Санитары - Сергей Зайцев

Димка, и сам ошеломленный выходкой девушки, подождал, пока она, не спеша, с достоинством выйдет. Потом, не поворачиваясь к «браткам» спиной, выскочил следом.

А когда они по лестнице начали спускаться на платформу станции, в многоголосый людской гомон, сзади донесся громкий глумливый смех. Но на этот раз ржал не Штопор, а пожилой Крендель — над своим прытким напарничком.

Глава 20

НАДЕЖДА

Новокузнецкая заметно отличалась от большинства остальных станций, виденных Димкой за время всего похода. Просторные прямоугольные арки, вырубленные в мраморных стенах, образовывали шеренги массивных пилонов со строгими вертикальными линиями. Вдоль центра зала тянулся ряд торшеров, расположенных под мозаичными панно напротив арочных проходов. Удивительно — но именно эти торшеры, на высоких, метра в два высотой, ножках, увенчанные объемными плафонами, и освещали зал. Несмотря на приглушенный голубоватый свет, почти не достигавший путей, после всех блужданий во тьме, станция показалась Димке просто ослепительно яркой.

Большая часть платформы была заставлена всевозможными навесами и палатками, а часть огорожена ширмами, скрывавшими сомнительные закусочные. Правый путь оставили для проезда транспорта, а на левом сейчас располагался местный блошиный рынок — торговцы расставили переносные лотки прямо на шпалах и бойко нахваливали всевозможный товар, привлекая потенциальных покупателей. Димка давно потерял счет времени и не знал, утро сейчас или вечер, но торговля, судя по всему, была в разгаре.

Спустившись по ступенькам, он внимательно окинул взглядом все пространство станции, прикидывая, куда лучше податься. Слева палаток вроде больше, а справа в основном оружейные развалы и какие-то притоны с вульгарно разодетыми девицами на входе, под охраной «бульдозеров» — крепких «братков», присматривающих за порядком.

Димка заторопился по проходу налево, увлекая девушку за собой, — Наташа послушно двинулась следом, хотя усталость сквозила в каждом ее движении. Казалось, эта смелая стычка с охраной на лестнице выжала из нее последние силы. Ладошка у девушки по-прежнему была холодной, и Димка озабоченно подумал, что ей настоятельно нужен хороший отдых. А еще одеяло, чтобы закутаться и согреться.

Мимо сновал народ. Кто-то равнодушно проходил мимо, а кто-то внимательно присматривался к двоим «туристам», бредущим среди палаток. Привычный, почти убаюкивающий гомон толпы фоном заполнял пространство. Сквозь него откуда-то с конца платформы едва пробивались дребезжащие аккорды плохо настроенной гитары, и едва различимый голос сипло выводил про «кента», который из-за «подлой биксы» и тупых понтов залетел на «пику каталы». Непривычные уху бауманца словечки доносились со всех сторон: кто-то кому-то обещал выбить «фиксу», кто-то рассказывал, как «шерстил фраера», да не вовремя поднятый «шухер помешал снять кассу», кого-то «пахан поставил на счетчик», пообещав засунуть «фомку» куда следует за несоблюдение договоренностей. В этой щедрой россыпи незнакомых слов истинный смысл угадывался далеко не всегда.

Заметив на ближайшей палатке вывешенную над входом картонку с тщательно выведенной углем надписью «СДАЮ», Димка кивнул на нее девушке, но Наташа покачала головой. Парень спорить не стал — ему и самому палатка чем-то не понравилась. Может, из-за темных, присыпанных пылью пятен возле входа на мраморе, похожих на засохшие потеки крови?

Люди здесь Димке тоже откровенно не нравились. Затасканные кожанки — похоже, фирменный знак принадлежности к станции и местному укладу жизни, небритые рожи и наглые, оценивающие взгляды. Что и говорить, бауманцы тут как белые вороны… Понятное дело, куда больше пялились на Наташку, и это могло очень скоро снова стать проблемой. Женщины тут всегда пользовались спросом. Проблема лишь в том, что за людей их здесь не считали. Так, расходный товар… И это еще отчетливее подтверждало, что самым разумным будет не нарываться на неприятности и убраться из Треугольника как можно быстрее.

