Ворона летает по геодезической - Игорь Блинов

— Ну и что? — Настя презрительно повела плечом.

— А то, что золото, вот что!

— Ой-ей-ей, я тащусь, — артистично затянула Настя, — Ленка мухоморов объелась.

— Ну, как хотите, — Лена сжала руку в кулак и обиженно замолчала.

— Ну-ка, покажи, — Вика подошла ближе.

Лена молча взяла со стола нож, ловко подбросила его и прицелилась в Настю:

— Умри, несчастная!..

— Да погоди, не дури, — Вика хотела отнять нож, но Лена отвела руку.

— Вот, смотри, — она выбрала крупинку покрупнее и поскребла лезвием. — Видишь, блестит.

— Да-а-а, — протянула Вика. — Похоже на золото.

— Может, это и не золото, — вмешалась Настя. — а латунь.

— Во дура, — скривилась Лена. — У тебя что по химии, подруга? Латунь — это не минерал, а сплав, и латунь легкая, а эти во, смотри, — и она пересыпала все Вике на ладонь, — тяжелые, правда?

— Ой, да… А где взяла?

— Где надо.

— Ну где?

— А в том домике.

— Когда ты успела?

— После отбоя.

— А нам не сказала… Свинья ты.

— А вы сами не хотели.

Вика и Настя не спали. Золото не давало им покоя.

— Наськ, если золото найдем, ты что себе купишь?

— Не знаю. Плейер, дубленку… В Париж съезжу. А ты?

— А я бабушке дам на ремонт дома. Сестре машину куплю, пусть подавится. Приеду к ней и скажу: «вот тебе подарок, дурында».

— А себе?

— Себе… Боксерские перчатки.

И девчонки прыснули со смеху.

— Нет, правда?

Вика перестала смеяться:

— Я бы хотела жить долго-долго, и никогда не состариться. А золото тут не поможет.

— Ну, это еще когда будет… Наверное, можно всякие средства купить. А мне кажется — я никогда не состарюсь…

Когда взошла луна, они выбрались из палатки и направились вглубь леса по темной тропинке.

Дом стоял безмолвный и холодный.

Они влезли через окно. Долго рылись в барахле, но никакого золота не нашли, а из мало-мальски ценного только в сундуке лежала старинная книга. Книгу взяла себе Настя.

Глава пятая

Страх стучится в дверь

Каникулы! Вика прыгала через лужи и прикидывала ближайшие планы. Маман опять уехала в свою дурацкую экспедицию, а бабка наделает пельменей и… фьють к себе в деревню. Так что некому будет ругать за тройки. Кр-р-расота! Только бы сестра не приехала.

Интересно, чего это Настька решила сачкануть в последний день? Отличница, а туда же. Заболела, что ли? А вечером созванивались — все было в ажуре.

…Вика еще раз нажала кнопку, за дверью заскрипел паркет, но открывать не спешили.

— Здравствуйте, а Настя дома? — Крикнула Вика в замочную скважину. «Чего у них там, заело?..»

Щелкнуло, дверь отворилась и показалась Настя собственной персоной. Темные дуги под глазами…

— Вика, ты? — сиплым голосом произнесла она и вытянула шею на лестницу. — Давай, заходи.

Она закрыла дверь на оба замка и потянула подругу в комнату.

— А я вот мимо пробегала — дай думаю, загляну на огонек, — скороговоркой заговорила Вика, устроившись в кресле. — А чего тебя в школе не было, заболела? О, каталог! Это французский?

— Посиди, пожалуйста, у меня, пока мама не придет, — проигнорировала Настя ее вопрос, — а то она в гостях, а папа опять у подшефных.

Вообще-то они приматов называли не иначе как «маман» и «папонт».

— Ты чо, Настька, с перил съехала? — подняла глаза Вика, и даже отложила журнал.

Настя не обиделась. Она подошла к окну и попыталась задернуть занавеску.

— Он хочет меня убить, — сказала она.

Зашуршал ключ в двери. Вика вздрогнула.

— Это мама… — немного оживилась Настя.

…Солнце садилось. Вика в который раз пожалела, что они учатся во вторую смену — хоть и хорошо, что не надо рано вставать, да только как из школы придешь, уж и темно, Настьку гулять не пускают. А Вика сама себе хозяйка: отец живет в другом городе со своей семьей, а у бабули в деревне хозяйство.

Она отказалась от чая, распрощалась и пошла домой, мысленно покрутив у виска. Настька-то, конечно, шизанулась. Кто ее хочет убить, за что? Чушь какая-то. И книгу отдала. Книга-то тут при чем? Ну, не хочет говорить — не надо. Все равно потом расколется.

