Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Он достал платок и вложил его в тонкие пальцы. Мэри вытерла лицо и улыбнулась:

«Спасибо вам, кузен Майкл, извините меня».

— Ну что вы, — он поцеловал ее руку и поднялся: «Вы ешьте, а я пока воды принесу. И ни о чем больше не думайте, кузина Мэри, все будет хорошо».

Женщина проводила взглядом прямую спину, широкие, мощные плечи и сказала, глядя на спокойное, милое, сонное лицо дочери: «Все будет хорошо, Энни, милая. Все закончилось, теперь все будет хорошо».

— А почему вы не женаты, преподобный отец? — Энни подняла голову, посмотрев на Майкла, и тут же, покраснев, сказала: «Простите, я не должна была…»

Они стояли на берегу Двины и Майкл, глядя на темную полоску леса напротив, мягко ответил: «Ничего страшного, милая. А я, — он улыбнулся, — ну, вот, не встретил пока той, с кем хотел бы повенчаться и жить вместе, до конца дней наших».

— Мне теперь так хорошо, так спокойно, — после недолгого молчания сказала девочка.

«Спасибо, что мы за душу, папы помолились. В их церквях, — Энни презрительно сморщила нос, — шумно, золота много, иконы эти. Я там не могла ничего делать, неуютно было. А у вас — уютно.

— Умница, — усмехаясь про себя, подумал Майкл. «А, как доберемся до земли обетованной, — тебе еще уютнее станет. А если откроешь рот, то отведаешь от Писания, сказано же: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его». Дочь тоже, разумеется, и еще строже — женщина должна с детства научиться покорности и молчанию».

— Они же язычники, — вздохнув, ответил священник. «Как католики, только еще хуже. Ты же читала Библию, милая…

Энни кивнула и тихо проговорила: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им».

— Конечно, — Майкл погладил ее по голове. «Это ведь Десять Заповедей, а они, — он указал на купол церкви ниже по течению реки, у острога, — их нарушают. Разве так должны себя вести христиане?

Энни помотала головой и вдруг сказала: «А можно мы еще помолимся? Ну, если у вас есть время, конечно, преподобный отец…

— Просто дядя Майкл, милая моя девочка, — улыбнулся он. «Я все-таки твой родственник, хоть и дальний. И помни — у священника нет своего времени, оно принадлежит прихожанам. Ну, вот вам, например. Пойдем, — он взял ее за руку, — уже и обедать пора. А на следующей неделе мы уезжаем, я вас с мамой довезу до Лондона и там расстанемся».

— А вы куда? — удивленно спросила Энни, когда они шли по берегу реки вниз, к складам и пристани.

— В Новый Свет, — вздохнув, ответил Майкл. «Там основывают первую английскую колонию, буду там священником, ну, и туземцам стану проповедовать. Я ведь уже трудился миссионером, на Яве, в джунглях».

— И вам не страшно? — восхищенно спросила Энни. «Там же опасно, наверное! Как вы там будете, один?

Майкл посмотрел на яркое, теплое солнце, и, услышав крики чаек, вдруг нагнулся и поцеловал белокурый затылок: «Ну, я столько лет один, милая, привык уже. Ничего, справлюсь».

Энни вздохнула и еще крепче взяла его большую руку.

— Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, — усмехнулся про себя Майкл. «Все правильно, еще несколько раз с ней помолимся, и она сама уложит мать мне в постель. А кузина моя, сразу видно, ради дочери все, что угодно сделает. Вот и прекрасно.

— Если хочешь, — ласково сказал мужчина, когда они уже подходили к фактории, — мы с тобой можем посидеть, позаниматься. Мама пусть отдыхает, а я могу проверить, как ты пишешь, подиктовать тебе. Я ведь знаю и французский, и немецкий, не только русский.

— Никогда в жизни слова по-русски больше не скажу, — неожиданно зло проговорила Энни.

«Они папу убили, и вообще — я хочу уехать отсюда, как можно быстрее». Она помолчала и добавила: «Позанимайтесь, конечно, дядя Майкл, я буду очень вам благодарна».

Мужчина улыбнулся, и, постучав в дверь своей комнаты, подождав, пока Мэри откинет засов, весело сказал: «Смотрите, кузина, верба! Мы вам букет принесли, в Англии они так рано не цветут».

Мэри потрогала серые, пушистые сережки и, подняв глаза, тихо сказала: «Спасибо, кузен Майкл. А на стол я накрыла уже, руки мойте, и садитесь за трапезу».

— Глаза всех к Тебе устремлены, и Ты даешь им пищу вовремя. Ты открываешь руку Свою и щедро насыщаешь все живое, — сказал Майкл, склонив голову, и Энни, взяв мать за руку, тихо проговорила: «Аминь».

Мэри стояла на откосе холма, сняв шапку, чувствуя, как западный, влажный ветер ерошит ее короткие волосы. Энни прижалась к ней сзади, и, обняв мать за талию, грустно сказала: «А дядя Майкл в Новый Свет едет, совсем один! Он мне рассказывал о джунглях на Яве, туда же дедушка Виллем ходит да, ну, за пряностями для дяди Питера?»

Мэри кивнула и посмотрела на детские, маленькие ладошки дочери.

— Мы с Полли сиротами в пять лет остались, — вдруг, пронзительно подумала женщина, — я ведь батюшку помню, он такой добрый был. И кузен Майкл тоже добрый, все нам отдал, за проезд заплатил — тут ведь сейчас никого из наших капитанов нет, только чужие, а ждать корабля Московской компании — опасно, нас уже и ищут, наверное.

— До Тромсе доберемся, потом до Бергена, а там уже и Лондон неподалеку. И потом, — она чуть слышно вздохнула, — всю жизнь одной, одной. Я-то ладно, а вот бедная Энни, так хочется, чтобы она счастлива была».

Энни потянула ее за руку, и сказала: «Ты садись, мамочка, а я к тебе прижмусь, можно?».

Мэри поцеловала мягкие, льняные волосы девочки и, вздохнув, спросила: «Ну, как ваши занятия с дядей Майклом?»

— Очень хорошо, — Энни подняла серьезные, серые глаза. «Он так много знает, такой терпеливый, всегда все объясняет и на ошибки совсем не сердится. И ты ему нравишься, — решительно закончила девочка.

— Ерунда какая, — сварливо отозвалась Мэри, глядя на нежный, розовато-лиловый закат. «Мы просто родственники, вот и все. Ну как с дядей Майклом, который муж тети Тео покойной».

— Ему ты тоже нравилась, — Энни улыбнулась и Мэри, на мгновение, закрыла глаза: «Как на Роберта похожа, Господи, девочка моя…». Дочь потерлась головой о руку матери и таинственно продолжила: «Я все вижу, ты не думай. Этот дядя Майкл тоже на тебя смотрит — ну, так, чтобы ты не заметила. Выходи за него замуж, — Энни поднялась и обняла мать — сильно.

Мэри поцеловала ее в щеку и рассмеялась: «Нельзя выходить замуж просто так, надо, чтобы люди любили друг друга, ну, как мы с твоим папой, храни Господь его душу».

Энни сорвала травинку и небрежно проговорила, зажав ее в зубах: «Если бы он тебя не любил, он бы на тебя так не смотрел. А я хочу, чтобы у меня был отец, вот, — он вскочила, и, нахлобучив шапку, засунув руки в карманы шаровар, направилась вверх по склону — к фактории.