Беги-беги, я догоню - Анна Роддик

Я резко встала из-за стола и пошла к Наде танцевать. Риччи, уже привыкший к моим сменам настроения и порой необоснованным «выпадам», был не против, он вскоре тоже к нам присоединился. Но танцевали недолго. После пары песен мы снова сели за столик, а чуть позже Надя решила пойти в отель, и мы медленно побрели к корпусу. Вдали все еще играла музыка.

Дойдя до корпуса, мы проводили Надю, и Риччи поинтересовался, есть ли у меня еще время. У меня был еще почти час в запасе. Он спросил, хочу ли я вернуться на дискотеку или пойти просто прогуляться. Я выбрала второй вариант. От музыки гремело в ушах, хотелось спокойствия и свежего воздуха. Мы медленно пошли в сторону пирса. В этот раз обе скамейки были пустые, на пляже никого не было. Мы сели на скамейку, но теперь Риччи пододвинулся ближе ко мне и очень осторожно меня обнял, внимательно наблюдая за реакцией. Я была в ужасе, но не подавала виду. Сердце бешено колотилось. Я понимала, чем все закончится, но боялась просто встать и уйти. Я хотела избежать неизбежного более легким путем – просто «постараться» и посмотреть, что получится. Риччи смотрел на меня, не отрывая взгляда, а я упорно пялилась в сторону моря. Когда нервная пауза слишком уж затянулась, я вдруг опустила голову: «У тебя красивые ботинки…» – вот и все, на что меня хватило. Риччи на долю секунды отвлекся от сверления меня взглядом в упор и тоже посмотрел вниз, на мгновение дав мне вздохнуть свободно. «У тебя тоже…» – он улыбнулся и повернулся ко мне с еще большей настойчивостью во взгляде. Я не желала поворачиваться. Он это заметил и с улыбкой сказал: «Хорошо, ты смотришь в ту сторону, я буду смотреть в другую, так и будем сидеть…» – он отвернулся. Я усмехнулась и повернула голову и вдруг поняла, что теперь назад пути нет. Я оказалась с шефом нос к носу.

Поцелуй. Я бы и рада сопротивляться, но я была настолько шокирована всем, что со мной в этот вечер произошло, что я была просто не в состоянии. Образ человека, который 12 лет назад развелся со своей женой (и чей сын меня всего на два года младше!), не наигрался в папашу, и поэтому теперь учит меня нардам, заставляет читать Бэмби на немецком ему вслух и проверяет, насколько хорошо я помню формы немецких глаголов, был окончательно разрушен. Настолько, насколько может быть разбит пласт тонкого стекла, брошенный с двадцатого этажа на асфальт. Разбит вдребезги. На мелкие кусочки. Я просто не ожидала. До того, как мы сели на эту скамейку, я была уверена, что… а впрочем, неважно, в чем я была уверена. Теперь все это не имело никакого значения. Он был мной увлечен и хотел большего, это было очевидно.

После некоторого времени, проведенного вместе, он сказал, что час уже поздний и мне пора идти в номер. Да, было уже без пяти минут час, он снова был точен, как швейцарские часы. Когда мы расставались, он, показав на свою рабочую телефонную трубку, похожую на рацию, которую он везде и всюду таскал с собой, сказал: «Мой телефонный номер 2643… Я буду очень рад, если ты позвонишь…» – затем, заметив недоумение на моем лице и вопрос «зачем?» в моих глазах, он добавил: «Просто так. Позвони утром, когда проснешься, чтобы просто сказать, что ты проснулась и рассказать, хорошо ли ты спала. Позвони днем, когда придешь с обеда, просто чтобы рассказать, хорошо ли ты поела и поела ли вообще…» – на этой фразе он укоряюще улыбнулся, зная, что я вот уже третий или четвертый день ничего не ем и только пью чай. «Позвони вечером, когда соберешься на ужин или просто позвони, когда захочешь. Я просто буду рад слышать твой голос…» Я совсем смутилась и залилась краской. Ему пора было уже остановиться, а мне – идти. «Ну все, иди, а то твоя мама будет волноваться…». Я слышала, что он не уходил, даже когда я уже почти подошла к корпусу. Он ушел, очевидно, только тогда, когда я вошла в двери противного розового здания и скрылась за поворотом.

