Том 18. Лорд Долиш и другие - Пэлем Вудхауз

— Вот как? — поднял брови Эгги. — Ах, ну да, конечно. М-м… — Он смущенно кашлянул. — Знаешь, Реджи, я бы на твоем месте не стал так волноваться из-за лица. В определенных ракурсах… и при определенном освещении… я хочу сказать, в нем чувствуется какая-то… э-э… честность, суровая прямота…

— Да и вообще, — вставил Джо, — лицо не имеет никакого значения.

— Вот именно.

— Внешность никого не интересует. Франкенштейн вон, и тот женился.

— Разве? — удивился Эгги. — Первый раз слышу. Я с ним не знаком. Наверное, он учился в Харроу.

— Главное — это сила и страсть, — авторитетно заявил Джо. — Ведите себя поувереннее. Возьмите ее за руку, смотрите прямо в глаза и дышите поглубже, вот и все.

— Правильно.

— И еще надо рычать, — добавил Джо.

— Только не просто рычать, — поправил Эгги. — Не так, как пекинес, у которого отбирают печенье, а со словами.

— Ну да. Например, так: «Послушай, дор-рогая!» — изобразил Джо. — Если он так скажет, она сразу сдастся.

— В общем, вперед, Реджи, не тушуйся! — подытожил Эгги. — Осталось только найти ее. Кто-нибудь знает, где она сейчас может быть?

— Она вот-вот приедет сюда, — ответил я.

— Тогда все в порядке, — расцвел Эгги. — Ты пока поброди тут и отрепетируй как следует рычание, а мы с нашим ангелочком поколдуем на кухне. Думаю, его астральное тело останется довольно моими сосисками. Ну что, идем?

— Охотно, приятель. Пошли.

Они скрылись в доме, а я снова двинулся по переулку, вышел на дорогу и стал ждать. Вскоре появилась машина. За рулем сидела Энн Баннистер.

Я шагнул вперед, и она затормозила, испуганно вскрикнув.

— Реджи! — воскликнула Энн.

Ее удивление было мне понятно. Вероятно, я был последним из людей, которых она ожидала здесь встретить.

— Реджи!

— Привет, Энн.

Она медленно вышла из машины и изумленно воззрилась на меня. Лицо у нее порозовело, потом побледнело, и снова начало розоветь. Что делалось в это время с моим, я сказать не могу. Вероятно, оно выглядело особенно гнусно.

Последовала долгая пауза. Потом Энн сказала:

— Ты сбрил усы.

— Да, — ответил я.

Новая пауза. Мой взгляд, обращенный на девушку, выражал безнадежную муку. Так, вероятно, юный Джо Кули смотрел бы на сосиски, отделяй их от него непреодолимая пропасть. Я знал, что у меня нет ни единого шанса. Мне пришли в голову все те обидные слова, которые бросила Энн два года назад в Каннах, разрывая наши отношения. Ни одна девушка не согласилась бы выйти за человека, отвечающего описанию, которое она дала мне после того, как моя зажженная сигара соприкоснулась с ее затылком. Энн снова заговорила:

— Что ты… — Она явно собиралась спросить: «Что ты здесь делаешь?», но вдруг остановилась. Лицо ее приняло сухое выражение. — Если ты явился, чтобы поблеять возле Эйприл Джун, то ее давно уже тут нет. Скорее всего, она уже у себя дома.

Кровь бросилась мне в голову.

— Я не собирался блеять возле Эйприл Джун!

— Неужели?

— У меня вообще нет привычки блеять возле особы, которую ты упомянула!

— Ты уверен? Об этом ходят слухи по всем клубам…

— К черту клубы и все слухи, которые там ходят! — Я жестко рассмеялся. — Эйприл Джун!

— Почему ты говоришь «Эйприл Джун» таким тоном?

— А каким же еще? Эйприл Джун — гадина!

— Что?

— С какой стороны на нее ни смотри, ничего другого не высмотришь.

Энн удивленно подняла брови.

— Реджи! Ты же ее любишь.

— Не люблю.

— Но я думала…

— Я знаю. Только я ее не люблю. Вся эта история сильно преувеличена.

Во мне кипело раздражение. Еще чего не хватало — я люблю Эйприл Джун! Моя любовь всецело принадлежит лишь одной девушке — и всегда принадлежала, теперь это ясно — и это Энн Баннистер, больше никто!

В первый раз с начала разговора на лице Энн появилась улыбка.

— Твои слова музыкой звучат в ушах, Реджи, но ты же понимаешь, почему я так удивилась. Два дня назад ты с пеной у рта…

— За два дня многое может случиться, — отрезал я.

— Мне ли не знать, — вздохнула она. — А что произошло?

— Неважно.

— Я просто спросила… Ладно, главное, ты пришел в себя. Теперь я не буду так волноваться из-за тебя. у меня по телу пробежала дрожь.

— Ты правда из-за меня волновалась? — спросил я хрипло.

— Ну конечно, я волновалась!

— Энн!

— Я волновалась бы о любом, кто собрался бы жениться на Эйприл Джун.

