Ищем человека: Социологические очерки. 2000–2005 - Юрий Левада

Рисунок 3.

«Надеетесь ли Вы, что В. Путин сможет навести порядок в стране?»

(N=1600 человек, % от числа опрошенных)

Рисунок 4.

«Надеетесь ли Вы, что В. Путин сможет вывести российскую экономику из кризиса?»

(N=1600 человек, % от числа опрошенных)

Рисунок 5.

«Надеетесь ли Вы, что В. Путин сможет добиться решения чеченской проблемы?»

(N=1600 человек, % от числа опрошенных)

В качестве образцов динамики показателей надежды и примыкающих к ней установок представляется удобным рассмотреть регулярно отслеживаемые оценки успехов действий президента В. Путина в различных сферах и уровня социальных надежд, относящихся к этим действиям (рис. 3–5). В общественном мнении показатели надежд постоянно выше показателей успехов, со временем разрыв несколько уменьшается. Но обе траектории изменения как бы сопряжены друг с другом в своих колебаниях. Вряд ли можно усматривать в этой тенденции что-то наподобие исчерпания ресурсов надежды, скорее происходит постепенное вытеснение иллюзорных надежд более реалистичными, зависимыми от успешности их осуществления.

В задачу настоящей статьи входил лишь методологический анализ фактора надежды как категории или установки массового поведения. Материалы исследований различных сторон общественного мнения в России за последние годы позволяют сформулировать и подтвердить ряд предположений об особенностях действия этой категории.

Анализ материала исследований позволяет отойти от эмоционально-упрощенной трактовки социальных надежд как иррациональных, недерминированных и непредсказуемых феноменов. Основные тенденции динамики, подъема и спада массовых надежд в различных обстоятельствах могут быть предметом разностороннего изучения.

Как представляется, фактор надежды (позитивных ожиданий) исполняет существенные и относительно устойчивые функции в кругу узловых конструкций общественного мнения, имеет свои эмпирические референты и сопряженные установки в массовом сознании. Наблюдаются характерные взаимовлияния показателей социальных надежд, успехов, тревог, отсюда варианты сопряженности и антикорреляции их динамики.

III Координаты человека

Человек в корруптивном пространстве

В последнее время проблемы российской коррупции интенсивно обсуждаются экономистами, юристами, политологами и социологами как в нашей стране, так и за рубежом. Не подлежит сомнению, что масштабы распространения коррупции и ее влияние на экономику, политику, внешнеэкомические отношения в последние годы существенно увеличились. Об этом свидетельствуют нескончаемые скандальные разоблачения и судебные разбирательства (чаще всего – безрезультатные) в отношении крупных чиновников и бизнесменов, обвиняемых в незаконном присвоении государственного имущества, корыстном использовании зарубежных кредитов и инвестиций, «отмывании» огромных денежных сумм в западных банках и т. д. Подтвердить или опровергнуть такие обвинения бывает весьма трудно, потому что в установлении истины часто не заинтересованы российские политические и судебные власти, опасающиеся компроментации многих чиновников высокого ранга. Кроме того, обвинения в коррупции иногда используются для преследования политических оппонентов и критиков правительства.

В июне-июле 2000 года ВЦИОМ в сотрудничестве с Московской школой политических исследований и Международным республиканским институтом (США) провел широкий опрос, чтобы выяснить отношение населения к различным аспектам коррупции в современном российском обществе. Опрос проводился по всероссийской репрезентативной выборке 1600 человек, охватывающей все основные регионы и слои городского и сельского населения страны [42] . Полученные результаты позволяют лучше представить масштабы коррупции в различных сферах жизни, а также причины терпимости значительной части населения к этому явлению.

Возможности опроса общественного мнения в изучении проблемы коррупции ограничены, во-первых, полем зрения «массового» человека, а во-вторых, распространенностью стереотипов восприятия феномена коррупции. Но значительную ценность имеют массовые представления относительно коррумпированности различных институтов или профессий, распространенности различных форм подкупа и вымогательства, обусловленные непосредственным опытом респондентов. В общественном мнении откладываются прежде всего не политические или юридические, экономические, а « человеческие» аспекты коррупции – готовность массового человека отвергать или принимать условия коррумпированного существования, мера вынужденного приспособления к этим условиям. По сути, дела речь идет о коррумпированности самого человека в корруптивных общественных условиях.

