Девять с половиной - Марина Рыбицкая

   – Потому что кроме положения, – терпеливо объяснил родительнице великовозрастный сынуля, – есть еще что-то или кто-то…

   – Это безответственно по отношению к семье! – выпалила женщина, вырывая меня из объятий сына. – Посмотри, на кого ты нас меняешь?!!

   – Мне нравится, – спокойно ответил Агилар, обходя маму и отбирая меня у нее.

   Одно не учел. Зарема не пожелала расстаться со мной так быстро. И они меня чуть не порвали.

   – Семья! – твердо сказала я, выдергивая руки, когда мне окончательно надоело быть тряпкой в зубах у резвых щенят. – Творец, конечно, учит делиться с ближним. Но не частями же тела!

   – Вот видишь! – взвилась Зарема. – Она уже противоречит!

   – «Она» вообще-то пытается сохранить себя в целости, – огрызнулась я, отпрыгивая от семейки умалишенных и придвигаясь к новому лимонному дереву, чтобы заесть свою обиду.

   – Это еще не противоречит, – утешил маму Агилар. – Так, разминается. Моя будущая жена – очень энергичная женщина…

   – Вижу, – злобно зафырчала Зарема. – И тебя уже с толку сбила. И всех рабынь разогнала. – Взвыла: – Ну зачем она тебе?

   – Будет так, как я хочу! – отбрил ее сын, вовремя спасая лимоны от уничтожения. – Амариллис, ты, случайно, не в положении?

   – Стою вроде, – вытаращилась я на него. – Не видно?

   – Я не про это, – широко улыбнулся Агилар. – Ты так усиленно жуешь лимоны, что, возможно, ты ожидаешь ребенка.

   – Откуда? – икнула я от неожиданности. – Здесь еще и ребенок будет жить?! Вместе с нами? А зачем?

   – От меня, – терпеливо объяснил Агилар, запуская свои шаловливые руки мне под рубашку. Благо она рваная. – Ребенок от меня.

   – Ты мне подаришь ребенка? – Мне сегодня как-то не думалось.

   – Ты беременна? – напрямую спросила Зарема, обдавая меня злобным взглядом.

   – Нет, – прислушалась я к себе. – Я просто пытаюсь не встревать в вашу милую беседу. Приходится отвлекаться… Ты куда полез? – Это уже Агилару. – Это, безусловно, отвлекает, но выглядит неприлично.

   – Сын, – попыталась зайти Зарема с другого бока. – Хочешь получить такую занозу в… голову – пожалуйста, но сделай ее второй женой после Сагданы.

   – Нет, – покачал головой мужчина. – Не будет первой-второй, будет единственная.

   – Ты совсем спятил? – возмутилась мама, вытаскивая из широкого рукава пергаментный сверток. – Смотри, это письмо с согласием великого визиря на твой брак. Я столько лет его обхаживала, слала подарки его женам. Подлизывалась к его матушке. И ты сейчас хочешь отказаться от такой чести? Ради этого заморыша?!

   – Мама! – с глухой угрозой воскликнул Агилар, с трудом удерживающий мое выкручивающееся возмущенное тело с лимонами, зажатыми в обеих руках и в зубах. – Ты оскорбляешь мою будущую жену.

   – Скорее вдову! – заорала мама, потрясая пергаментом. – После того как ты сообщишь Изурнад-паше о своем отказе, мы получим тебя без головы. Потому что твоя голова будет красоваться на колу у городской стены! Ни один благородный отец не потерпит подобного оскорбления!

   – Слушайте, – окончательно расстроилась я, переработав новую партию лимонов. – Может, не надо так кровожадно все живописать, а?

   – А как надо? – уперла руки в бока Зарема. – Как? Ты думаешь, ему простят пренебрежение дочерью визиря ради какой-то мелкой рабыни?

   – Так я, собственно, и не настаиваю, – пожала я плечами. – Я, можно сказать, лицо постороннее и незаинтересованное.

   – Лжешь, – прошептал мне на ухо Агилар, снова проводя разведку на ощупь. – И не постороннее, и заинтересованное.

   – Будешь много говорить… – окрысилась я. – Сдам маме все твои выкрутасы – и посмотрю, кто кого уложит на лопатки. Ставлю свой ночной горшок против твоего арсунского жеребца, что твоя родительница и глазом не моргнет, когда размажет тебя по ковру тонким слоем!

   – А что он сделал? – нахмурилась Зарема, превращаясь в одно большое ухо. – Написал письмо визирю? И отправил?

   – Что-то он точно написал, – зыркнула я на страшно довольного Агилара исподлобья. – И куда-то едва не отправился! Сам. Но мы сумели найти нужную дорогу в барханах и вернуться в мозговые кущи без проблем… Хотя нет! С небольшими проблемами для сознания.

   – Это видно! – завелась родительница. – Ты всегда был таким рассудительным и честолюбивым, а тут просто спятил на ней!

   – На мне он ничего не делал! – возмутилась я от души. – Ну, по крайней мере, делал, но не то, что вы подумали.

   – Да мне уже думать нечем! – прижала к вискам тонкие пальцы Зарема. – У меня мозг кипит от такой информации!

   – Лимончика? – предложила я, проникаясь ее заботами. – Для освежения. Мне помогло. Пара десятков штук – и мир кажется уже не таким кислым по сравнению с лимонами.

   – Убери ее от меня! – ласково попросила мать Агилара, отшатываясь. – Это не девушка! Это чудовище!

   – Это с какой стороны посмотреть, – фыркнула я, окончательно оскорбленная в лучших чувствах. Я к ней со всей своей неизведанной душой и лимонами, а меня не поняли.

   – Надеюсь, «чудовище» от слова «чудо»? – нахмурился Агилар, сверкая веселыми искорками в серых глазах. – Не разочаровывай меня, мама!

   – Тьфу! – сказала почтенная Зарема, разворачиваясь на выход и делая знак своим прислужницам следовать за ней. – Горбатого только могила исправит, а безголового – и она не спасет!

   – Есть еще муляжи, – сообщила я ей, вступаясь за Агилара. – И потом, у вашего сына прекрасно работает все остальное!

   – Ты лучше помолчи, радость моя, – прошептал мне на ухо мужчина, снова обвивая меня руками. – До мамы все равно не достучишься, а такая слава для меня излишня. Все свои таланты я собираюсь испробовать исключительно на тебе.

   – То есть ты выбрал меня, – ткнула я в него локтем, скрывая удовлетворенную усмешку. – Не пожалеешь?

   – Уже давно пожалел, – признался Агилар, все туже стискивая кольцо своих рук. – Но ни за что бы не променял свою участь на другую. – Он слегка передернулся. – Прожить всю жизнь и не познать, что такое любовь, – страшнее нет участи.

   – Есть, – закинула я голову ему на плечо и ловя его взгляд. – Потерять любимого.

   Его лицо потемнело, скулы напряглись, глаза прищурились. Не знаю, что он там себе надумал, но если он еще хоть чуть-чуть сильнее сожмет руки – выдавит сок из лимонов, находящихся внутри меня.

   – Амариллис! – В покои залетела радостная Ширин, которую было не видно из-за вороха разноцветных тряпок. За ней следовало еще человек пятнадцать прислужниц, нагруженных таким же барахлом, от которого рябило в глазах. – Гляди, сколько всего!