Меня всю трясло. Когда я зашла в номер, у меня дрожали колени и внутри все свернулось. И дело было вовсе не в чувстве голода. Я чувствовала себя отвратительно – общение с Риччи зашло дальше положенного. От мысли, что дальше будет только хуже, становилось до безумия страшно. Я знала, что в любой момент смогу его остановить, ведь он прежде всего работник отеля. Несмотря на то, что он шеф анимации, к нему тоже применяется правило «никаких отношений с туристами». Именно поэтому он по десять раз спрашивал, «все ли в порядке». Но что-то мне подсказывало…

Следующим днем была предпринята другая тактика. Если я не могу себя остановить, когда я наедине с ним, значит, количество таких ситуаций должно равняться… нулю. Проснувшись утром и сладко потянувшись, я кинула взгляд на часы и ужаснулась. Одиннадцать. Я почти опоздала на дартс! Я и так в последнее время пренебрегаю своей устоявшейся спортивной программой (она в последние несколько дней сводилась к одному – постоянной игре в нарды). Наскоро надев купальник, шотландскую юбку, застегивавшуюся на две огромные скрепки (дань уважения панк-культуре), и рубашку и в самый последний момент стянув с тумбочки солнечные очки, я быстро спустилась вниз и присоединилась к уже начавшейся игре. Не прошло и пяти минут, как из столовой, раздавая попутно какие-то указания персоналу, чинно вышел мистер Риччи. Его отвратительные черные очки, придававшие его и без того не слишком простому образу еще более зловещий вид, блеснули на солнце, когда он повернулся в мою сторону. Я же в этот момент сделала все, чтобы слиться с пейзажем и заставить его меня не заметить. Как я позднее узнала, мне это удалось.

После дартс я поспешила найти себе компанию и испариться на стрельбу из ружья. Мне нравилось стрелять (особенно мне хотелось стрелять именно сейчас), у меня это неплохо получалось, к тому же я искренне хотела держаться подальше от бара и окрестностей. Мне было не по себе от мысли, что придется общаться с этим человеком как ни в чем не бывало. Мы с юной немецкой девушкой Сабриной, с которой, кстати, меня познакомил именно Риччи, старались друг друга не покидать. Она – потому что приехала сюда с мамой, и ей было скучно в одиночестве, я же – потому что мне нужна была компания, чтобы не оставаться наедине с Риччи и со своими мыслями о нем.

К бару я вернулась только перед игрой в бассейне в полдень. Риччи стоял у кабины диджея, а увидев меня, тут же оставил все свои дела и подошел. Я сидела за столиком и смотрела на бассейн, где аниматоры агитировали людей на спортивные игры. «Где ты была утром? Я тебя искал, тебя нигде не было видно…» – спросил он, сев рядом. Ледяным тоном я поведала ему о своем времяпрепровождении. Поинтересовавшись моими успехами, шеф предложил мне сыграть в нарды сразу после игры в бассейне. «Непременно…» – бросила я, стараясь не смотреть на него. Немного подумав, он спросил, буду ли я участвовать в игре в бассейне. Я молча показала на свою больную ногу и снова отвернулась. Пожав плечами, он извинился и присоединился к команде аниматоров – завлекать ленивых туристов в игру у него получалось легко и непринужденно. В такие моменты его сложно было назвать солидным мужчиной, а ведь ему явно было сильно за тридцать. Вот поэтому он и шеф анимации, подумала я. Всегда видно, когда аниматор улыбается тебе по приказу начальства; Риччи же просто наслаждался тем, чем занимался. Он играл в игры вместе с туристами, танцевал на дискотеке вместе с толпой, на сцене полностью погружался в свою роль – будь то злобный шейх или малыш с соской.

После игр в бассейне Риччи сыграл со мной короткую партию в нарды, после чего ему надо было ехать в другой отель. Там, по его словам, устраивали подобие Октоберфеста. Рассказав, как там весело, он позвал меня с собой. Сказать да я просто не могла. Уехать из отеля с каким-то турком?

– Нет! – категорически заявила я и посмотрела на него с такой злобой, что он слегка опешил. Я была против, даже несмотря на то, что Сабрина ехала с ним. Даже в компании Сабрины, Нади или кого бы то ни было еще, даже с разрешения мамы (а она потом меня серьезно спросила: «Ну и чего ты не поехала?»), даже, если меня будут уговаривать долго и упорно, я ни за что не соглашусь покинуть стены этого отеля вместе с Риччи. Даже на час. Даже на пять минут.

Риччи внимательно посмотрел на меня, но не стал спрашивать, почему я отказываюсь. Казалось, он все понял без слов – и не стал настаивать. Вскоре они с Сабриной покинули отель, я же сосредоточилась на себе. Впервые за последние несколько дней я пошла, наконец, играть в водное поло. Впервые за последние несколько дней просто сидела и читала книжку. Впервые за последние несколько дней просто пошла на пляж, легла на лежак, включила плеер и начала наслаждаться морским воздухом, отдыхом и Турцией в целом. Я и забыла, как это прекрасно – наслаждаться ничегонеделанием наедине с самой собой. В два часа, в самую жару, когда все разбрелись по комнатам, я осталась у моря. Я обожаю это время дня. 45 градусов по Цельсию, и я просто плавлюсь от удовольствия.