Города - Пол Филиппо

— А вы следите за новостями.

Я понимаю его. Полиция прибыла сюда, чтобы выяснить, не спонсирует ли кто-нибудь из нас, старых добряков, Силуэтово царство кошмара. А это означает, что они ознакомятся с нашими счетами. На сей раз наши с Кертисом личные интересы совпадают.

Я вор и никогда не был пойман, и не потому что был умным; я знаю — это не так. Поэтому я беспокоюсь. Поэтому я готовлюсь.

У меня есть примерно десять минут, а это все, что мне нужно. Я включаю свою экстренную программу. Это как повторный показ партии профессиональных гольфистов. Кертис околачивается рядом. Он хочет увидеть, как это делается. Мне необходимо надеть очки, но я не хочу, чтобы этот человек узнал о транскодере.

— Кертис, может быть, вам стоит поговорить с гостями?

То есть — пусть он их задержит. А я тем временем выберусь.

Стук в дверь. К нам входит Мальчишка. Возможно, он тоже пришел, чтобы сказать мне о полиции. Он видит Кертиса, и клянусь, в его глазах электрической лампочкой вспыхивает ненависть.

— Жуан, помог бы ты доктору Кертису принять наших гостей.

Иными словами: «Жуан, помоги мне избавиться от него».

Это убеждает Мальчишку.

— Вы, — говорит он Кертису и бьет себя кулаком по ладони.

Кертис тоже понимает. Примечание: ни один из нас не сказал ничего, что могло бы сыграть против нас в суде.

Я слышу, как захлопывается дверь. Наконец-то я надеваю очки, и одна линза показывает мне загружаемые данные, другая — передаваемые.

Подделка, над которой я трудился годами. Она прикроет мой счет, создаст впечатление, что я — полоумный растратчик, что я много играю, что-то проигрываю, что-то выигрываю. Все сходится, перечисление к перечислению, деньги поступают, деньги уходят.

Вот что машина передает. А на другой линзе я зашифровал мои старые данные. Наверное, теперь у меня осталось минут пять.

Даже само наличие в моей системе зашифрованных данных может стать источником неприятностей. Я скрываю зашифрованный файл и затем стираю его с диска. Он начинает разворачиваться в моем транскодере.

Я слышу звук тяжелых ботинок. Слышу довольный лепет доктора Кертиса. Потом слышу стук в дверь. В мою? Нет, в соседнюю.

Шесть… Пять… Четыре… Запись еще продолжается. Три — два — один — ноль. Отлично, долой транскодер. Он похож на дужку очков.

Молекулы железа на моем жестком диске пребывают в хаотичном движении. Прошу прощения, господин полицейский, я всего-навсего старый мужик, и у меня страшные проблемы с системой.

Я отправляюсь в душ. Они отслеживают сердцебиение, ведут видеозапись ударов по клавишам, но закон не позволяет им подсматривать за нами в душе.

В душе я беру свой транскодер и, как проделывал уже сотню раз, проталкиваю его мимо головки члена.

Транскодер длинный, к тому же он тонкий. Он действует на рентгеновских лучах и выглядит как сексуальный протез.

Когда ко мне в дверь стучат, я уже в комнате, я сухой, на мне мой симпатичный мешковатый синий костюм. Я — образцовый подлежащий наблюдению невробический современный Мужик-Ничтожество. При собственных деньгах.

Входит Вооруженный. Он производит впечатление человека, который посвящает все свое время поднятию тяжестей и забавам культуриста. Сверкающие бицепсы, улыбка мощного грызуна. Держится он недружелюбно.

— Вы Алистер Брюстер. Здравствуйте. Нам хотелось бы побеседовать с вами.

— Не вижу, что бы вам мешало.

Я не бываю вежлив даже с Вооруженными.

— Отлично. — Он садится без приглашения. В его очках заметен мерцающий свет. Улыбайся, ты перед беспристрастной камерой. — Мистер Брюстер, в свое время вы работали в компании «Секьюр-Ай-Ти [114] инкорпорейтед».

— Это утверждение или вопрос?

Он мигает.

— Вы разрабатывали системы безопасности.

Никакая ложь не бывает действеннее правды.

— Я этим зарабатывал деньги. Я предложил им некое программное обеспечение, позволяющее Артиллерии знать, на кого обращено внимание.

Я стараюсь, чтобы мои слова звучали весомо. Он кивает и делает вид, будто сказанное мной производит на него впечатление.

— Я просил бы вас помочь нам разобраться в некоторых способах, применяемых для искажения данных обеспечения безопасности. В условиях нынешнего разлива информационных краж.

Вот и проблема. Удара под этим углом я не ожидал. Они не считают меня вором. Они не считают меня донором.

Они считают, что я могу быть членом команды Силуэта.

Я делаю паузу.

— Могу я посмотреть ваше удостоверение?

— Конечно.

— Я не вправе обсуждать вопросы, связанные с безопасностью, когда ничего о вас не знаю.

