Почерк палача - Николай Леонов

Николай Леонов

Почерк палача

Пролог

В жизни семьи наступили светлые дни, каких не случалось, пожалуй, со дня свадьбы. И у Марии, и у Гурова работа и прочие дела неожиданно отодвинулись на второй план. На авансцене оказались они сами, их любовь и внимание друг к другу; оба талантливые, сильные и упрямые, они постоянно думали друг о друге, старались провести вместе как можно больше времени.

Мария, тридцатипятилетняя прима одного из модных московских театров, готовилась к трехмесячному турне по Италии, Франции, Соединенным Штатам и другим странам. Гуров, старший инспектор Управления уголовного розыска России, еще не отгулял положенные дни после единственного за свои сорок два года жизни ранения, а также очередной отпуск и собирался в деревню к родителям. Отец, в недавнем прошлом генерал-полковник, и мать, доктор наук, ушли на пенсию и неожиданно продали душу двадцати соткам под Херсоном. В жизни с людьми случается всякое.

На пороге долгой разлуки семейные неурядицы стали казаться маленькими и смешными. Мария и Гуров отбросили забрала, они больше не думали, кто из них в семье главнее, а старались доставить друг другу максимум приятных минут.

Отбросив прочь все заботы, они дурачились, чувствовали себя неприлично молодыми, а их близкие друзья, понимая, что с ними творится, отошли в сторону и не докучали телефонными звонками. Кроме всего прочего, у супругов появились деньги, “презренный металл”, весьма облегчающий жизнь человека. Супруги получили отпускные, а Гурову выдали к тому же еще на лечение и какие-то надбавки.

Разъезжались они через несколько дней. Дальше Марии предстояло жить на иждивении бухгалтера и суточных, а Гурову деньги в обозримом будущем и вовсе были не нужны: подарки уже заготовлены, а питание в обеспеченном родительском доме — не проблема.

Они собирались в город. Мария остановила мужа посередине комнаты, взяла за уши, расцеловала и торжественно произнесла:

— Полковник, слушать внимательно, хотя можно и не запоминать, я нахожусь рядом.

— Понял. — Гуров щелкнул каблуками. — Особенно приятно то, что ничего не нужно запоминать.

— Мальчишка. — Мария открыла свою сумочку. — Деньги у тебя?

— Час назад были у меня. — Он вынул из кармана перетянутую резинкой толстую пачку денег.

— Нам следует купить хорошие туфли мне, иначе я не смогу добраться до Рима. И купить тебе костюм. Я в восторге от костюмов, которые твой папа привез тебе из Германии. Но за это время даже Берлинская стена разрушилась, а эти костюмы ты все еще носишь.

— Я аккуратный. Они мне стали словно родные.

— Отставить, полковник. Операция проводится следующим образом. Мы выезжаем на Тверскую, следуем по одной ее стороне, затем возвращаемся по обратной. Лева, запомни, на другие вещи мы даже не смотрим.

— Запоминать не ведено, — изображая механического человека, ответил Гуров.

— Лева, прояви свою железную волю, — Мария заглянула мужу в глаза. — Умоляю, прояви свою отвратительную железную волю, иначе через час мы останемся без денег и с целой кучей ненужных вещей. Мужской костюм и женские туфли. Все!

— Самое правильное — не выходить из дома, — сказал Гуров.

— А туфли и костюм?

— Туфли ты купишь себе где-нибудь за границей, а костюм у меня не один. Да и в деревне костюм особенно не нужен, — сказал Гуров. — У меня есть не только воля, у меня и с логикой порядок.

— Иногда ты становишься противным, — констатировала жена, выходя из квартиры.

“Пежо” стоял у подъезда, днем Гуров не ставил машину в гараж. Первым, кого он увидел, открывая жене дверцу машины, был белобрысый, крепко сложенный парень лет двадцати с небольшим.

Он сопровождал Гурова уже третий день, именно сопровождал, не следил, не преследовал, просто открыто ездил за полковником на стареньком “Опеле” чуть ли не довоенного года выпуска. Гуров обратил внимание, что этот раритет не громыхал движком, не скрипел, а передвигался исправно и сравнительно бесшумно. Чего добивался парень, ему было совершенно непонятно. На второй день Гуров попросил инспектора ГАИ остановить “Опель” и проверить у парня документы. “Опель” оказался сравнительно молод: пятидесятого года рождения. А его водитель — Илья Титов родился в семьдесят четвертом, работал механиком на станции обслуживания иномарок, отслужил в армии, не судим, не задерживался. В общем, все в порядке. Вот только катался в свободное время за полковником. Гурова так и подмывало сесть в “Опель” и расспросить этого самого Илью о жизни. Но Гуров неизменно придерживался правила: сказавший “а” должен говорить “б”.