— Вот как?

Я несколько сник, и мы снова замолчали. Энн взглянула на дорогу.

— Я жду машину, — сказала она.

— Я знаю.

— Ты ясновидящий?

— Нет, просто поговорил с Джо Кули.

— Что? Ты же с ним не знаком…

Я едва удержался, чтобы не расхохотаться.

— Уже познакомился.

— Когда? Где?

— Нам с ним в одно и то же время рвали зуб, — объяснил я. — В приемной Зиззбаума—Буруоша мы стали кровными братьями.

— Ясно, — кивнула она. — Значит, ты и сейчас с ним виделся… Реджи, я все-таки не понимаю, каким ветром тебя сюда занесло? Сначала я решила, что ты приехал из-за Эйприл Джун, но теперь…

Мне пришлось соображать быстро.

— Я случайно проезжал мимо на мопеде, заметил Джо и остановился поболтать.

— Ты хочешь сказать, он был здесь, на дороге?

— Да.

Энн встревоженно закусила губу.

— Надеюсь, он не бродит тут по всей округе. Я велела ему ждать меня в доме.

— Он сейчас на кухне с Эгги.

— Эгги? — воскликнула она. — Он что, тоже здесь?

— Да. Приехал навестить друзей, которым принадлежит дом.

— Ясно. Одно чудо за другим. С ним ты тоже разговаривал?

— Да.

Она опустила глаза и принялась водить носком туфли по мостовой с таким видом, будто искала камень, чтобы пнуть его как следует.

— Эгги сказал тебе, что…

— Да.

— Значит, и об этом знаешь. — Она невесело рассмеялась. — Да, Реджи, ты прав, многое может произойти за два дня… С тех пор, как мы с тобой виделись на вечеринке, я разорвала помолвку и потеряла две работы.

— Мне говорили… — Я помедлил. — Похоже, не все у тебя гладко, да, Энн?

— Да, пожалуй.

— А деньги есть?

— Немного.

— И работы не предвидится?

— Во всяком случае, блестящей.

— И что ты намерена делать?

— Ерунда, как-нибудь справлюсь.

Я ослабил воротничок, чтобы было легче дышать. Меня терзали дурные предчувствия, но я решил сделать попытку.

— Ты не хотела бы выйти за меня замуж?

— Нет.

— Я так и думал.

— Почему?

— Просто так, думал, и все.

— Ну и правильно думал, — кивнула она. — Не люблю благотворительности.

— Какая еще благотворительность?

— То, что ты предлагаешь. «И слово короля он дал, что в жены нищенку возьмет».

— Кто дал?

— Король Кофетуа.

— Не понимаю, о чем ты.

— Отлично понимаешь, Реджи. Ты все такой же, как прежде. Сердце у тебя золотое, я всегда это говорила. Старый добрый Реджи, ты меня просто жалеешь.

— Ничего подобного! — с жаром возразил я.

— Жалеешь, ты сам знаешь, и я это ценю, поверь. Так мило и так похоже на тебя. Но у Баннистеров тоже есть гордость. Нет, Реджи, я не выйду за тебя, но все равно спасибо тебе и да благословит тебя Бог.

Энн повела плечами, словно стряхивая с себя что-то. Так встряхиваются собаки, выходя из пруда. Она будто освобождалась от бредовой идеи брака со мной. «Ну, вот и все», означал этот жест.

— Так ты говоришь, Джо на кухне? — спросила она, переводя разговор на другую тему.

— В последний раз, когда я его видел, он направлялся туда.

— Пойду скажу, что машина задерживается, а то он будет волноваться. Впрочем, никогда не видела, чтобы этот мальчик волновался. Его никак не назовешь нервным ребенком. Я наняла машину, чтобы он мог добраться домой в Огайо, потому что ему срочно надо отсюда выбираться. Ты читал утреннюю газету, где интервью?

— О да, — кивнул я.

— В кинематографе для него все кончено. Бедный малыш.

— Его, похоже, не слишком это беспокоит.

— Я рада.

— Наоборот, он страшно рад. Мечтает вернуться к матери. Она умеет готовить жареных цыплят по южному рецепту.

— Я знаю, он часто рассказывал. Вот и хорошо, пускай возвращается. В гараже обещали найти машину. — Энн вздохнула. — Мне будет не хватать старины Джозефа… Так грустно, когда теряешь друзей, правда?

— А когда снова находишь?

Она как-то странно посмотрела на меня.

— Бывает по-всякому. Иногда тоже грустно. Смешно, что мы встретились с тобой здесь, Реджи…

— Да, забавно, — согласился я.

— Я не совсем то имела в виду… Ладно, пока.

Резко оборвав свою речь, Энн протянула мне руку. Мне представлялась прекрасная возможность сжимать эту руку, смотреть в глаза и глубоко дышать сколько угодно, следуя советам Джо Кули, но я отпустил ее. Возможно, малыш был прав, утверждая, что такая мера должна подействовать, ведь он никак не был похож на дурака. Однако я упустил свой шанс. Мое сознание заволокла мрачная серая пелена тупого отчаяния.