Читая между строк - Линда Тэйлор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она положила трубку и некоторое время сидела, наблюдая, как Блошкин-Дом точит когти об голые стены, раздосадованный тем, что обдирать больше нечего. Ни в кого она не влюблена. Все вокруг нее просто глупцы. Ей нравится жить самой по себе, с Блошкин-Домом, она любит такие моменты, когда она сама себе начальник и может есть, что угодно, смотреть телевизор или валяться на кровати с книжкой. Теперь у нее пропало всякое желание мешать Аннелиз с Лео. Пусть они проведут вечер вместе, делясь впечатлениями о голландских каналах. Она поднялась и отправилась на кухню, достала из холодильника мясо и немного сыра, положила их на стол и включила гриль. Пока он разогревался, она нашла пакет резинок, который купила во время обеденного перерыва, открыла его и достала одну. Она помахала резинкой перед носом Блошкин-Дома, который подбирался к куску сыра на столе, но, поймав ее взгляд, решил отказаться от этой идеи.
— Вот и конец твоим забавам, парень!
Она рассмеялась над выражением его морды, а потом вернулась с резинкой в комнату и крепко примотала телефонную трубку к аппарату. Это должно было положить конец секретарским замашкам Блошкин-Дома. Мэгги может ею гордиться.
К тому времени, когда она съела свои тосты, ее веки отяжелели. Она забралась в кровать с «Женой банщика», осознав, что это лучшая компания, которую она находила под обложкой за последнее время, и так и заснула с включенным светом и книжкой на груди.
Наверное, прошло несколько часов, когда ее разбудил громкий хлопок входной двери. Она перепуганно открыла глаза. На лестнице слышались возбужденные голоса. Она села в кровати, моргая от яркого света, и прислушалась. Дверь квартиры Аннелиз открылась, потом закрылась. Наступила тишина, которую нарушали только странные, ритмичные звенящие звуки, доносящиеся из того угла, где стоял телефон.
Раздавшийся сверху низкий мужской смех прозвучал, словно раскат грома. Джулия поглядела в потолок. Стоит ли рассказывать Маку о том, что здесь был Лео и что он провел вечер с Аннелиз? А что, если Мак неравнодушен к ней? Что, если он надеялся на еще одно свидание? Все-таки Аннелиз была у него дома и видела его «маленьких котяток» и «выразительные» картины. Внутри у нее словно что-то взорвалось.
Она посидела в глубоком раздумье, пока это ощущение не ушло. Это чувство было знакомо. Ей уже приходилось испытывать его раньше, правда, это было много-много лет назад. Она удивленно посмотрела на Блошкин-Дома, который продолжал дергать резинку на телефоне, как басовую струну. Охватившее чувство было настолько несвойственно ей, что она уже забыла его непреодолимую силу. Это была ревность.
Глава 18
— Это самое удивительное, что случалось в моей жизни!
— Ты можешь рассказать об этом? Что именно тебя поразило?
Харриэт почти улеглась на стол, подперев подбородок руками, совершенно забывшись, — обычный подросток со своими сложностями, подверженный резким и необъяснимым переменам настроения, — и глядела на Джулию сияющими глазами.
— Я не смогла оторваться! Я добралась до середины, где Кэти умирает, а Хитклифф перестает бодаться со своим семейством, и все такое. Я чуть не бросила книгу, но вспомнила, как вы говорили, что все кончается очень романтично. Поэтому я попыталась понять, где же там романтика? Я догадывалась, что это не мог быть Линтон.
— Откуда? — улыбнулась Джулия.
— Он просто слабак, сопливый мерзавец. Нереально! Даже такая старая дева, как Эмили Бронте, не могла сделать его героем. Поэтому я продолжала читать дальше и дальше. И потом поняла. Это оказался мужик.
— Какой мужик?
— Гэртон, хотя имя у него не слишком мужественное, правда? Совсем не такое, как «Рок» или «Флинт»[23], но зато он действительно такой сексуальный! Сильный, здоровый и отважный. Молодец, Эмили, это был правильный выбор! Я чуть не уписалась!
Джулия громко рассмеялась:
— Так, и какие же моменты показались тебе самыми романтическими?
— Да все! Я так увлеклась, даже проигрыватель выключила. А после того как дочитала книгу, мне захотелось сделать с ней что-нибудь этакое, чтобы еще глубже проникнуться ею, ну не знаю, сделать из нее бутерброд и съесть или еще что-нибудь. Вы понимаете меня?
— Да, — кивнула Джулия, действительно обрадованная. Она постаралась скрыть торжествующую улыбку. — Однако тебе придется все же быть поточнее. Если ты будешь писать об этом сочинение, тебе надо будет выделить основные моменты романа, которые произвели на тебя впечатление. Давай, попробуй еще. Подумай, что тебе запомнилось.
