Пасынки страны - Анатолий Махавкин

Шум взбудораженной площади остался позади и мы немного замедлили бег. Я посмотрел через прутья ограды: огромная махина дворца выглядела сплошной тёмной глыбой в окружении шепчущей парковой зелени. На бегу я успевал рассмотреть небольшие фонтанчики, скамеечки, скульптуры и прочую усладу зрения монарха. Но фонарики, густо понатыканные повсюду, были потушены и ни одной живой души во всём огромном парке.

— Там у ворот стояли големы, — сказала Ева, — очень опасная штука, даже для нас.

— Почему? — я остановился сам и положил ладонь на плечо девушки, — погоди ка…

— Они — неживые, поэтому убить их невозможно, а чтобы разрушить, необходимо знать, какая именно магия использовалась при создании. Почему мы остановились?

— Потому что впереди ещё десять штук этих самых големов и кажется они охраняют нужный нам вход. А ну, напомни, какой у нас был план В?

— План В? Ты это о чём?

— О кризисе идей, — я поднял голову, рассматривая острые верхушки прутьев ограды, казалось подпирающие небо, — ну почему всегда такие сложности? Почему враги не могут быть тупыми и слабыми, как в американских боевиках?

— Я, в принципе, поняла посыл твоей речи, — Ева подозрительно косилась на меня, — но в целом…Максим, с тобой всё в порядке?

— Почти, — повинуясь некому, непонятному и самому импульсу я обнял вампиршу за талию и прижал к себе, — держись.

Если бы кто‑то попросил объяснить, почему я решил перемахнуть через ограду такой высоты, вряд ли бы у меня нашёлся вразумительный ответ. Просто некий голос внутри вынудил согнуть колени и прыгнуть вверх. Правда ощущения оказались совсем не такие, как при обычном прыжке. В груди точно разверзлась бездонная пропасть, а земля, ударив по пяткам, быстро ушла вниз. Тихо пискнула испуганная Ева и острые навершия промелькнули где‑то далеко под ногами. Потом их сменили кроны деревьев и до меня наконец дошло: происходит нечто совершенно непредвиденное, раз мой прыжок настолько затянулся.

Как только сомнения возникли в пустоте черепной коробки, бездна внутри оказалась мгновенно заполнена и мы рухнули вниз. В последнее мгновение мне удалось несколько замедлить падение, цепляясь за торчащие ветви, но всё равно приземление оказалось довольно жёстким. Пришлось послужить своеобразным батутом для своей ноши, которая едва слышно взвизгнула и тут вскочила на ноги, ощупывая меня.

— Максим! — яростно прошептала она, — ты цел?! Ответь!

— Всё в порядке, — я перевёл дух и сел, — и что это было?

— Ты меня спрашиваешь? — Ева присела рядом и обняла меня, — ты только что перелетел через ограду. Ты летел, Максим! Как это у тебя получилось?

Если бы я ещё и сам понимал. Периодически нечто внутри точно брало меня за руку и вело неведомыми тропами, тыкая носом в некие, непонятные самому возможности.

— Видимо дело в них, — я поднял руку, демонстрируя перстни.

Ева покачала головой.

— Не существует артефактов, способных помочь вампиру полететь. Да, некоторые из нас имели такую способность, но это был их дар и этот дар давался лишь…

Вампирша запнулась.

— Только высшим вампирам, — закончил я и поднялся, — ладно, потом разберёмся, почему я превратился в самолёт. Пошли.

Что‑то затрещало за нашими спинами и я оглянулся: над площадью, смутно различимой за стволами деревьев и оградой, точно взошло полуденное солнце и тут же погасло. Оглушительный вой казался отдалённым шумом водопада. Похоже Марго отжигала по полной. Тем меньше внимания уделят двум смутным теням, скользящим в густой ночной тени.

Дворцовый сад произвёл на меня двойственное впечатление: с одной стороны всё было очень красиво и денег здесь явно не экономили; с другой — поражало запустение, точно сюда уже давным–давно никто не наведывался. Бассейны и фонтаны заилились, покрывшись неприятной плёнкой, скульптуры и деревья заросли сизой паутиной. Кроме того взгляд повсюду натыкался на кучки дерьма, которые, как заметила Ева, скорее всего оставили оборотни.

— Не понимаю, — вампирша выглядела абсолютно сбитой с толку, — такое ощущение, будто попала в какой‑то заброшенный парк. Но ведь это — центр Тридаша! Королевский дворец.

— Который, как нам стало известно, ведьмы используют в качестве тюрьмы для непокорных офицеров, — я придержал спутницу и осторожно выглянул из‑за статуи льва, играющего с мячиком, — смотри, а выход освещён и там тоже стоят эти истуканы.

— А ты собрался через центральный? — Ева хихикнула, — столько усилий, а потом просто так войти и представиться: я, дескать, вампир Максим, желаю проведать пленных. Пошли, горе моё, покажу, куда нужно стучаться.

Стучаться пришлось, прикладывая максимум усилий. Дверцу для слуг снаружи заколотили досками, а изнутри заперли на засов. Да и вообще, большая часть окон королевского дворца оказалась забита неряшливыми деревянными щитами, а на остальных глухо постреливало искорками нечто тёмно–фиолетовое, полупрозрачное. Видимо ведьмовская сигнализация.

— Ну хорошо, — пробормотал я, рассматривая уродливую баррикаду, — сломаю я это всё, дальше то как? Приглашать нас кто будет?

— Общественные постройки вампирам открыты, — пояснила Ева, — Чеговицы забыл, олух?

— Второй раз за сегодня, — вполголоса возмущался я, начав отдирать деревяшки, — какой‑то, блин, симулятор взломщика. Ни разу не читал про вампиров, которые проникают в дом, вскрывая заколоченную дверь.

— Значит ты будешь первым, — успокаивала меня Ева, — в этом даже есть свои преимущества. Представляешь: сидишь ты весь такой, умудрённый опытом, в компании вампиров, которые рассказывают истории из жизни и вдруг глубокомысленно так говоришь: а вот я, когда взламывал двери королевского дворца…

— Точно, я оторвал последнюю доску, — и все обзавидуются.

Засов, задребезжав, сломался и я осторожно потянул дверь на себя, тут же ощутив неприятный запах, вырвавшийся наружу. Воняло псиной, старыми тряпками и ещё какой‑то, непонятной, мерзостью. Во всяком случае, совсем не тем, чем должно пахнуть королевское жилище.

Я покосился на Еву: вампирша зажала нос пальцами, недоуменно пожимая плечами. Чёрт побери, последнее время этот жест просто прирос ко всем нам! Я в Стране не прожил и недели, однако ощущение чего‑то неладного просто пропитывало воздух.

За дверью открылась небольшая комнатушка, на полу которой лежало грязное тряпьё, бывшее некогда одеждой. Судя по всему, тряпки использовали в качестве постельного белья и плотная, почти осязаемая, вонь подсказала, кто именно. Обои на стенах исполосовали когтями, а от кресла в углу остался лишь деревянный каркас. Очаровательно! Видал я прежде бомжей, живших в лучших условиях. Ладно, пойдём дальше.