Антология британской фантастики - Течение Алкиона

– Пресса ни в коей мере не утверждает, что мистер Фишер погиб насильственной смертью. Я не ошибся, вы заявляете, что он был убит?

– Казнен, - поправил его Уильям Смит.

Лефевр рассматривал его с нарастающим интересом.

– Кто вас послал сообщить мне об этом?

– Я явился сюда автоматически.

– Почему?

– Потому что вы стоите в списке следующим.

– Что значит “следующим”? В каком списке?

– В моем.

– Ах! - Лефевр резко, с быстротой змеи, готовой нанести укус, выдернул из-под стола руку. В ней поблескивал крупнокалиберный с коротким стволом пистолет. - Я так понял, что вы добились встречи со мной мошенническим путем. И вы никак не связаны с Фишером. Вы всего лишь еще один чокнутый в этом мире. Уже не первый раз придурки пытаются сделать меня своей мишенью. Но в моем положении от этого никуда не денешься.

– Вам не долго осталось мучиться, - успокоил его Уильям Смит.

– А я вообще не собираюсь как-то мучиться, - отрезал Лефевр. Он не отрывал глаз от Смита. Одной рукой он крепко сжимал нацеленный на того пистолет, другой нажал кнопку на столе. Человеку, ответившему ему, отдал распоряжение:

– Эмиль, проводите, пожалуйста, мистера Смита и проследите, чтобы ноги его здесь больше не было.

– А я и не собираюсь сюда возвращаться, - заявил Уильям Смит и вышел вместе с молчаливым Эмилем. Когда он переступал порог, Лефевр метнул в его сторону мрачный взгляд.

Перейдя улицу, Смит присел на свободную скамеечку в небольшом сквере напротив офиса Лефевра. Он застыл в ожидании. Время от времени он поглядывал, на телефонные провода, проходившие над его головой, словно прислушиваясь к разговорам.

Спустя двадцать четыре минуты у двери со скрипом остановился ветхий автомобиль. Из него вышел бородатый мужчина с черным докторским саквояжем. Явно очень торопясь, он бросился в здание. Уильям Смит продолжал ожидать, поглядывая на окна

Прошло еще пять минут, и кто-то опустил на них плотные шторы. Катафалка Уильям Смит дожидаться не стал.

Игнас Татареску любовно огладил черный, плотно облегавший его фигуру мундир, поправил на шее черную с золотом ленточку с орденом, украшенным брильянтами, разместив сверкающий крест точно посредине тройного ряда обшитых галуном петлиц.

– Этот Смит мог бы выбрать момент и получше, - проворчал он, обращаясь к слуге. - Но у него слишком серьезные рекомендательные письма, чтобы не принять его. Лучше уж уделить ему пару минут. - Он внимательно изучил свое отражение в зеркале, поворачиваясь из стороны в сторону. - Я всегда могу найти несколько свободных минут для важных аудиенций. Что стало бы с этим миром, случись у меня нехватка времени?

– Это плата за величие, ваше превосходительство, - учтиво заметил слуга, изящно и легко принимая вид человека мелкого и недостойного

– Без сомнения. Ладно, впустите его. И пусть принесут сладости, а также кофе и напитки.

Он занял любимое место под гигантским портретом, изображавшим его самого во весь рост, принял излюбленную учтивую позу и остался в таком положении до тех пор, пока не вошел посетитель.

– Мистер Смит?

– Да, ваше превосходительство.

– Будьте любезны, присаживайтесь. - Сам Татареску воссел в украшенное затейливой резьбой кресло и потрогал кончиками пальцев стрелку на своих идеально отутюженных брюках. - По какому поводу вы изъявили желание меня увидеть, мистер Смит?

– По поводу вашего могущества и власти.

– Ах, - сразу оживился Татареску и продолжал с ложной скромностью: - Моя власть, так, как она устроена, исходит только от народа, от широких слоев верноподданных, подлинных патриотов. Я больше всего сожалею о том, что этот простой факт не всегда правильно понимается…

– У вас ее слишком много, этой власти, - перебил его Смит с какой-то пугающей резкой нотой в голосе.

Татареску от удивления часто заморгал, уставился на гостя, потом, придя в себя, издал смешок.

– Ну и дипломат! Вы добиваетесь, чтобы я вас принял, дал интервью, и тут же начинаете критиковать мою позицию, за которую - смею заметить вам это, молодой человек, - я так долго и решительно боролся.

– Тем более это печально, - заметил Уильям Смит.

– Что? Что за чертовщину вы мелете? - Татареску нахмурил брови, глядя в упор на собеседника.

– Тем мучительнее вам будет ее потерять.

– Но у меня нет ни малейшего намерения отрекаться от своего поста. Татареску уйдет с вершины власти только со смертью.

– Ну вот, вы сами это и сказали, - одобрительно согласился с ним Уильям Смит.

Не отводя от своего странного визитера взгляда, Татареску тихо продолжил:

– Учтите, мы здесь не одни. Любой враждебный жест с вашей стороны - и вы мертвы. - Он повысил голос, переходя на крик: - Эй! Вышвырните этого ненормального отсюда! - Потом он обратился к Смиту: - Вам никогда больше не удастся добиться у меня аудиенции!

– Ясное дело, нет, - согласился Уильям Смит.

Полдюжины стражей - все мрачного и сурового вида сопроводили его до главных ворот. Взобравшись по извилистой и крутой тропинке на вершину соседнего холма, Смит присел и стал наблюдать за дворцом, оказавшимся прямо под ним. Наступали сумерки, и в городке замелькали огоньки.

Ему не пришлось слишком долго ждать Скоро монотонно зазвонили колокола и через городскую радиосеть по улицам и улочкам растеклось официальное сообщение: “Маршал скончался! Наш великий вождь!”

За трущобами Танжера, при входе в пустынную Улед Наилс, начинается Шария Афмед Хассан, обширный, мрачный и грязный район. По его улочкам с большой осторожностью пробирался Уильям Смит.

Пересчитывая низкие, встроенные в массивную стену двери, он нашел наконец нужную и дернул за шнурок звонка. Вскоре из проема высунулась голова араба с заостренными чертами лица. Он принял его визитную карточку.

Смит услышал, как тот зашаркал шлепанцами в темноте ночи по выложенному плитами двору, затем кто-то грудным голосом прошептал:

– Это гяур! [2]

Прошло немало времени, прежде чем араб вернулся и сделал знак следовать за ним. Проведя Смита по настоящему лабиринту коридоров, он в конце концов добрел до большой комнаты, завешанной коврами. Богатство ее убранства резко контрастировало с убогостью квартала. Было очевидно, что в этом убежище сосредоточена большая власть, предпочитавшая оставаться в тени.

Войдя в помещение, Уильям Смит застыл, разглядывая белобородого старца, сидевшего прямо напротив, по другую сторону восьмиугольного низкого столика. Бросались в глаза нос с горбинкой, влажные, хитрые глаза, руки, спрятанные в широких, длинных рукавах.