Исламские города в русской периодической печати. Том 1 - Коллектив авторов

Как самая площадь двора, так и пространство под террасою по ночам освещается тысячами огней в разноцветных шарообразных фонарях.

Бейтулла находится в полном заведывании мекканского шерифа и управляется одним из старших шейхов рода Бени-Шейбе в наследственном порядке, как о том повелено в Коране; у этого шейха находится ключ от Бейтуллы; он же заведует содержанием здания и наружного двора в порядке и проч.; масло и другие осветительные материалы отпускаются турецким правительством. В распоряжении этого шейха имеется множество служащих из его же рода; как их начальник, так равно и все они носят названия «хрям-агалары»; они следят за порядком и тишиною во время сборищ паломников. Словом это полные хозяева Бейтуллы.

Нынешний мекканский шериф Гаун-аль-Рафик отобрал ключ от прямого наследника по старшинству в роде Бени-Шейбе и передал его другому лицу, хотя и того же арабского рода, но более младшему в роде; т. е. с нарушением порядка строгой наследственности; за это мекканцы считают его нарушителем божьих повелений.

Мекканский шериф, суд, паломники и далили

Мекканский шериф[14], это высшее духовное лицо всего мусульманского мира; по своему происхождению он считается прямым потомком и наследником пророка Мухаммеда. В былое время мекканские шерифы играли роль эмиров, т. е. независимых, высших правителей; в настоящее время хотя это звание и осталось за ними, но никакого практического значения не имеет; титул пишется только на бумаге. За последние двадцать лет власть мекканских шерифов совершенно ограничена турецким султаном; они только духовные начальники, никакой гражданской власти не имеют, подчиняются турецкому губернатору и назначаются на должности, по его представлению, турецким султаном.

Потомки пророка Мухаммеда называются сеидами, а каждый сеид в Геджасе носит звание шерифа, а потому шерифов здесь очень много; они носят особый знак отличия, кривой нож на поясе, и пользуются среди арабов почетом и уважением. Многие из них занимаются скотоводством, но большинство, имея верблюдов, посылают их на заработки со своими рабами по перевозке тяжестей и пассажиров по стране. Из этого рода сеидов назначается и мекканский шериф. В 1895 г. шерифом в Мекке был Гауналь-Рафик; ему было уже под 60 лет и он имел постоянную резиденцию в Таифе – в городке верстах в 70 от Мекки по направлению на восток, за Арафатом.

При шерифе обыкновенно состоит турецкий конвой из 50 человек солдат при двух офицерах, которые считаются адъютантами шерифа и носят аксельбанты, как и адъютанты мекканского вали. Говорят, что шериф адъютантов и солдат конвоя содержит на свои доходы, которых у него не мало. Обыкновенно он одевается в длиннополый азиатский костюм, но для торжественных случаев имеет особенную форму в виде мундира, в котором, между прочим, делает визиты высокопоставленным иностранным особам. Он носит через плечо ленту вроде русской Андреевской ленты и множество орденов и звезд, усыпанных алмазами и брильянтами.

Из своего дома шериф выезжает обыкновенно в коляске, запряженной мулами. Замечательно то, что когда он желает сделать кому-нибудь визит, то за несколько минут до своего приезда посылает вперед несколько человек солдат с офицером, при оружии. Они становятся в комнате, приготовленной для приема шерифа, и когда он приезжает, отдают ему честь: берут ружья на караул и так стоят перед шерифом и хозяином все время, пока продолжается визит. При этих визитах нередко случается, что в дом, куда он приезжает, предварительно приносят его наргале (кальян), как это делается женщинами, о чем я говорил выше.

Все духовенство Геджаса, далили, вакили, лица, причастные к Бейтулле, а также все мелкие шерифы находятся у него в полном подчинении; он есть глава и начальник всех тех лиц, которых по европейским понятиям можно назвать духовными лицами, хотя в мусульманстве собственно духовенства и нет, по крайней мере в том виде, как это существует у христиан. Местные кадии (по-среднеазиатски – казии, т. е. судьи), шерифу однако не подчиняются. В делах совершения хаджа, именно в выполнении священных его обрядностей, он никакого участия не принимает, исключая поездок на Арафат и в Мину. Через подчиненных ему далилей и вакилей он оказывает содействие паломникам в путешествии по святым местам, например при поездках в Медину, отпуская для них ежегодно десятки тысяч верблюдов с верблюдовожатыми; такса за наем верблюдов устанавливается им, однако, по собственному усмотрению. От этого он имеет крупный доход; в поставке верблюдов для паломников и перевозке их тяжестей принимает впрочем участие и мекканский вали (губернатор).

