Моя навсегда (СИ) - Шолохова Елена

Что поделать — пришлось встать у порога в ожидании, пока математичка отыщет в огромной, как мешок, сумке книгу.

Эти несколько секунд дались ему тяжело. Казалось, будто он на сцене в зале, полном зрителей. Надо выступать, а он все забыл. В общем-то, на остальных зрителей ему было плевать, но вот Оля… Она сидела «в первом ряду». Подперев щеку кулачком, Оля склонила голову над тетрадкой, но исподлобья, чтоб было незаметно, поглядывала на Романа. Ромка это безошибочно чувствовал, хотя сосредоточенно пялился на математичку.

— Как же так… помню ведь, что брала… неужели дома оставила… Рома, — математичка закончила суетливые поиски и виновато посмотрела на Стрелецкого, — не могу что-то найти. Наверное, все-таки дома забыла. Ты забеги ко мне вечерком. Или завтра утром сюда приходи. Я до двенадцати здесь буду.

Ромка, напряженный до предела, кивнул, на негнущихся ногах развернулся к двери лицом и, прежде чем выйти из кабинета, быстро скользнул по ней глазами. Мельком поймал ее взгляд, заметил, как она тотчас опустила голову в тетрадку, спрятав от него лицо, и затем даже не вышел, а как-то неловко, будто руки-ноги едва его слушались, вывалился в коридор.

Только там перевел дух. Дошел, не торопясь, до лестницы под громыхание собственного пульса. И тут кто-то легонько тронул его плечо.

Ромка обернулся. Оля Зарубина протягивала ему старенький потертый учебник. Демидович «Сборник задач по матанализу».

Густо краснея, Оля пролепетала робко: «Мария Ивановна просила передать. На столе у себя нашла».

Ромка стоял как столб и просто тонул в ее глазах, забыв обо всем на свете. Может, этот момент длился всего несколько секунд, но ему показалось — целую вечность. Наконец он, не отрывая взгляда, взял книгу из ее рук. Медленно, как сомнамбула. Нечаянно задел ее пальцы, и она смутилась еще больше. Закусила губу, потом ушла, вернулась в свой класс.

А Ромка возвращался домой как пьяный. Даже злосчастный учебник забыл убрать в рюкзак. Так и нес в руках.

А потом мать отправила его в Черногорию. Отдохнуть перед последним, самым ответственным учебным годом. В маленьком курортном городке Петровац жила ее двоюродная сестра. Мать и сама, когда выдавалась такая возможность, ездила к ней. Но возможность выдавалась редко, раз в пять лет. Поэтому Ромка поехал один. «Ничего, не маленький уже. Скоро восемнадцать», — говорила мать, успокаивая себя. Но все равно нервничала.

Два безмятежных месяца на побережье Адриатики показались Ромке длиною в полжизни. Он изнывал от тоски. Вместо пляжа большую часть времени торчал в тесной комнатке с опущенными жалюзи, запоем читал или же решал задачи из того самого Демидовича. Хотя больше мечтал, чем решал.

Скучный учебник обрел для него особую прелесть. Его держала она, Оля. Передала ему из своих рук… Тот момент вообще намертво засел в его сознании. Так близко, как тогда, они еще не были. Так надолго не замирали, глядя друг другу в глаза. И можно сказать, они даже немножко поговорили. Точнее, она сказала ему целых две фразы.

Ромка прокручивал в уме ту сцену, словно пересматривал самый любимый фильм, смакуя каждую секунду.

На пляж выходил обычно ночью. Закатав льняные брюки до колен, бродил по щиколотку в воде, смотрел в усыпанное мерцающими звездами небо, гадал, что сейчас видит Оля, что она делает, о чем думает…

Домой возвращался с колотящимся сердцем. Там, в Черногории, он считал дни, а под конец — и часы. Получилось пятьдесят шесть дней, даже не прожитых, а потраченных впустую. Так ему казалось.

Да только и в Кремнегорске прошла целая неделя прежде, чем он наконец ее встретил. Раз пять за эти дни Ромка прошествовал туда и обратно мимо дома Зарубиных. А жили они в частном секторе, рядом с водонапорной башней. Ни магазинов, кроме ларька, ни каких-то еще заведений в том районе не имелось. Так что и оправдать свои походы, если вдруг что, Стрелецкому было бы нечем. Но его не заботило абсолютно, как все это выглядит со стороны. Ему просто до невозможности хотелось увидеть ее.

