Рюрик - Галина Петреченко

Рюрик понял его досаду, но, идя своим ходом в этой беседе, зло спросил Вышату:

— А почему теперь им понадобилось чернить меня?

— Сие не им, а ему — Вадиму! — резко поправил Вышата князя, вскинув голову, и, не дав хода его поднимающемуся гневу, быстро добавил: — Гостомысл долго уговаривал Вадима смириться, но тот оказался глух.

Все присутствующие настороженно слушали Рюрика и Вышату, стремясь понять смысл их беседы. И тут в разговор вступил Дагар. Он сидел за спиной посла, и вопрос его подействовал на Вышату как удар хлыста.

— Ты ведал об их разговоре?

— Да, — обернувшись на голос Дагара, ответил Вышата.

— Шла ли эта клевета от Гостомысла?. - резко спросил Рюрик.

— Нет, — стараясь быть как можно более убедительным, ответил Вышата, повернув голову в сторону князя, и добавил: — Я сам сие услышал только здесь. Гостомысл бы упредил меня, — в раздумье, как-то растерянно протянул он и горячо заверил: — Я низа что бы не поехал сюда, коли ведал бы об этом ранее.

Все молча уставились на Рюрика, ожидая решения.

— О чем он просил тебя, когда посылал ко мне? — спросил сурово князь.

— Не допустить, чтобы Веско разрушил мирный дух посольства нашего, горестно отозвался посол, не поднимая глаз на Рюрика. Осадить, коли надо будет, Вадимова посла. Ну, а главное, уговорить тебя опять расчленить дружину, — тихо и виновато, но вместе с тем и безнадежно упрямо договорил Вышата.

Военачальники возмущенно загудели. Рюрик взмахом руки восстановил тишину, а Вышата устало продолжил, ни на кого не глядя:

— Ладога гожа вышла, но краевые города оголены: кривичи, весяне и меряне тревожатся, сам сие должен понимати: их охранять-то некому! воскликнул он, поднял голову и бесстрашно посмотрел Рюрику в глаза.

— Все ясно! — с досадой прервал его Рюрик. — Но Беско очернил меня! хлестко бросил он. — Зачем?! Ты же ведаешь сие! — уверенно воскликнул князь.

Вышата тяжело вздохнул и опустил голову.

— Вадим надеется на… смуту во твоих дружинах, я так чую. Не приведи, Святовит, к этой страшной беде, — вдруг рассеянно проговорил он и широко раскрытыми глазами уставился на варяжского князя.

— К какой?! — метнулся к нему Рюрик.

— Распустить сию молву по тем городам, где сидят твои люди, да по Новгороду, — медленно и удрученно пояснил Вышата, не сводя с князя глаз.

Рюрик тяжело дышал: «Вот миг, когда надо проявить волю и решимость!» Он повернулся в сторону главы ладожской общины и крикнул:

— Что молвишь на сие, ладожанин Мирошко? Старейшина ладожан молча опустил голову. Рюрик понял, что он поверил каждому слову Вышаты, и потому продолжил зло:

— В такие минуты мы приносим жертвы Святовиту и Перуну и берем мечи в руки! — И, взмахнув рукой, вынул меч.

Военачальники, вняв призыву своего князя, встали, вынули мечи и, держа их правой рукой, вскинули вверх;

— Мы готовы, князь, отомстить за твою поруганную честь и за кровь наших дружинников! — торжественно произнесли они традиционную клятву. — Да будет так! — троекратно повторили все хором.

Рюрик с горящими глазами выслушал клятву и приложил рукоятку своего меча к разгоряченному лбу. Простояв мгновение с закрытыми глазами, он опустил меч и решительно вложил его в ножны. Военачальники повторили его движения и, следуя повелительному жесту., его руки, сели на свои места.

Вышата низко склонил голову. Происшедшее повергло его в ужас. Никто не говорил ни слова. Все чего-то ждали. Рюрик почувствовал, что необходимо раз рядить эту гнетущую тишину.

— Мирошко, ты что-то еще хотел сказать? — взволнованно обратился он к старосте ладожан. — Говори! Мирошко встал, вытер вспотевший лоб, беспомощно развел руками и хрипло заговорил:

— Я уж молвил… Вадим зело зол на тебя, ибо ты круче умом вышел против него. Он когда-то храбро бился с норманнами — его и призвали княжить в Новгород, — пояснил ладожанин и продолжил: — Но силы его на все наши обширные земли не хватило. Тебя позвали. — Все почувствовали, как вновь сгущается напряженность в гридне. Ладожанин поперхнулся, откашлялся и угрюмо продолжил: — Мы надеялись, что у вас с Вадимом сложится крепкий союз, а у вас вышла распря. — Люди на скамьях зашевелились, приглушенный шепот прошелся ветерком промеж варягов. Мирошко повысил голос. — Лютится Вадим и не успокоится, пока не погубит тебя любым путем, как ястреб своего соперника. — Он посмотрел на Рюрика и безнадежно изрек: — Это ясно всем; Затем Мирошко оглядел военачальников, убедился в том, что они внемлют его словам, и добавил: — Но прошу все же, варяжский князь, будь осторожен, не лей много нашей крови, тебе потом жить среди нас! А мы, ладожане, привыкли добрую думу о тебе иметь. Ведаем, несправедливо не поступишь! — горячо воскликнул Мирошко и хотел было даже обнять Рюрика, но тот остановил его, сделав вид, что не замечает порыва ладожанина.