Феномен коррупции (в исходном смысле – подкупа, вымогательства, взяточничества) обсуждается и осуждается в России на протяжении по меньшей мере трех последних столетий. Многочисленные призывы к «искоренению» и кампании «борьбы», которые имели место за эти столетия, при совершенно разных общественных и политических системах – со времен Петра Великого до ранних и поздних периодов существования советской системы – оказывались равно неуспешными. По оценкам опрошенных, действия нынешнего российского президента В. Путина по ограничению произвола коррумпированных чиновников и бизнесменов пока приносят мало успехов.

Что такое коррупция?

Исходный, простейший смысл термина «коррупция» – подкуп, продажность чиновников, которые берут деньги в собственных корыстных интересах. Но нынешний феномен коррупции, в частности в России, явно не сводится к такой простой характеристике. В корруптивные акции вовлекаются не только чиновники разных рангов (от начальников различных ведомств до рядовых клерков, инспекторов, сторожей и т. д.), но и преподаватели, журналисты, врачи – все, кто обладает привилегией оказать или не оказать определенную услугу, разрешить или запретить, ускорить или замедлить исполнение какого-то важного для «соискателя» дела (а также сделать его получше или «обычно» и т. д.). Не обязательно коррупция означает прямое нарушение законного порядка: нередко, скажем, взятку вымогают за самую простую и совершенно законную услугу (выдачу справки, разрешения). К тому же при самом совершенном законодательстве и регламентации – от чего наша жизнь, как известно, довольно далека – всегда имеются какие-то люфты, зазоры, которые могут пониматься и использоваться по-разному.

В коррупционной сделке не всегда фигурируют деньги (или другие материальные блага). Как и во всей российской экономике, во многом далекой от современных рыночных принципов, здесь широко применяется бартер – обмен услугами. Причем к услугам можно отнести, например, исполнение незаконного приказа в «обмен» на благорасположение руководящего лица; обмен услугами в такой ситуации осуществляется как бы «по вертикали» зависимости. Кроме того, мотивация коррупции может быть связана не только с лично-корыстными интересами, но и с корпоративными, фирменными, ведомственными.

И в советских, и в постсоветских условиях корпоративные ориентации всегда были не менее важны, чем противостоящие им (и связанные с ними) индивидуальные.

Феномен коррупции представляется довольно сложным и – по крайней мере, потенциально – всепроникающим. Это не значит, что все и везде намеренно погрязли в коррупции или непосредственно страдают от нее. Дело в том, что здесь перед нами один из характерных элементов определенного социального механизма (его «сочленений», «узлов», «регуляторов», «энергетических ресурсов») в определенных условиях его деятельности. В той или иной степени коррупция пронизывает различные сферы общественной жизни современной России.

Чаще всего к коррупции население относит получение взяток чиновниками разного уровня, подкуп государственных служащих, «блат, кумовство» (использование родственных и других личных связей при устройстве на работу, получении выгодного заказа, неоправданных льгот и привилегий), лоббизм.

Ответы на вопрос «Что такое коррупция?» распределились следующим образом.

Таблица 1.

«Что такое коррупция?»

(% от числа опрошенных)

Массовые представления о коррупции питаются различными источниками – личным опытом (непосредственным и косвенным, т. е. суждениями знакомых и пр.), стереотипами массмедиа, сложившимися установками в отношении государственных институтов и т. д. В любом варианте в центре внимания оказывается преимущественно хорошо заметная «верхушка айсберга»; скрытые от внешнего наблюдения конструктивные элементы феномена фиксируются редко.

Заметно в то же время, что опрошенные склонны относить к коррупции целый ряд негативных, «ненормативных» акций разного рода или таких, в которых коррупция присутствует в качестве одного из элементов (расхищение государственного имущества, бюрократические процедуры, связи чиновников с организованной преступностью, нецелевое расходование средств и др.) В каждом из таких действий в качестве составной части может присутствовать и взятка, подкуп, вымогательство, но они не определяют весь характер происходящего нарушения.