Санитары - Сергей Зайцев

Димка напялил на голову налобник, отрегулировал ремень, но пока не стал включать фонарь. Потом обесточил двигатель и потянул рукоятку тормоза. Колеса предательски заскрипели, замедляя ход. Димка тихо выругался под нос и нашел взглядом Наташу — та уже стояла рядом с «бизоном» на изготовку, напряженно вглядываясь в арки между массивными пилонами.

— Наташ, смотри в оба, хорошо? — тихо попросил он, торопливо вытаскивая запасную коробку из пулеметной подставки и опуская ее на настил. — Я сейчас…

— Ладно, — шепнула в ответ девушка. Она прекрасно поняла, что он делает, поэтому не стала задавать лишних вопросов. — Только ты… побыстрее.

Глаза Наташи горели лихорадочным блеском, а лицо было бледным от усталости. «Какая же она молодец! — в очередной раз с теплотой подумал Димка. — Так держаться после этого кошмарного перегона!» У него самого все еще заметно дрожали руки от пережитого нервного напряжения.

Парень вскрыл коробку, вытащил ленту и выдернул звеньевой патрон, заставив ленту распасться на два куска по пятьдесят патронов в каждом. Затем снял и разобрал коробку с ПКМ, с досадой убедившись, что там осталось всего несколько патронов. Пришлось выщелкнуть их из ленты и ссыпать в карман.

Путевой узел метро, где они сейчас оказались, состоял из трех станций — Новокузнецкой и двух Третьяковских, и все три находились под властью нескольких группировок из Вольницы. Но чаще это место называли просто — бандитский треугольник. Все людские пороки, которые можно было вообразить, цвели здесь махровым цветом.

Но самый тяжкий грех для человека в метро, независимо от гражданской принадлежности, — оказаться нищим. Можно считать, что бауманцам еще повезло, ведь патроны и оружие — универсальное средство оплаты любых услуг. ПКМ с собой тащить неразумно, даже без треножника и магазина тяжеловат, зараза, — целых семь с половиной кило. С таким не набегаешься, разве что сразу продать. Только еще неизвестно, найдутся ли быстро покупатели, а ждать некогда — нужно убираться отсюда как можно быстрее. Люди Панкратова вряд ли кинутся их преследовать по мертвому перегону, но есть масса обходных путей и возможностей перехватить их после него. А вот патроны — живые деньги.

Увы, рюкзака у беглецов не было, поэтому Димка засунул пулеметные ленты за пазуху, плотнее перетянув поясной ремень, чтобы, не дай бог, не вывалились. Проверил нож в кармане и встал рядом с девушкой, до боли в глазах вглядываясь в пространство, тягуче проплывавшее между пилонами, — электровоз едва двигался, да и то по инерции. Затем с неослабевающим чувством тревоги оглянулся в сторону перегона. «Почему же нас никто не преследует? Не могли же эти твари оказаться просто плодом больного воображения?.. Постойте-ка! Дверца вырвана с петлями, а металлическая сетка, обтягивавшая решетку клети снаружи, висит рваными клочьями. Значит, не просто кошмар. И если мы не поторопимся, то…»

— Дима, а что теперь? — нарушила молчание Наташа. — Не верю, что Панкратов оставит нас в покое. Наверняка его люди уже несутся сюда с Кольцевой.

Парень кивнул, думая о том же, и мстительно процедил:

— Жаль, харибда на Марксистской не задержалась! Многие из тамошних уродов куда лучше смотрелись бы без головы!

Зверь наверняка погиб. Даже если его не убили пули, то уж мертвый перегон точно сожрал. Выходит, даже на самых жутких мутантов есть управа — другие мутанты. Но образ свирепой твари не выходил из сознания. Если оставался хоть небольшой шанс, что харибда выжила и сейчас снова преследует их…

— Что же нам делать дальше, Дим? — настойчиво повторила Наташа. — Как вернуться домой? Ведь куда ни глянь — сплошь владения Ганзы. А тут…

Димка вздохнул, невольно стискивая зубы. А тут не стоит задерживаться даже ради отдыха, это и так ясно. «Давай! — приказал он себе. — Вспоминай стажировку в Полисе!»

Насколько он помнил схему метрополитена, сейчас они находились в Северном зале Третьяковской, и эта станция являлась конечной Калининской линии. Получается, электровоз для них теперь бесполезен, ведь дальше — тупик. Наверняка где-то там есть развилки или съезды на другие пути, но выяснять это сейчас не было ни желания, ни возможности. С другой стороны, Третьяковская — одна из немногих кроссплатформенных станций в метро. Поэтому если перемахнуть через платформу на соседний путь и двинуться в обратном направлении, они окажутся уже не на Марксистской, а в Китай-городе. Но начало этой развилки находилось слишком близко к мертвому перегону, так что такой вариант пугал. Да и нырять без передышки в неизвестность и тьму очередного перегона после того, что они только что пережили, — выше человеческих сил. Значит, первый этап — или Южный зал Третьяковской, или Новокузнецкая.

