Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке - Дженет Керд

Аплодисментов, конечно, не последовало. Вместо этого среди школьников установилось неловкое настороженное молчание, вызванное известием о смерти. Сэр Уильям сел, а Александр Суонстон, новый директор академии Финдлейтера, направился к пюпитру и объявил, что школа будет петь двадцать третий псалом. На органе были исполнены несколько последних тактов этой мелодии, школа встала, и вскоре хорошо знакомые слова раздались в зале. Во время пения Кристина рассматривала нового директора. Это был интересный мужчина высокого роста, с резкими чертами лица и густыми седыми волосами, но сейчас он выглядел утомленным, и она невольно посочувствовала ему. Действительно, тяжело приниматься за новую работу при подобных обстоятельствах.

Пение смолкло, и директор прочитал отрывок из Священной книги: «Позвольте нам теперь восславить великих людей». Кристине показалось, что несколько девочек сдержанно всхлипнули, и она ясно увидела, как то тут, то там тайком достали из карманов платочки и приложили их к глазам.

«Я надеюсь, что это не продолжится слишком долго, иначе кто-нибудь из нас разрыдается», — подумала девушка.

Но чтение вскоре закончилось. Школа опять встала, чтобы помолиться, и как только они сели, мистер Суонстон попросил преподавателей остаться, а затем отпустил школу на весь оставшийся день. Все было проведено спокойно и хладнокровно, новый директор с достоинством вышел из чрезвычайно трудного положения. Когда школа, послушная и молчаливая, покинула зал, сэр Уильям пожал руку мистеру Суонстону, старосте мальчиков и старосте девочек, покинул возвышение, и оба ученика последовали за ним. Директор сел, чтобы подождать, пока ученики выйдут из зала. Кристина была восхищена его способностью сохранять полнейшее спокойствие и четкость движений и мыслей в этих трудных обстоятельствах. И вот теперь он подошел вплотную к решающему моменту утреннего заседания.

Представление школе в действительности было простой формальностью, но встреча с преподавателями могла очень точно определить успех или неудачу работы нового директора. А в такой ситуации…

Но в этот момент он встал и попросил преподавателей занять места в первых рядах. А сам спустился с возвышения и спокойно стоял, ожидая, пока они рассядутся в двух-трех передних рядах. Когда все разместились, возникла небольшая пауза, а затем он сказал:

— Леди и джентльмены, я уверен, что вы поймете, насколько это трудный для меня момент. Я надеялся встретиться с вами со всеми в сердечной атмосфере, я бы сказал, в атмосфере благополучия, так как я рад вступить в должность директора академии Финдлейтера. Вместо этого мы встречаемся в атмосфере уныния и потрясения, испытанного нами, — он замолчал и посмотрел на пол. — Должен сказать, что, возможно, некоторые из вас не знают, что Джозеф Уолш умер насильственной смертью. Он был убит.

Послышалось несколько вздохов внезапного изумления, но ясно, подумала Кристина, что многие из преподавателей уже знают о том, что произошло прошлой ночью. Но как они узнали? От Туэки? Она не могла себе представить, чтобы Туэки стал бы распространять подобные новости… Но кто знает. Дуглас Баррон? Он, конечно, знал. Вполне очевидно, что полицейские с ним беседовали прошлой ночью. Между тем директор продолжал говорить:

— Председатель попечительского совета и я совместно приняли решение отменить занятия сегодня и в понедельник по нескольким причинам. Во-первых, в знак уважения к тому, кто — я в этом уверен — был вашим уважаемым коллегой. Затем… ввиду этих обстоятельств, здесь, несомненно, соберутся репортеры, и мы решили, что будет лучше, если на день-другой школа будет закрыта. Полиция нас проинформировала, что хоронить мистера Уолша можно будет в понедельник, если так пожелают родственники. Кроме всего прочего, я очень хотел бы услышать, как вы относитесь к этим приготовлениям.

Заговорил Эндрю Миклджон:

— Они кажутся вполне разумными, мистер Суонстон. Вы приняли решение относительно того, как будет представлена на похоронах школа?

— Да. Я подумал, что я вместе с вами, вы, как я полагаю, теперь становитесь старшим преподавателем, руководители кафедр и староста мальчиков отправимся на похороны в качестве официальных лиц… Как только мне станет известно о приготовлениях, я дам вам знать.

Пронесся одобрительный шепот. Когда он смолк, мистер Суонстон продолжал:

— Имеется еще один вопрос. Полиция хочет встретиться со всеми преподавателями. Я полагаю, что это — обыкновенная формальность. Я сказал, что сообщу всем, и если это удобно, то сержант встретится с вами этим утром; возможно, он уже в школе. А затем вы будете вольны распоряжаться своим временем по собственному усмотрению до вторника, кроме, конечно, тех, кто отправится на похороны.

Снова послышался одобрительный шепот, и через пять минут сержант Макей стоял на помосте, глядя вниз на преподавателей.

