Изгой - Кеннеди Эль

Я: Ничего не обещаю.

Я колеблюсь, потом отсылаю еще одно сообщение.

Я: Ты злишься, что я здесь?

Кейси: Чего?? Конечно нет.

Кейси: Серьезно. Все нормально. Вся школа не проклята просто потому, что со мной там что-то случилось.

Кейси: Просто хорошо проведи время с Эр Джеем, окей?

Легко сказать. Теперь на меня нахлынули воспоминания о происшествии. Я обвожу взглядом стадион, поле, темные силуэты деревьев во дворе академии. Отсюда ее не видно, но перед моими глазами все равно встает лодочная станция, словно сознание само рисует заброшенный сарай. Крыша, покрытая годовыми слоями опавших листьев и сосновых иголок. Черный разинутый рот дверного проема над озером. Я морщусь, когда руки покрываются мурашками.

Эр Джей бросает на меня взгляд.

– Ты в порядке?

– Все путем, – успокаиваю его я. Но, когда я поднимаюсь на ноги, колени у меня немного дрожат. – Я вас оставлю ненадолго, ладно?

В его глазах мелькает тревога.

– Куда ты?

Я беспокойно вздыхаю.

– Хочу кое-что сделать. Одна.

Эр Джей хватает меня за талию, когда я пытаюсь уйти.

– Не нравится мне все это. Давай я схожу с тобой.

– Нет. – Я мягко убираю его руку. – Все будет нормально. Я просто немного пройдусь. Буду всю дорогу держать телефон в руке и, если что, сразу тебе позвоню. Но все будет в порядке, ладно?

Даже если что-то и случится, я ему вряд ли позвоню. Это мне нужно сделать одной. Ведь если я вдруг развалюсь на части, ни за что не дам кому-нибудь, даже Эр Джею, видеть себя настолько уязвимой.

– Только ненадолго, – говорит он наконец, и на его лице прямо-таки написано, как он не любит уступать.

И вот несколько минут спустя я уже прогуливаюсь по аллее собственных воспоминаний.

До озера идти недолго. Раньше там была дорожка, но она уже давно поросла травой, а крупные корни деревьев превратили камни в неровный, изломанный горный склон. У Балларда уже двадцать лет как нет лодочной команды. Из-за слухов о жестоком тренере, дедовщине, допинге и десятикласснике, повешенном на стропилах, команде запретили участвовать в соревнованиях. Теперь на лодочной станции курят, пьют и занимаются сексом.

Или почти погибают.

Та ужасная ночь все еще нависает надо мной, страшная и гнетущая. Ходит за мной по пятам. Но во мне теплится надежда, что, возможно, если я взгляну ей в глаза снова, это сработает, как психотерапия, и я смогу отобрать свой рассудок у монстра под кроватью.

Я нахожу дорогу, освещая путь фонариком телефона. Пока иду, смотрю себе под ноги, чтобы не наступить в яму и нечаянно не вспомнить, как я шла тут в прошлый раз.

Не успеваю и глазом моргнуть, как уже стою на том самом месте, где была моя машина, когда ее вытащили на берег. Освещенная вращающимися желтыми фонарями эвакуатора, покрытая грязью и стекающей на землю водой. Но это не первое, что я увидела, когда вышла с тропинки к озеру. Нет, все было гораздо, гораздо страшнее.

Воспоминания накатывают внезапно. Словно меня с головой накрывает цунами и захлестывает ужасными картинками, не давая дышать.

Первым делом я увидела свою машину, наполовину утопленную в воде. Багажник торчал из воды и озарял деревья красным светом. Потом я заметила непонятную кучу у края воды. Это была Кейси. Мокрая насквозь и дрожащая.

– Черт, – хриплю я, и мой голос кажется таким тонким и слабым в этой темноте.

Я помню, как кинулась к ней. Кто-то дал мне свой смокинг. Дюк, кажется. Я завернула ее в пиджак, отвела в сторону длинные мокрые волосы, прилипшие к ее глазам. Она была едва в сознании и почти не могла говорить.

Сердце застревает в горле. Пульс учащается, когда я вспоминаю, какой она была бледной. Как тушь стекала по ее щекам.

Нечто похожее на головокружение чуть не сбивает меня с ног. Потом я осознаю, что это странное чувство – адреналин, коим мое сердце качает кровь. Потом в голове нарастает низкое гудение, зрение затуманивается, дыхание перехватывает.

