капризно надула губки Лена, когда Варяг наконец отключил и убрал мобильный телефон. — Может, все-таки обратишь на меня внимание, дорогой?

— Да, лапуля, теперь вроде бы все. Хотя… — И ему в голову вдруг пришла просто гениальная идея. — Есть еще одно дельце — и оно, пожалуй, касается непосредственно тебя.

— Меня? — она удивленно распахнула глаза. — А что за дельце? — И в ее взгляде заблестели алчные игривые искорки.

— Дельце на сто тысяч, — на полном серьезе ответил он. — Я не шучу. Если конкретно, то штук на двадцать-тридцать.

Он отрезал ломтик дымящегося стейка и отправил себе в рот.

— Вот чего я никак не пойму, — жуя, заметил он, — вроде бы и в России коров научились откармливать не хуже, чем в Штатах, и гриль-печки такие же, как здесь, и повара наши вроде не тупее здешних, но почему в наших кабаках не умеют так жарить говяжью вырезку… Эта же просто тает во рту… — Он с иронией наблюдал, как Лена нетерпеливо постукивает вилкой о край своей тарелки. — Так вот, моя милая, здесь, в Нью-Йорке, в отеле «Астор-Хаус», сейчас остановился один господин. Русский. У него есть некая крайне интересующая меня информация.

— Хочешь из меня Мату Хари сделать, Сергей Петрович? — сразу догадалась неглупенькая Лена.

— Ну, что-то вроде того, — кивнул Владислав. — Со всеми вытекающими…

— Это ты про упомянутые двадцать-тридцать тысяч или про те хитрые способы, какими старушка Мата выведывала сведения? — прищурилась Лена.