— Доброе утро, — сказал он. — Это — ужасное происшествие, но у меня нет сомнений, что если каждый из вас будет нам помогать, то мы скоро все выясним. Мы хотели бы, чтобы вы хорошенько подумали и постарались вспомнить, не видели ли и не слышали ли вы, чтобы мистер Уолш делал или говорил что-нибудь необычное в течение последних нескольких дней, и не делал ли и не говорил что-нибудь странное кто-нибудь из его коллег… — Он бросил проницательный взгляд на обращенные к нему лица.

— Вы, возможно, полагаете, что поступать подобным образом неприятно. Действительно, это так. Но, — он внезапно понизил голос и сурово сказал: — Было совершено убийство, и правосудию требуется наше полное сотрудничество, чтобы вы избавились от чувства ложно понятой лояльности… Пожалуйста, оставьте швейцару адреса, по которым вы будете находиться в выходные.

— Насколько я понимаю, мы можем покидать город, если пожелаем? — спросил директор.

— Да, конечно, при условии, что оставите адрес. Итак, полагаю, что это все, леди и джентльмены. Мисс Грэхем, можно вас на несколько слов?

Он подождал, показал опустеет, прежде чем продолжать:

— Я хочу спросить вас, мисс Грэхем, после того как вы встретили мистера Уолша наверху лестницы, видели ли вы, как он вошел в мужскую учительскую? Или он пошел по коридору прямо в класс, где и был обнаружен?

В течение нескольких мгновений Кристине казалось, что голова у нее совершенно пустая.

— Я не знаю. Не могу вспомнить… хотя… да, я вспомнила. После того как я его увидела, я вернулась в комнатку, где мы готовим чай, на несколько секунд. И я совершенно уверена, что когда я вышла в коридор, то там никого не было. Но я не могу сказать, отправился ли он в учительскую или в какую-нибудь другую комнату.

— Понимаю. — Тон сержанта был осторожно нейтральный. — Да, думаю, что это все. Вы, как и остальные, обязательно оставьте свой адрес.

— Сержант…

— Да?

— О, ничего. Мне просто очень хотелось узнать…

— Как продвинулось наше расследование? Боюсь, что не очень далеко. Нам мало что осталось проверить. Отпечатки… большинство из них. Но на циркуле, который был использован в данном случае для убийства, нет ни одного отпечатка… Нет, мы не продвинулись далеко. Поэтому, если вы что-нибудь припомните, любую мелочь, которая может помочь, дайте нам знать.

Вернувшись в учительскую, Кристина застала там Эндрину, которая ее дожидалась. Остальные уже ушли. Кристина сняла мантию, надела пальто, и обе собрались уходить, когда раздался тихий стук в дверь и вошла Джейн Мелвилл.

— Я рада, что мне удалось вас найти. Я отвезла Мейбл домой и только что вернулась. Скажите мне, как прошло богослужение?

Когда они ей рассказали, она кивнула головой и сказала:

— Я тоже думаю, что это замечательная мысль — сделать перерыв на два дня. Вести сегодня уроки было бы невозможно. Мой вам совет, Крис, съездите на выходные домой и попытайтесь выбросить все происшедшее из головы. Я полагаю, что проведу эти дни с Мейбл, если она не будет возражать. Происшедшее было для нее страшным потрясением.

По дороге к коттеджу Кристина сказала Эндрине:

— Я очень хотела бы узнать, почему это было таким страшным потрясением для Мейбл Глоссоп? Я имею в виду ее обморок и все прочее.

— Я думаю, что она очень чувствительна, почти неврастеничка. Она здесь уже давно и, вероятно, знала его очень хорошо. Возможно, она была в него влюблена.

— Глосси была влюблена в мистера Уолша? Действительно, Эндрина, ты делаешь самые нелепые предположения! Послушай, сегодня коттедж выглядит неприветливо, не так ли?

Они как раз подъехали к узкой дороге, которая ответвлялась от шоссе, и через лишенную листьев живую ограду увидели белые стены коттеджа, которые сверкали под бледным ноябрьским солнцем, — после ужасного дождя вчера вечером день прояснился и небо было безоблачным. Девушки очень гордились своим коттеджем. Он был расположен недалеко от города, на участке, возвышавшемся над дельтой реки. Первоначально это был домик лесника. Теперь, модернизированный, со всеми современными удобствами, это был очаровательный небольшой коттедж с небольшими, глубоко утопленными квадратными окнами, обращенными на юг, к солнцу, невысокой крышей, крытой шиферными плитами, которые в дождь казались голубыми, и неухоженным садом с не подрезанными разросшимися кустами роз, деревьями рябины и кустами падуба, всегда усыпанными ягодами. Коттедж стоял несколько уединенно, ближайший дом находился от него в полумиле, но, по мнению девушек, это только придавало ему еще большее очарование.