Это была плохая идея. Я думала, что справлюсь одна. Верила, будто мне хватит сил, но я лишь чертова пустышка. Слабая. И, пока я дрожащей рукой ищу номер Эр Джея, дышать становится все труднее. Задыхаясь, звоню ему.

Он тут же берет трубку.

– Все нормально?

– Нет, – шепчу я. – Я… – Дыхание снова перехватывает, и я перехожу на хрип. – Иди сюда, пожалуйста. Ты мне нужен.

– Скинь локацию, – говорит он. – Я мигом.

Глава 40. Слоан

Эр Джей находит меня на том же месте, где я нашла Кейси той ночью. Не говоря ни слова, он подбегает ко мне и падает на колени, не обращая внимания на грязь, впитывающуюся в его джинсы. Я кидаюсь ему в руки и льну к его груди, заливаясь слезами, как маленькая девочка.

– Слоан, – настойчиво говорит он. – Эй, Слоан. Все в порядке. Ты в порядке.

– Она была мертва, – слышу я собственный запинающийся голос сквозь истеричную дрожь. – Я боялась к ней подойти, потому что была уверена, что она умерла, и не хотела этого видеть.

– Эй, эй. – Эр Джей обнимает меня и прижимает мою голову к груди. – Все хорошо. Вы обе живы.

– Она почти утонула. Прямо как мама.

– Я знаю, – шепчет он мне в волосы.

– Я даже не знала, что она жива, пока Дюк не поднял ее на руки и не закричал, чтобы вызывали скорую. А потом я сидела рядом с ее кроватью в больнице часами, смотрела, как она приходила в сознание и снова теряла его, а потом согнулась в истерике, когда вспомнила, что все произошло взаправду. – Мои легкие горят от недостатка воздуха. – Папа приехал не лучше. Обезумевший от паники. Припер меня к стенке снаружи ее палаты, только чтобы нарычать, мол, как я могла это допустить. Как будто меня и так недостаточно травмировало.

Слезы льются рекой в ответ на болезненное воспоминание. В тот момент мы должны были держаться вместе, как семья, а вместо этого все трещало по швам.

Футболка Эр Джея, прижатая к моему лицу, становится мокрой насквозь. Мои пальцы сильнее впиваются в ткань, комкая ее в кулаках. Боюсь, что, если он не удержит меня, я провалюсь в эту грязь. Ног не чувствую.

– Прости, – говорю я, всхлипывая.

– Нет, это ты прости, Слоан. Нельзя было отпускать тебя сюда одну. Надо было пойти с тобой.

Я утираю мокрые, распухшие глаза.

– Не думала, что все будет настолько плохо.

– Все в порядке. – Эр Джей медленно гладит меня по спине. – Ты в порядке. Обещаю.

– В том-то и дело, что я не в порядке. Все всегда думают, будто у меня все под контролем. Что я неуязвима. Ничем меня не задеть. – Моя нижняя губа дрожит, а глаза опять начинает щипать. Это было моим главным защитным механизмом. Рычи погромче да выпячивай грудь колесом, чтобы отпугнуть хищников. Нельзя показывать страх. – Кажется, я сама начала верить в свою ложь.

– Послушай меня. – Он отстраняется ровно настолько, насколько нужно, чтобы провести пальцем по моей щеке и стереть с нее слезы. – Это серьезная хрень. Ты не обязана быть в порядке. Не должна. Я знаю, мы не так давно познакомились, но из того, что я видел, ты невероятно сильная, Слоан. Не забывай об этом.

У меня вырывается полувсхлип, полусмешок.

– Нет. Я как раз обязана быть в порядке. Я должна, Эр Джей. Нельзя показывать им, что я внутри мягкая.

– Мы все внутри мягкие, – хрипло говорит он, продолжая утирать мои слезы. – Но я понимаю. Если люди увидят твои слабости, это дает им власть над тобой. Угадал?

Я слабо киваю.

– И ты этого не хочешь.

– Я этого не хочу, – повторяю я еле слышным шепотом.

– Поэтому ты играешь со всеми.

Он и правда понимает. Я сглатываю болезненный ком в горле.

– Ты тоже.

– Постоянно. Но знаешь что? – Он берет мою ладонь и прижимает ее к своей груди, слева, сразу над сердцем. – Если то, что я видел тебя такой, дает мне власть над тобой, то она не идет ни в какое сравнение с тем, что ты делаешь со мной. Чувствуешь, как мое сердце колотится, когда ты меня касаешься? Я весь твой.