«Кстати, — сообразил Димка, — на Китай-город можно попасть и со второго пути Южного зала. А куда можно двинуть с Новокузнецкой?» Он напряг память. Выходило, что или на Павелецкую-радиальную, формально являвшуюся независимой, а по сути, наводненную агентами Ганзы, или на Театральную. Но это уже Красная линия, где транзитников без документов немедленно задержат для допроса. Куда ни кинь — всюду клин. А впрочем… У руководства красных хорошие торговые связи с Альянсом. Возможно, там хотя бы позволят позвонить на Бауманку, когда узнают, кто они такие… Если сразу к стенке не поставят, обвинив в шпионаже, — паранойя генсека товарища Москвина уже давно стала в метро поговоркой.

Димка с досадой встряхнул головой, так и не найдя подходящего решения, и объявил:

— Сделаем так: для начала найдем местечко поспокойнее, отдохнем. Перекусить неплохо бы. Когда еще удастся… А там видно будет.

— Ладно, — не стала спорить Наташа. — Только возьми эту штуку, ты с нею лучше справишься. — Она отдала ему «бизон», взамен забрав нож.

Вяло прокатившись еще несколько метров, электровоз наконец замер в густой тени одного из пилонов. Глазам, давно привыкшим к тьме, даже слабых отсветов с платформы станции хватало для того, чтобы ориентироваться в пространстве.

Карабкаясь по прутьям решетки, поднялся повыше и перебрался на платформу станции. Затем помог подняться девушке. Нашумели они несильно, и все равно в гробовой тишине звуки казались оглушительно громкими, неприятными.

Димка проверил оружие и осторожно выглянул из-за пилона.

В кругу, выложенном черными от гари кирпичами, догорал костер, тускнея на глазах. Рядом валялись какие-то ящики, видимо служившие стульями или приготовленные для топлива, но подкладывать новую порцию дров было некому. Сколько ни всматривайся в сумрак между пилонами — ни души. Куда же делись обитатели? Бауманцы не слышали, чтобы Третьяковская считалась заброшенной, а поди ж ты…

Лестничный переход в Южный зал виднелся совсем близко, сразу за костром, и Димка жестом показал девушке выбранное направление. Наташа кивнула. Они медленно вышли из-за пилона и двинулись к лестнице.

Звук шагов приглушал слой грязи на мраморе пола. Слабый ветерок, дующий из туннелей, шевелил мусор — потерявшее всякий вид тряпье, клочки затоптанной бумаги. Свалка, а не станция.

Уже подходя к костру, Димка вдруг запоздало сообразил, что ганзейцам не обязательно преследовать их в обход по Кольцевой. Все дело в этой чертовой кроссплатформенной станции! Второй туннель с Марксистской выводит как раз в Южный зал Третьяковской. Если ганзейцы, невзирая на близость мертвого перегона, рискнут им воспользоваться, то, возможно, группа захвата уже подъезжает на Южную Третьяковку или даже спешит сюда по межстанционному переходу. От этой мысли его бросило в жар. Димка, как наяву, увидел группу людей в серой форме вооруженных сил Ганзы, которые с мрачными и решительными лицами спрыгивают с мотодрезины на шпалы и приводят оружие в боевую готовность. Видение это было таким пугающе четким, что парень резко остановился.

Наверное, именно это их и спасло.

Сперва он разглядел, что возле кострища валяется не только хлам. Вокруг закопченных кирпичей чьей-то заботливой рукой были плотно уложены кости. Множество костей, раздробленных на оголовках и обглоданных дочиста. И кости эти походили на человеческие. Димка перевел взгляд на затухающие угли и вздрогнул — среди них, тлея, выпукло торчал обгоревший череп с проломленной макушкой. Наташа, тоже разглядевшая кошмарное «топливо», издала невнятный звук и попятилась. Одновременно с этим парень заметил краем глаза, как в арке между пилонами слева, шагах в тридцати, что-то мелькнуло. Мелькнуло и тут же растворилось в густой тени возле следующего пилона так быстро, что прежде он бы ни за что не среагировал. Но это прежде, а сейчас зрение мгновенно обострилось.

Еще одна тень. И еще. Смутные силуэты проступали возле арок и слева, и справа. Множество глаз смотрели на них из темноты, а на верхней части лестницы, куда они только что направлялись, тоже сконцентрировались припавшие к ступеням сгустки нескольких теней, более черные, чем окружающий сумрак. Димка необычайно остро ощутил их тревожное любопытство, некую злобную заинтересованность… и исступленный голод.