Страна, которой нет - Kriptilia

Лицо Бреннера внезапно стало сосредоточенным и злым. Кажется, он что-то очень ясно представил себе или вспомнил о чем-то. Нет, о ком-то, судя по взгляду. Интересно, о ком?

- При Ажахе я, конечно, сдержался, не стал ронять лицо, - Бреннер врезал кулаком по мягкому подлокотнику кресла как по груше. – Но каков сукин сын! На конференцию сынка отправил, сам, наверное вписал! А накройся тот медным тазом, так мы бы от него такое услышали! Вот лично я! Его драгоценный сынок пал смертью храбрых на боевом посту, разоблачая вражеские козни. Наши!

Значит, о Рафике аль-Сольхе.

- Я только одного не пойму – какого хрена ему надо?! – разорялся генерал, выпуская пар. – Ему сделку с Тахиром или интригу с жайшем? Или и того, и другого…

- И можно без хлеба, - пожал плечами Вальтер. Версий у него не было. Дело ясное, что дело темное – еще одна любимая присказка самого Бреннера. Подцепленная им в России, куда его сплавили после того, как он побывал, по сути, на месте того Фарида. Его тогда отправили к президенту Осокину, а некоторых других – в Америку. Потому что Европа для попавших в инцидент, впоследствии названный Предательством, была несколько тесновата.

- Можно без хлеба, - повторил Вальтер. - Он же еще и един в двух лицах. Может быть концерн хотел одного, Министерство иностранных дел - другого, сам Рафик - третьего, а его союзники - четвертого.

- И равнодействующая только что клюнула нас по голове, как царя из сказки.

Жиль Ренье, глава делегации Евросоюза, монстр

Салат был зеленым, влажным снаружи и изнутри, проминался под пальцами, чуть хрустел, распространяя - искусственный, вероятно - запах травы и высушенной на солнце свеженакрахмаленной и выглаженной простыни. А к основанию листа был пришпилен чем-то съедобным маленький, совсем маленький кусочек острого сыра. Пластиночка, лепесток, мушиное крылышко...

Если бы Ренье сейчас видел его эндокринолог, он бы, пожалуй, первым делом вызвал его психиатра. Потому что зеленый салат - здоровая пища, но не тогда, когда счет идет на килограммы в час. Если бы Ренье видел его психиатр... да что в нем проку? Диагноз, поставленный сейчас, все равно не поможет, потому что Ренье успешно прошел профессиональное освидетельствование как раз за неделю до того, как порекомендовал негодяям и бездарям из XCI негодяя же Усмани.

Салат уступил место диетическому соевому сыру на бездрожжевом хлебе. Пометка сообщала, что хлеб не содержит искусственно измененных продуктов. Ренье был достаточно стар, чтобы помнить не только кампанию против продуктов нефтесинтеза, но даже и против генетически модифицированных культур, да что там - против холестерина. Теперь потребителям вновь перемалывали мозг между жерновов рекламных кампаний. Как всегда, за слоганами о ненатуральности и потенциальной опасности восточных "грибовощей" можно было проследить угрозу интересам евроамериканских производителей "натуральной" - еще лет тридцать назад столь же одиозной генномодифицированной сельхозпродукции.

Ренье не интересовал состав продуктов, его куда больше забавляли ответы врачей, которые почти уверенно говорили о возможном риске, неустановленных последствиях, недостаточной исследованности. Из небольшого зазора между "почти" и "уверенно" дул характерный сквознячок.

Он хрустел, жевал, смаковал - и не думал о том, что сейчас как никогда похож на выброшенное волной на берег головоногое. Не ощущалось. Только сладкая вода в стакане ходила ходуном, но не могла выбраться через плотную крышку.

Ренье дожевал порцию и прижался затылком к спинке кресла. Рубчатая поверхность подалась, потом застыла, поддерживая. Кремовая комната со множественными подвижными поверхностями была готова служить, почти как родная пещера. Он не помнил, где и когда оставил свое имя. Хорошее было имя, короткое, звучное. Жиль. Жиль Ренье. Потом имя куда-то отвалилось и пропало. Может быть, он его съел. Очень может быть. По ошибке. Не заметил и съел. Иначе внуки бы не называли его Дедушка Ренье, будто у них самих другая фамилия. А может быть, дело в том, что Жиль Ренье, сын Огюста и Марты Ренье, теннисист и гордость школы, был, как все люди, уязвим и смертен. В отличие от глубоководного монстра, сказочного чудовища, которое по определению воскреснет в следующем выпуске. Что-нибудь придумает и воскреснет.

Ренье знал, что он сейчас ощущает: страх. Страх со всеми предлогами - страх за, страх в, страх вокруг. Страх о.

Полчаса назад, до звонка по защищенной личной связи, страха не было, а теперь - был. Страх чувствовался как разболтанность в каждом суставе, неуверенность в каждом движении. Словно с натурального льда незаметно перешел на лед искусственный. Все осталось прежним, только под ногами чуждая слишком скользкая поверхность, и любое движение - врет. Внутри, в желудке было пусто, как в космосе.

Ренье очень не хотелось прослыть ни поджигателем войны, ни наивным дураком, которого обвели вокруг пальца в очередной политической интриге, и он не знал, что хуже лично для него, зато точно понимал, что лучше для его семьи и страны.

К нему пришли люди, с рекомендациями. Пришли за советом в нужном деле. У Ренье не было никаких трений с «Вуцем», но в случае успеха комбайн стал бы не просто влиятелен, а слишком влиятелен, а Тахир - слишком устойчив. И Ренье нашел для XCI серьезного человека, столь же мало заинтересованного в этой устойчивости. И связал их. Простая услуга, некоторым образом входящая даже в его должностные обязанности. Теперь Тахир мертв, Афрасиаб Усмани сорвался домой, оставив семью в Туране, а представитель XCI, исходя пеной, цитирует длинный усманиевский отчет, уверяющий, что взрыв был эксцессом исполнителя, но волноваться-то не из-за чего, заказ выполнен, соглашения не будет... И ведь правда не будет, какое-то время. Кстати, атомная бомба, сброшенная на Дубай, дала бы тот же результат. Почему этим средством не воспользовались?

С пакостной выходкой Усмани Ренье бы справился... Ситуация, конечно, требовала достаточно длительных переговоров, но можно было бы занять очень простую оборонительную позицию, сводимую к "дикари-с". Восток есть Восток, чего вы хотите. Либо действительно исполнитель перестарался, либо господин Усмани решил, что на самом деле от него хотят именно этого, либо, либо, либо... в любом случае, это была лучшая кандидатура из возможных, а местные культурные особенности неизбежны, необходимо делать поправки на среду - но это и ваш козырь, господа из XCI, теперь вы из Усмани, если он выживет, и его правительства, если оно победит, можете вить веревки.

Все меняла одна маленькая деталь. Именно