Но куда? Раньше Ганза была для них надежным оплотом цивилизации, а теперь приходилось прятаться в бандитском притоне. А может, действительно податься к Красным? Если подумать, отсюда до дома по кратчайшему пути всего три перегона: до Театральной, потом переход на Площадь Революции, длинный перегон до Курской-радиальной, а затем и до Бауманской рукой подать. Да, с каждым шагом ему этот вариант нравился все больше. С Красными как-нибудь договорится, все-таки он сын Сотникова. А Курская… так и там ведь тоже знакомых полно, и люди с Бауманки наверняка будут, там ганзейцы на глазах у всех их арестовать не посмеют… «Ну да, — сам себе скептически возразил парень, — один раз уже не посмели. Не только арестовали, а еще и отметелили будь здоров. А ведь в тот раз против него даже конкретных обвинений не было. Сейчас же — целый набор: содействие преступникам и мутантам, убийство часового, угон электровоза… Тут Званцев даже для приличия извиняться не станет… Блин, совсем уже голова не соображает! Нужно срочно найти место для отдыха, пока не натворили дел от усталости».

Как никогда ранее хотелось вернуться на Бауманку, увидеть знакомые лица, привычное, родное окружение. И чего ему, дуралею, дома не работалось? Зачем рвался челночить? Казалось, будто косо смотрят, не ценят? Так все познается в сравнении. На эти вот рожи вокруг поглядеть, аж тошно становится. Вот уж где люди друг другу — не волки даже, а шакалы. А на Бауманке народ честный, работящий, порядочный. Эх, Бауманка!

Сейчас Димка понимал, что сам во всем виноват, — дело ведь совсем не в том, что он оказался покалечен. Слишком гордый он был, вот что. Вместо того чтобы наладить отношения, смотрел свысока — как же, без пяти минут сталкер. И так и не смог смириться, отказаться от своей дутой «исключительности», когда все пошло прахом. Подумаешь, Стажером прозвали! Ну и что в том обидного? Действительно ведь вечный стажер — зациклился на прошлом и не понимал простой истины: что бы ни случилось, а жизнь продолжается. Конечно, отец тоже постарался, но…

Но Димка больше не злился на Сотникова. Столько всего пришлось пережить за эти приключения, что теперь он понимал — Михаил Григорьевич заботился о нем, как мог, и злиться на него не только глупо, но и неблагодарно. Ведь тот воспитал его, столько сил и времени отдал найденышу и ни разу не давал понять, что относится к нему иначе, чем к собственному ребенку. Стыдно, черт возьми! Наверное, нужно было всему этому случиться, чтобы понять такие простые, но важные вещи…

— Эй, фраерок. Ищешь, где приземлиться?

Сутулый седоватый мужик в старенькой, но чистой одежде, стоявший возле входа в одну из палаток, окликнул Димку, наметанным взглядом сразу определив «туристов». Вывески с предложением на палатке не было, но это ничего не значило. Как только парень оглянулся, мужик сразу приветливо заулыбался, словно старым знакомым, оценивающе окинув взглядом девушку, понимающе кивнул:

— Подходите, не стесняйтесь, дорого не возьму. На сколько вам?

— Для начала часа на два.

— Здесь, — шепнула Наташка.

В ходе недолгих переговоров сошлись на шести пульках за обоих, после чего хозяин пригласил их внутрь. Повозившись, он затеплил лампадку, подвешенную за проволоку к пологу. Как только фитиль, потрескивая, разгорелся, из мрака в свете дрожащего огонька проступили колеблющиеся очертания внутреннего убранства: несколько ящиков с постеленными поверх и истрепанными до дыр одеялами в узком пространстве два на полтора метра. Что называется, обстановка с предельно минимальным комфортом. Это тебе не гостиничный комплекс богатой Таганской с шикарным освещением и наемной охраной снаружи. Но выбирать не приходилось.

— Дури принести или чего-нибудь пожрать? — поинтересовался хозяин, когда гости расселись на импровизированных топчанах.

— Лучше поесть, — попросила Наташа. — Мы с дороги.

— Пожелание клиента — закон, — хмыкнул мужик, хитро посматривая то на одного, то на другого. Похоже, этот тип принял их за влюбленную парочку, ищущую уединения, но так даже лучше — меньше вопросов. — Главное, чтобы пулек хватило.

— Хватит, — заверил Димка.

— Я вас сразу приметил. Правильно сделали, что к Ушастому не стали заглядывать. Ну, где надпись.

— А что там не так? — из вежливости полюбопытствовал Димка.

— Да хозяин — дурак, прости господи. Повесил вывеску, а сам, как всегда, уперся в карты играть с корешами. Думает, раз грамотный, то клиенты его по всей станции будут искать. Да еще и сдает всем подряд, даже на рожи не смотрит, лишь бы платили. Не далее как два дня назад двух урок с Китая впустил, так они что-то не поделили, один другому перо в бок загнал.

— Хозяин, не томи! Нам бы перекусить да поваляться, — нетерпеливо напомнил Димка. — Времени в обрез.