— Ну… — Харриэт потерла глаза, синие тени на ее веках смешивались с серыми кругами вокруг глаз. Когда она сказала, что не спала всю ночь, желая дочитать книгу, Джулия поняла, что это не преувеличение. — Вот момент, когда Хитклифф возвращается и Кэти бросается на него. Очень волнующий момент. Но мне не понравилось, как он ворвался к ней в спальню. Слишком много мелодрамы.
— О’кей, это замечание стоит запомнить для сочинения. Что еще?
— Самые лучшие куски в конце. Вы же понимаете, Кэтрин с Гэртоном вела себя как настоящая стерва, издеваясь над ним за то, что он не умеет читать. Но потом она стала помогать ему, и это… — Она мечтательно обвила себя руками. «Сейчас она выглядит как двенадцатилетняя девочка», — подумала Джулия, испытывая к ней настоящую симпатию.
— Может быть, ты найдешь в книге те места, которые тебе понравились? — Джулия подтолкнула к ней свою книгу. — И делай пометки на полях, чтобы потом ты могла их найти.
— Хорошо.
Харриэт притихла, пролистывая книгу, ее внимание было полностью поглощено текстом.
— Вот! — объявила она, поворачивая книгу к Джулии. — Это великолепно. Кэтрин читает, а Гэртон смотрит за ней и так очарован ее волосами, что протягивает руку и дотрагивается до одного из ее локонов. — Она внимательно пробежала абзац глазами. — А, нет. Это не здесь. Когда она понимает, что он делает, она говорит: «Подите прочь». Здесь она еще стерва, но на самом деле он ей нравится.
Она перевернула страницу и продолжала просматривать текст.
— Уйди от меня поближе, — произнесла Джулия.
В какой-то момент ей, кажется, удалось ухватить то, что подразумевала под этим бабушка Мака. Она спохватилась, что размышляет вслух, но Харриэт была настолько поглощена поисками нужных строчек, что не обратила на это внимание. Джулия взяла себя в руки и стала терпеливо ждать.
— А, вот: возвращение Локвуда, когда он уезжает в «Перевал», чтобы найти Нелли, и видит Кэтрин и Гэртона. Он сидит, пытаясь читать, а она склоняется через его плечо, поправляя его.
— И что же в этом такого романтичного?
— Что романтичного в том, что она учит его читать? — Харриэт недоверчиво подняла глаза на Джулию. — А что в этом не романтично?
Джулия смотрела на нее, чувствуя нарастающее раздражение. Она неуверенно прищурилась, глядя в обведенные синевато-серыми кругами глаза, требующие от нее ответа на конкретный вопрос. Джулия пыталась придумать ответ, подходящий для ученицы, готовящейся к экзаменам, который она могла бы записать и запомнить. Джулия усиленно соображала, однако мысли спутывались и исчезали, как мазки краски, которые она видела в подземном переходе.
— Ну… — Нахмурившись, она посмотрела в книгу. — Подскажи, на какой это странице.
— Триста тридцать восемь, — ответила Харриэт. Она вновь подняла глаза, ее крайний энтузиазм впервые несколько поугас. — Неужели вам действительно не кажется это романтичным?
— То, что думаю я, — ответила Джулия, опустив глаза в книгу, — это не важно. Имеет значение только твое мнение.
— У вас каменное сердце, — припечатала Харриэт. — Прочтите вот этот кусок, где она склоняется над ним и их волосы переплетаются. И она не разрешает ему поцеловать ее, пока он не прочтет слово правильно.
Джулия прочитала. Прошло порядочно времени с тех пор, как она последний раз внимательно читала этот роман. Она помнила события, их последовательность, персонажей достаточно хорошо для того, чтобы проводить занятия с Харриэт. Но она абсолютно забыла некоторые очень яркие моменты. Она дочитала до конца сцены, подняла глаза на Харриэт и кашлянула, прочищая горло.
— Да, это очень трогательно.
— Не надо обманывать, вы так не думаете, — сказала Харриэт.
Джулия строго посмотрела на нее. Быть строгим с учениками на переподготовке всегда было тяжело. Не только потому, что занятия проходили во время каникул, а потому, что, свободные от школьных рамок, они много себе позволяли. Отношение Харриэт менялось от просто неформального до откровенно развязного, и Джулия не особо противилась этому. Однако сейчас она чувствовала себя неуютно под испытующим взглядом этой юной девицы.
— Харриэт, в обучении кого-то чему-то нет ни капли романтики. Я же, например, занимаюсь с тобой, и это совершенно не романтично.