Наскоро перекусив на кухне и войдя в свою комнату, она с удивлением обнаружила, что ящик стола наполовину выдвинут. А ведь у нее давно вошло в привычку все закрывать (после того случая, когда набила здоровенную шишку об острый угол, наклонившись за карандашом).

— Бабушка, ты в мою комнату заходила? — крикнула Вика, выйдя в коридор.

Тишина. Наверное, уже легла. Девушка села за стол и взяла старинную книгу.

«Какая тяжелая», — только сейчас заметила она. На первой странице была изображена витиеватая схема, а дальше шел текст, перемежающийся диковинными рисунками вроде птицы со змеиными ногами или опять же вороны с колотушкой в руке. А это что тут лежит, сложено вчетверо. Карта? Нет, какой-то чертеж, современный к тому же. Настя, что ли, его сюда положила? Она перелистала дальше. Кажется, тут заклинания на все случаи жизни. Понятными буквами на непонятном языке. «Какая ерунда», — подумала Вика и спрятала книгу в стол. Когда она поднялась, зазвенели оконные стекла — прибыл в парк трамвай. Стол задрожал, и тот ящик, где лежала книга, медленно начал выползать. Вот в чем дело, догадалась девушка и даже хотела посмеяться, но решила, что это будет выглядеть как истерика.

…Ночью она проснулась от кошмара. Ей снилась, что идет по улице, а навстречу — Настя, и будто Вику не видит. Лицо у Насти серое, как лист оберточной бумаги, а волосы растрепаны. Со стороны подходит какой-то человек и говорит: «Прячься, пока она тебя не заметила». И Вика понимает, что если она к Насте прикоснется, то умрет. А Настя-то давно уже мертвая, еще с прошлого года…

Вика зажгла настольную лампу и зажмурила глаза от яркого света. Когда Настя умерла? Да нет же, что за глупости, приснится же такое… Где будильник? Вот тебе на — проспала всего два часа. Наверное, все это колдовская книга. Избавиться от нее, к лешему…

У Насти завелись деньги. Она начала щедро угощать подругу, водить в кино и на концерты. Вика не спрашивала, откуда явилось такое богатство, потому что знала — Настя рано или поздно сама все расскажет. Так и случилось. Оказалось, она еще с прошлого года начала позировать обнаженной какому-то фотографу, то ли грузину, то ли армянину, которого называла просто Роберт. А теперь предложила и Вике пойти к нему. Та наотрез отказалась.

А одну историю Настя от подруги утаила.

…Месяц назад она в условленное время пришла в студию и пошла к ширме, разглядывая новую декорацию. Но Роберт не торопился.

— Настя, хочешь заработать? — наконец спросил он. — Не так как здесь, а много.

Насте мечтала о плэйере, но заработать позированием могла только на мороженое и недорогие тряпки.

— А что нужно делать?

— Не переодевайся пока, — сказал он, открывая дверцу своего старинного буфета. — Посидим, я тебе расскажу, что такое делать.

Он налил ей сладкого вина, пододвинул фрукты и шоколад. Настя знала, что несмотря на излюбленный жанр фотоискусства, он к девушкам не пристает — все-таки пожилой, за тридцать уже, поэтому спокойно начала угощаться. Вскоре она развеселилась, и восприняла предложенное Робертом как приглашение к приключению.

А дело было простое. Роберт попал в сложное положение, и только Настя могла ему помочь, по сути — спасти. Для этого надо провернуть одно дельце, почти без всякого риска, и на этом заработать много денег. И на плэйер хватит, и на дубленку, и Роберт расплатится с долгами. Всего-навсего нужно подставить одного гада. План хорошо продуман, Настя ничем не рискует, и все, что от нее требуется, это разыграть малолетнюю проститутку. Да-да, именно так, ну вроде маленького спектакля. Не намного труднее, чем позировать с раздеванием на фоне красочной декорации. Она сразу согласилась, но когда наутро все вспомнила, ей немного стало не по себе. Однако отступать было поздно, да и отказываться от крупной суммы просто глупо. Когда еще представится такой случай?

Через два дня Роберт с каким-то небритым амбалом подъехали к остановке на джипе. Она села на заднее сиденье и почувствовала радостное возбуждение. Все было как в кино. Вот бы одноклассники увидели, с ума бы сошли! Но когда ее привезли на неизвестную квартиру, ее опять охватила дрожь.

— Не бойся, — сказал Роберт. — Ахмед будет в другой комнате, а я — здесь, рядом, в соседней квартире.

Он еще раз повторил, что она должна делать, напомнив, что в кадр попадает только кровать и небольшое пространство перед ней. После этого фотограф ушел, а амбал скрылся в другой комнате, затворив дверь.

Через некоторое время Роберт привел какого-то грузного человека с седыми усами и в шляпе, пожал ему руку и ушел.