Выше я сказал, что кадии не подчиняются шерифу и следовательно не состоят в числе духовных лиц, как это стремятся сделать наши туркестанские казии, присваивая себе незаконное право, например, совершения треб вместо имамов[15]. В Геджасе кадии имеются в каждом городе и назначаются на должности турецким правительством. Суд производится гласно и публично; порядок и форма разбора дел в судейских камерах очень просты и несложны, проста также и вся обстановка; все ведется замечательно тихо и вполне прилично. При разборе и решении дел кадии руководствуются не книгами шариата, а особыми уставами, составленными турецким правительством на основании шариатных постановлений; уставы эти носят название «Дастур» и изложены в виде отдельных статей, как наши русские, или вообще европейские своды законов. Статьи «Дастура» изменяются и дополняются согласно требованиям практической жизни и современности, следовательно не представляют собою таких неподвижных, неизменяемых постановлений, как шариат[16].

Истец или ответчик, недовольные решением единоличного судьи, имеют право переносить дело в высшее учреждение, называемое хокумет, которое состоит при губернаторе, как об этом сказано выше.

В общем Геджас страна далеко не сутяжническая. Замечательно, что больше всех других жителей занимают внимание судей наши туркестанские соотечественники… Очевидно и туда они приносят свою страсть к спорам и горячему сутяжничеству часто из сущих пустяков. Впрочем недаром говорится, что привычка есть вторая натура…

По прибытии в Мекку в ихрамах, надетых на границах «священной области», паломники прежде всего совершают таваф вокруг Бейтуллы и между Сафа и Мярва, снимают затем ихрамы, устраиваются на частных квартирах или в общественных такиэ, переодеваются, и все время, в ожидании хаджа толкаются то во дворе Бейтуллы, то по базарам. Здесь они покупают разные мелочи и безделушки: финики, сурьму, четки, воду Земзема, разные книги, молитвенники, литографированные виды Мекки, Медины, Бейтуллы и проч. Кроме того, покупают куски белой бязи, или полотна, на саван; эти куски обмачиваются в воде Земзема и просушиваются во дворе Бейтуллы. Во время хаджа в Мекке продается огромное количество указанных сортов материи, что дает значительный барыш торговцам; немало получают дохода и служители Бейтуллы за обмачивание будущих саванов в водах Земзема и просушку их у Бейтуллы. По мусульманскому поверью, покойник, обернутый в саван, обмоченный в воде Земзема, избавляется от адского огня на том свете…

Все свои покупки, предназначенные для себя и подарков родным и знакомым на родине в память посещения священного города, паломники стараются сделать заранее, чтобы по окончании хаджа поскорее выехать на родину. Вследствие этого в месяц хаджа улицы Мекки положительно представляют собою вид какойто ярмарки религиозного вида. По улицам и базарам народ кишит с раннего утра до поздней ночи, один куда-то спешит, торопится, другой толкается без всякого дела; по улице между Сафа и Мярва только что прибывшие паломники совершают таваф под руководством далилей и вакилей, бегая легкой рысцою и оглядываясь по сторонам; вокруг Бейтуллы – тоже. Если смотреть на улицу со второго или третьего этажа дома, то толпа, запруживающая собою улицу, как бы стоит на одном месте, как бы заключена в узкий продолговатый ящик; народу, как говорится, яблоку упасть негде; слышен только шум толпы, голоса… Между тем на улице пыль, жара страшная, просто дышать нечем…

Всех паломников можно разделить на четыре категории: действительные, специалисты, промышленники и плуты. Действительные, или истинные паломники, едут в Мекку единственно по религиозному стремлению, как и христиане в Иерусалим, буддисты в Тибет, в Лхасу и проч.; они исключительно заняты только совершением хаджа, т. е. выполнением религиозных обрядностей и обязанностей, после чего немедленно возвращаются на родину. Это, разумеется, лучшие из паломников. Паломники-специалисты занимаются совершением хаджа за других, что допускается шариатом, и, как люди уже опытные в этом деле, служат путеводителями для новичков; они называются «бадальцами» – совершающими хадж за других, конечно, не без вознаграждения; наши «бадальцы» постоянно вертятся между Россиею и Меккою, превращая хадж в какое-то ремесло. Этим занимаются преимущественно муллы, имамы и пр., словом мусульманские духовные лица. Сами за себя они на поклонение вообще мало ездят, а приезжают чаще бадальцами. Бадальчество особенно развито среди наших татар, хотя в последнее время начинает развиваться и среди степного киргизского населения.