Цитатник Юнга. Изречения, максимы, афоризмы - Тигран Эмильевич Мариносян

интеллектуальному освидетельствованию – подтверждению или отрицанию. При этом полностью забывают, что причина, по которой человечество верует в «даймона», не имеет ничего общего с внешним миром, но состоит просто в наивном ощущении мощного внутреннего воздействия автономных подсистем. Это воздействие нельзя уничтожить, интеллектуально критикуя его название или считая его ложным. В коллективном отношении оно постоянно налицо, и автономные системы действуют всегда, ибо шатания мимолетного сознания нисколько не затрагивают фундаментальной структуры бессознательного. (14, 191)

30

Античный мир вбирал в себя природность и целый ряд спорных вещей, на которые христианство просто должно было закрыть глаза, если не хотело безнадежно скомпрометировать надежность и твердость духовной точки зрения. (7, 158)

31

В истекших двух тысячелетиях христианство выполнило свою работу и соорудило преграды в виде вытеснений, которые загораживают нам вид на нашу собственную «греховность». Элементарные позывы и движения libido стали нам неизвестными, так как они протекают в бессознательном; оттого и вера, которая ведет борьбу с ними, стала пустой и плоской. Кто не соглашается с тем, что от нашей религии осталась только личина, тот пусть пойдет и посмотрит на наши современные церкви, из которых стиль и искусство давно уже исчезли. (12, 81)

32

Верно, наша религия много говорит о бессмертной душе, но это учение содержит лишь несколько слов о действительной человеческой душе, которой суждено отправиться прямо в ад, не будь особого акта божественной благодати. (4, 141)

33

Если мы примем во внимание, среди каких психологических и морально исторических условий возникло христианство в эпоху, когда страшная грубость нравов была будничным явлением, то мы поймем религиозную растроганность всей личности и ценность той религии, которая защищала людей римской культуры от явного нападения зла. Тогдашним людям было нетрудно сохранять в сознании мысль о грехе, так как они ежедневно видели перед собой его плоды. Поэтому и религиозный плод был тогда результатом работы собирательной личности. (12, 82)

34

В наше время, когда большая часть человечества уже начинает удаляться от христианства, было бы, право, не лишним ясно понять, для чего мы его вообще принимали. А приняли мы его для того, чтобы спастись наконец от грубости античного мира. И стоит нам отложить в сторону христианство, как тотчас же пред нами вновь восстает необузданность, о которой современная столичная жизнь дает нам внушительное предощущение. Шаг в ту сторону является не прогрессом, а регрессом. И произойдет то, что происходит с каждым единичным человеком, бросившим одну форму перенесения и не нашедшим еще взамен новой: такой человек неизменно обращается вспять и вступает на старый проторенный путь перенесения, себе же во вред, потому что за это время окружающая его среда успела существенно измениться. Итак, если историческая и философская шаткость христианской догматики нас оттолкнет, равно как и религиозная пустота исторического Иисуса, о личности которого мы ничего не знаем и религиозное содержание которого является частью талмудической, частью эллинистической мудростью, если мы отбросим христианство и вместе с тем христианскую мораль, то действительно очутимся перед проблемой античной необузданности. (12, 232)

35

…Но и самое скрупулезное соблюдение заповедей не помеха какой-нибудь более утонченной мерзости, а куда более высокий принцип христианской любви к ближнему, случается, приводит к таким запутанным коллизиям долга, что частенько их неподдающийся распутыванию клубок можно лишь разрубить весьма нехристианским мечом. (7, 159)

36

Когда раскрывается мир бессознательного, наружу вырывается огромная душевная мука, и происходящее напоминает то, как если бы на разграбление полчищам варваров отдавалась цветущая цивилизация или из-за разрушения горной плотины тучная пашня оказалась предоставленной неистовству бушующего потока. Таким же катаклизмом была и мировая война, которая лучше, чем что бы то ни было, доказала, насколько тонка перегородка, отделяющая мир упорядоченных отношений от хаоса, вечно стремящегося воспользоваться любым послаблением. Но ведь так во всем: за фасадом любого разумного организованного явления скрывается изнасилованная разумом природа, в мстительном ожидании подкарауливающая момент, когда не выдержит препятствующее ей ограждение, и, сминая все на своем пути, она ринется в данный сознанию мир. С незапамятных, самых древнейших времен человек знает об этой опасности, таящейся в его душе, поэтому обычаи религиозного, мистического характера нужны ему для того, чтобы уберечь себя от нее или устранить нанесенный его психике ущерб. Вот почему человек, выступающий от имени медицины, всегда является для другого одновременно и его священником, спасителем тела его и души, а религии – это системы, врачующие душевные недуги. Сказанное относится прежде всего к двум крупнейшим религиям человечества: христианству и буддизму. (5, 69)

37

В общем, люди все еще воображают, что в старые знакомые рамки можно втиснуть то новое, грядущее, что нетерпеливо стучится в дверь. Эти люди видят только настоящее, но не видят будущего. А между тем какой глубочайший психологический смысл в христианстве, впервые возвестившем путь к будущему как принцип спасения человечества. (11, 242)

38

Нельзя и не должно думать об объекте утверждения как о чем-то неоспоримом. Неоспоримость можно только утверждать и поэтому не может быть примирения между различными утверждениями. Так христианство, религия братской любви, являет собой достойное сожаления зрелище одного большого и многих малых расколов, и каждая из его сект безнадежно застряла в капкане своей уникальной правоты. (2, 587)

39

Ничто так ярко не иллюстрирует крайнюю неопределенность метафизических утверждений как их разнообразие. Но было бы совершенно неверно предположить, что они полностью бессмысленны. Ибо возникает вопрос, почему эти утверждения вообще делаются. Для этого должна быть какая-то причина. Люди почему-то чувствуют потребность делать трансцендентальные заявления. Можно спорить о том, почему это так. Мы знаем только то, что истинные утверждения были не волевыми решениями, а невольными сверхъестественными ощущениями, которые посещают человека и создают основу для религиозных утверждений и убеждений. Стало быть, источником великих организованных религий, а также многих мистических движений меньшего масштаба, являются индивидуальные исторические личности, жизнь которых была отмечена сверхъестественными ощущениями. Многочисленные исследования этих ощущений убедили меня, что содержимое бессознательного в какой-то момент пробивается в сознание и подчиняет его точно так же, как это происходит во время вторжений бессознательного в патологических случаях, доступных наблюдению психиатра. Даже Иисус, как говорится в Евангелии от Марка 3:21, явился своим поклонникам в таком свете. Однако существенная разница между обычными больными и «вдохновленными личностями» заключается в том, что последние рано или поздно найдут большое количество последователей, в результате чего их влияние будет сохраняться в течение столетий. Тот факт, что долговременное воздействие основателей великих религий точно в такой же степени объясняется их сильнейшими духовными качествами, их примерной жизнью и их нравственной самоотверженностью, никак