— Хватит уговоров! — сказал Рюрик, нахмурясь. — Как ни крути, а выходит едино: Вадим ваш зело прыток и остановить его даже Гостомысл не может! Князь оглядел своих военачальников и решительно заявил: — Нынче же иду на Новгород! Я найду смутьяна и убью его! В полдень отплывем двумя дружинами. Вальдс! Ты остаешься здесь. Дагар, объяви мою волю дружинникам, распорядился Рюрик, поклонился военачальникам, ладожанам и первым вышел из гридни…

Захват Новгорода

«…Волхов, Волхов, река волхвов, гадателей и кудесников! Видела ты много люда разного, а теперь вот посмотри на рать великую и запомни ее! Пусть воды твои запомнят и меня, князя варяжского. Не с добром иду я в Новгород, что раскинулся на брегах твоих. Много зла видел я на земле словен твоих, а кто овеян злом, тот добро не сеет…» — угрюмо думал Рюрик, стоя на верхней палубе своей ладьи и хмуро вглядываясь в вечерние сумерки. Было холодно и сыро. Туман, медленно сгущавшийся над рекой, постепенно заволакивал низкие, поросшие густым дремучим лесом заболоченные берега, резко пахнувшие весенним разнотравьем.

Вверх по реке струги русичей неслись не так быстро, как по течению и по ветру, но и не медленно: дружно опускаемые рабами-веселыциками весла врезались в ледяные воды Волхова и уверенно преодолевали их встречный ход. Князь поглядывал то на волны, то на берега, ожидая засады, то на запад, стараясь определить, каков будет завтрашний день. «Запад чист — дождя не будет, — рассеянно отметил он про себя и никак не мог понять, хорошо это или худо. — Лучше бы дождь, — наконец решил он. — Люди попрячутся по домам, легче будет подойти к берегу…»

Князь чувствовал, как смущение и неуверенность подкрадываются к его сердцу.

«Нет! Никаких сомнений! — сжав кулаки, приказал самому себе Рюрик. Или он, или я! Не быть двум князьям на земле ильменских словен!»

Убедившись, что сумел справиться со смутой в своей душе, он спросил стоявшего рядом Дагара:

— Скоро ли Новгород?

— Да, мой князь! — возбужденно ответил знатный меченосец. — Все готово, — опередил он вопрос князя, поймав его взволнованный взгляд.

— Охрану пристани надо сразу взять под стражу! — напомнил Рюрик.

— Я уже распорядился и об этом, мой князь! — тихо заверил его Дагар и положил ему руку на плечо. — Успокойся! На зверя нужно выходить только с холодным рассудком. Сгоряча можно самому угодить в хитрые сети.

Рюрик молча сжал руку меченосца и склонил перед ним голову в знак особой признательности.

В это время две ладьи, идущие следом, настигли ладью князя и стали ее обгонять.

— Что это?! — возмутился князь, мгновенно отстранясь от Дагара.

— Разведка на пристань, — спокойно пояснил меченосец. — У них на борту Вышата. Он согласился помочь нам. А мы сейчас замедлим ход и будем ждать их сигнала.

— Не подведет? — хрипло спросил Рюрик. Он старался не показывать свое волнение, но глаза его смотрели с тревогой, а пальцы были сжаты в кулаки.

— Не должен, — ответил Дагар, но голос у него дрогнул. — Успокой душу свою, — тепло попросил он и убежденно добавил, глядя в глаза князя: — Все будет хорошо. А насильника, ты прав, пора заставить и ответ держать.

Это были как раз те слова, которые только и могли успокоить князю душу. Волна благодарности к другу залила теплом его сердце, но слова сейчас были бы лишними, и он только крепко сжал в своей ладони руку Дагара. Отведя взор от понимающего взгляда друга,

Рюрик заметил:

— Ночь наступает, а как светло.

Дагар что-то отвечал ему, Рюрик не всегда впопад поддакивал, но вряд ли слушал своего верного меченосца. Тревога вернулась, овладела всей его душой. Он боялся, как бы она не помешала ему в самый решительный момент.

— Это хорошо, что мы войдем в город ночью. Меньше люда будет знать о смуте, — как можно мягче проговорил меченосец, и тут оба они слегка качнулись вперед.

— Остановились… — догадался Дагар. — Смотри вперед. Сейчас должен быть сигнал от Вышаты. Сквозь туман факелы плохо будут видны, — подосадовал он. — Пошли на нос! — И Дагар увлек Рюрика в носовую часть ладьи.