Сегодня, усадив Марию в машину и направляясь к водительскому месту, сыщик нарушил свой зарок и, встретившись с Ильёй глазами, приветственно поднял руку. Парень с достоинством поклонился.

— Интересный мальчик... Кто он? — спросила Мария.

— Мой поклонник. — Гуров включил движок. — Или ты считаешь, что поклонники существуют только у артистов?

Мария приняла слова мужа всерьез и удивилась:

— А чего же тогда он никогда не подойдет, не заговорит? Полагаешь, он мечтает стать ментом?

— Родная, мы порой называем себя ментами, но это не совсем правильно...

— А костюм тебе буду выбирать я. Знаешь, милый, мне кажется, тебе подойдет двубортный в серых тонах. А то все твои костюмы однобортные. Такой цвет тебе к лицу, но мы поищем что-нибудь оригинальное. И еще обязательно рубашку под бабочку и серебряные запонки.

— Женские туфли, мужской костюм — таков приказ. Деньги у меня, сопротивление бесполезно, — решительно отрапортовал Гуров.

— Господин полковник, а если к туфлям я решу купить еще и чулки? — ласково спросила Мария.

— И норковое манто, — добавил Гуров.

— Тогда придется продать машину, — продолжала Мария. — Скажи, а мы всегда будем бедными?

— Мы богатые. — Гуров посерьезнел. — У нас две квартиры, отличная машина и нас двое.

В последние годы он не заходил в магазины, а уж в дорогие тем более. Когда они вошли в стеклянные сверкающие двери, миновали охранника в галунах, то сыщик непроизвольно отметил, что пистолет у отставника находится чуть выше правой ягодицы, скрытый под фирменной курткой. К ним навстречу тут же торопливо зацокала каблучками элегантная дама.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — поинтересовалась она.

Кто-то из девушек узнал Марию Строеву, зашелестел легкий шепот. Гостей, а они на этот момент оказались единственными, разглядывали с любопытством.

Мария объяснила, какой именно костюм она хотела бы купить для мужа. У нее с продавцами завязался оживленный разговор, Гуров отошел к витрине, рассеянно поглядывая на улицу и думая, что подобные магазины он видел в основном по телевизору.

Затем дама, возможно хозяйка магазина, стала звонить по телефону. Мария, улыбаясь, подошла к мужу:

— Дорогой, ты ведешь себя так, словно все происходящее тебя совершенно не касается.

— Давай лучше поедем, купим тебе туфли, чулки... В общем, все остальное, а меня оставим в покое. Я уже устал и совсем не собираюсь превращаться в манекен.

— Лева, приобретать хорошие вещи — большое искусство...

Сквозь витрину Гуров увидел, как четверо парней окружили “Опель” Ильи. Шел какой-то бурный разговор, готовый перейти в драку. Гуров торопливо выскочил из магазина, крепко взял ближайшего из парней за плечо.

— Приятель, на улице май и стоит отличная погода. Поверь, в такой день не ищут приключений.

— Мы хотели только узнать, в каком веке слепили этакий драндулет, — отозвался другой, вальяжно поставивший ногу на бампер машины.

— И вы пристаете к каждому старому человеку? — спросил Гуров. Быстро оценив группу, он определил, что главарь стоит за машиной и в случае драки его не достать. — Тверская, народ, оперативники, и вы из-за ерунды ломаете себе и людям день?

— Оставь, мужик, тебя не трогают, шагай дальше, — сказал главарь.

И в этот момент рядом оказался милицейский патруль.

— В чем дело, граждане? — спросил сержант.

Гуров ловко перепрыгнул через радиатор, оказался рядом с главарем, сжал ему кисть опущенной в карман правой руки.

— Полковник, умоляю, у нас сегодня праздник! — повысив голос, сказала Мария, выходя из магазина.

— Маша, минуточку! Вынь руку из кармана, иначе я сделаю тебе больно!

Парень густо покраснел. Сержант ткнул его в бок дубинкой:

— Сказали тебе, вынь руку... Слушайся! В кармане у парня оказался обычный перочинный нож. Гуров отстранил сержанта, толкнул парня в сторону, сказал:

— Дорогая, извини, я весь внимание. — Он вернулся в магазин. — Я же говорю, мы неправильно начали. Девушки, вы знаете все и немного больше. Помогите моей супруге купить туфли.

Оказалось, что женская обувь в другом магазине. А туфли, которые хотелось Марии, она купила в Риме.