А встретил Олю он совершенно случайно — на центральном рынке, где она рядом с другими бабками и тетками торговала зеленью и овощами со своего огорода.

Ромка, как примагниченный, подошел к ее лотку. Даже купил что-то бездумно, кажется, пук укропа. Достал из кармана джинсовых шорт бумажку, не глядя, протянул ей.

— Тут слишком много, — тихо промолвила она, не поднимая глаз. — Я поищу сдачу.

Пунцовая от подбородка до самых волос, Оля не смотрела на него и вообще так сильно волновалась, даже тонкие пальчики дрожали, пока она перебирала в голубой пластиковой чашке мелочь.

— Не надо сдачи, — Ромка же, наоборот, не мог глаз от нее оторвать.

— Я не могу так… Может, еще редис положить? Или огурцов?

Ромка, не задумываясь, кивнул.

На другой день Стрелецкий снова заявился на рынок примерно в то же время — около одиннадцати утра, но вместо Оли торговала ее мать, худая, измотанная женщина. Ромка опознал ее сначала по вчерашней голубой чашке с мелочью, а, приглядевшись, увидел, что они и внешне похожи, мать и дочь. Те же русые волосы, те же огромные серо-зеленые глаза. Правда, у матери они уставшие и даже какие-то больные.

Ромка зачем-то купил у нее почти все. И был вознагражден ценной информацией. Торговавшая рядом женщина спросила у Ольгиной матери:

— Что, Тома, сегодня сама торгуешь?

— Сама. Ксюшка Чехова, Ольгина подруга, позвала ее на теплые озера. Я уж разрешила. Пожалела. И так бедный ребенок лета не видел. Сначала экзамены эти. Потом — огород. Сейчас вот на рынке с утра до вечера. Вчера вообще чуть ли не в слезах домой вернулась. Заявила вдруг, что ей стыдно торговать. Хорошо хоть, отец не слышал, а то у него, сама знаешь, разговор короткий…

Теплые озера. Это за городом, где-то сразу за плотиной. Наверное. Ромка сам не бывал в тех местах, только слышал от одноклассников. Колебался он недолго — через час Юра, водитель матери, высадил его на обочине.

От шоссе вниз убегала песчаная дорога и терялась в кустах и деревьях.

— Вот по ней спускайся прямо до берега, — объяснил Юра. — С полкилометра где-то. Там и будут озера. Ты увидишь. Приехать позже за тобой? Маргарите Сергеевне я понадоблюсь только после шести. Так что до этого времени могу тебя забрать.

— Да нет, спасибо, обратно я уже сам доберусь, — Ромка пожал руку водителю, подхватил полупустой рюкзак, в котором одиноко болталась бутылка минералки, и устремился по дороге вниз, даже не подозревая, что если бы он не приехал сюда или просто задержался бы в пути чуть дольше, то случилось бы непоправимое…

6

На звуки многоголосья Ромка спустился к пляжу. Он и, правда, оказался совсем близко. Строго говоря, это был не пляж, а просто берег, и довольно грязный. Там и сям валялся всякий мусор: окурки, пакеты, жестяные банки, смятые пачки из-под сигарет. Не сравнить с идиллическим пляжем в Петроваце, где он так немыслимо скучал.

Ромка огляделся, выискивая глазами Олю. Но народу собралось — тьма. Шумные компании тесно облепили весь берег. Под каждым кустом выпивали, жарили шашлыки, хохотали. У некоторых из распахнутых дверей машин громыхала музыка, сливаясь в какофонию. Дети плескались на мели и визжали громче автомобильных динамиков.

Ромка обошел весь берег, лавируя между отдыхающими и стараясь не наступить ненароком на чье-нибудь распластанное на солнце тело, но Олю так и не нашел. И среди купающихся у самого берега ее не было. А вот чуть поодаль… поодаль плавала она. Его Оля. Внутри сразу затрепетало.

Ромка присел на корточки, не отрывая взгляда.

Над водой торчала одна голова, как поплавок. На таком расстоянии лица особо и не разглядеть, но он точно знал — это она. Чувствовал.

Он не думал о том, что будет дальше, когда Оля выйдет из воды, когда они встретятся. Не загадывал, заговорят ли, поздороваются или просто будут молча друг за другом украдкой следить. Это все потом. Сейчас он просто смотрел вдаль завороженно…