— Очень мудро, мистер Брюстер.

— Это не мудрость. Привычка. В моем возрасте уже действуешь в силу привычки, мистер…

Тайный Бельчонок не назовет мне своего имени, стоит взглянуть на его челюсти. Он наклоняется вперед, и мой телеприемник изучает его радужную оболочку. Пока аппарат пережевывает информацию, мы храним учтивое, холодное и каменное молчание. Затем его данные всплывают.

Тайному Бельчонку тридцать шесть лет, у него татуировка на правом колене (о, романтично!), и он утвержден в качестве Вооруженного, Янтарного Служителя Безопасности… О, как будто возвращаются мои старые добрые деньки. Имени его я все-таки не узнаю. Психологическое преимущество.

Я всегда ненавидел Вооруженных, и по той же причине я ненавижу Силуэта. Они стреляют в людей. Кроме того, они никогда не давали «Секьюр-Ай-Ти» ясных кратких отчетов.

— Хорошо, Тайный Бельчонок, стреляйте. Кстати, я говорю не в буквальном смысле. Не стесняйтесь, сделайте еще несколько утверждений, ответы на которые вам уже известны.

— Остроумный осел, — говорит Вооруженный.

— Послушайте, Бельчонок, я богат, я счастлив, мне незачем у кого-либо что-либо отнимать, и сложно было добраться до сути того, что я говорю с уверенностью. Я вас сюда не приглашал и я не обязан с вами сотрудничать. Если честно, уходя, я подписал с «Секьюр-Ай-Ти» договор о неразглашении. Там предпочли бы, да и я предпочел бы, чтобы вы поговорили с ними, а не со мной. А раз вы хотите, чтобы я был с вами любезен, то пусть к вам придут добрые мысли о том, какой я славный старичок и как вы меня уважаете.

— Век Гнева, — говорит он спокойно и мягко. — Вы под подозрением, мистер Брюстер, вы не источник информации.

Продолжая улыбаться, он ожидает, что я свалюсь в шоке.

А я играю роль Презренного Богача. Я вращаю глазами. И поднимаю руки, вот так: ведь я живу здесь, так с чего бы мне присоединяться к Веку Гнева?

Он сохраняет улыбку игрока в покер.

— Так вот, мистер Брюстер, полноценное сотрудничество в ваших личных интересах. Во-первых, мистер Брюстер, вы принесли с собой значительное количество этого оборудования. Правда и то, что запатентовано оно «Секьюр-Ай-Ти», а вы остались на бобах. Разве не так?

— Мне платили, — говорю я. — Много. Гораздо больше, чем вам. А я умею распоряжаться деньгами с умом.

— Восемьдесят процентов, мистер Брюстер. Восемьдесят процентов системных преступлений совершаются сотрудниками или бывшими сотрудниками. Вы подходите под описание, как перчатка. Вашу голову окружает свет неоновых ламп.

Мне не нравится такой подход.

— Прежде всего, я не имею никакого отношения ко всей этой дребедени. Моей родной внучке обожгли лицо, так что нечего приходить сюда с волшебными сказками о том, что я какой-то большой урод Века Гнева.

Он моргает. И я думаю: попал. Мне нетрудно воспользоваться своими преимуществами. Я так и поступаю.

— Вонючий тупица, не хотите же вы сказать, что явились сюда и при этом не знали, что Элизабет Энгстром Брюстер — моя внучка? Ведь вы знакомились с содержанием файлов, правильно я понимаю? Жертвы? Обратитесь по адресу: 13 705, стационар Гранде Меса, палата 41, Лома Линда, штат Калифорния.

Наконец-то доктор Кертис делает что-то умное.

— В самом деле, кому-либо из наших гостей трудно оказаться втянутым в какую бы то ни было гнусность. Вы должны понять: наши гости, ради их же собственной безопасности, находятся под наблюдением в режиме двадцать четыре — семь — триста шестьдесят пять. Мы знаем о любом их прикосновении к клавиатуре.

Я продолжаю игру:

— Вот это чертовски верно. Я даже порно загрузить не могу.

Лицо Вооруженного каменеет, глаза сужаются. Он в ярости. Кто-то, на кого он полагался, не сложил Брюстера и Брюстер и не получил ответ. Он кашляет, лицо его гаснет.

— Как они сумели обмануть аппаратуру опознавания?

Я отвечаю ему так, как будто разговариваю с маленьким ребенком:

— Они. Ее. Отключили.

Теперь будет просто. Я в полной мере проявил сотрудничество. Я не знал, как у них это получилось. Ребята, вы-то побывали на месте, так что же вы там обнаружили? Он не хочет говорить, так я соображаю, и соображаю правильно. Инфракрасные лучи на вводе, транскодируемые образы? Не электромагнитные импульсы, от них это оборудование защищено. Может, они попросту разбили футляр и загрузили туда свое программное обеспечение. Да, возможно, это была внутренняя акция.