История болезни - Сергей Уткин

Начинается спектакль. Первое время я честно стараюсь смотреть как артист, но потом сказка меня захватывает и я забывают про все. По совместной договоренности спектакль идет единым куском, без антракта между действиями. И в этом мне тоже чудится нечто такое, чего не дано увидеть непосвященным.

Сказка заканчивается как и положено. Разгильдяи и лентяи из стариков превратились в мальчиков и девочек, зрители зааплодировали. Вот только артисты на поклон не вышли. Вместо них в центре зала встал Сударушкин и спросил:

– Как вам спектакль? Может, у кого-то есть какие-то замечания?

Видимо, грозного главрежа испугался не я один. Потому что молчали все. Минута молчания грозила перерасти в качаловскую паузу, но тут я поднял руку:

– Можно, я скажу?

С перепугу от собственной наглости я заговорил таким фальцетом, что оперные дивы обзавидовались бы. От взгляда Сударушкина у меня дрожали коленки, а душа норовила выскочить из пяток и удрать как можно дальше. Но деваться уже было некуда и я запищал:

– В сцене, когда Петя смотрится в зеркало в школьном гардеробе... Там в зеркале вторая кукла, которая должна повторять движения, только зеркально... Она все время запаздывала и эффект зеркала не получился...

Договаривал я уже в полуобморочном состоянии. На Сударушкина смотреть я боялся, поэтому как отреагировал Виктор Борисович не помню. До самого выхода из театра мне казалось, что все присутствовавшие в зале смотрят на меня. Может, так оно и было, не знаю.

Не каждый же день увидишь такого то ли дурака, то ли героя...

Мистика и реальность

Есть у меня рассказ, мое первое завершенное произведение, называется "Само собой". Этот же рассказ стал и первой моей публикацией в серьезном журнале, за что низкий поклон всем сотрудникам альманаха "Полдень. XXI век" и лично Борису Натановичу Стругацкому.

Так вот, главное действующее лицо рассказа – мальчишка, эдакий современный Питер Пен. Только он как раз вырасти хочет, но не может. Впрочем, сюжет рассказа пересказывать не буду, кому надо – текст есть у меня на сайте. А расскажу историю про то, как он был написан. Хотите – верьте, хотите – нет, а такого не взрослеющего мальчишку я встречал в Питере на протяжении лет эдак двенадцати, не меньше. Первый раз еще в конце восьмидесятых, в разгар перестройки. Обыкновенный такой пацан, лет десяти, белобрысый, явно из неблагополучной семьи... У меня довольно паршивая память на лица, а тут запомнилась мне физиономия этого мальчишки, сам не знаю почему. Где-то год он регулярно попадался мне на глаза во дворе моего дома. Потом пропал. И лет через пять я увидел его вновь – НЕ ВЫРОСШЕГО АБСОЛЮТНО! А должен был уже юношей стать...

Наверное, рожа у меня тогда была настолько обалделая, что пацан предпочел свалить от незнакомого психа подальше... Но потом я опять частенько видел его, играющего с ребятней на площадке, каждый раз оставляя меня в полном недоумении. Ну не бывает такого! Не может быть! Вот тогда я сделал первые наброски рассказа, было это, если не ошибаюсь, в 1993-м году. Потом пацан снова исчез, меня закрутила беспокойная жизнь, недописанный рассказ лег в стол. И как знать, чем бы вся эта история закончилась, но в конце девяностых я опять увидел этого пацана!!!

Честно говорю: я стал думать, что схожу с ума. Ну не мог же мальчишка за десять с лишним лет не вырасти ни на сантиметр, не повзрослеть абсолютно. Единственное правдоподобное объяснение, что все предыдущие встречи с ним – плод моего воображения, трещало по всем швам. Рассказ был выужен из стола, перепечатан в файл и дописан. Пацан еще год маячил в соседних кварталах, потом опять исчез, оставив меня в полном смятении. Ну не спрашивать же его "Почему не растешь?" Точно в психушку определили бы...

По теории вероятности пацан снова должен был появиться лет через пять. Он появился, было это в июне 2004-го года. Но появился он не один. Со старшим братом...

Все разгадалось невероятно просто: в их семье уже четверо братьев и одна сестренка, мал мала меньше. Братья – точная копия своего папаши, и младшие братишки похожи на старших в том же возрасте как две капли воды. Удивительно только одно – как я не натыкался на старших мальчишек раньше...

Покупатель всегда прав?

Был у меня в бытность мою продавцом такой случай.

Наш отдел, кроме всего прочего, принимал заявки на проявку и печать пленок Kodak и FujiFilm. Место бойкое, летом от туристов и вернувшихся из отпуска питерцев отбоя не было. Нередко план продаж выполняли только на фотографиях... Приходит мадама в возрасте "слегка за тридцать" с уже проявленной пленкой, заказывает три снимка. Кто не в курсе – у кодаковских и фуджиковских пленок вдоль перфорации номера кадров проставлены, чтобы на конвертике отметить и оператору не гадать какую именно фотку клиент хочет. Мадама своей рукой проставляет галочки в квадратиках с номерами, я отдаю корешок с дежурной фразой "Завтра после одиннадцати будет готово".

На следующий день эта мадама появилась где-то в начале третьего. Наш магазин только-только начал работать без перерыва на обед, покупатели еще не привыкли и в магазине было пусто. Беру корешок, выдаю пакет со снимками. Мадама тут же выдергивает из конверта фотографии, выделяет одну со смазанной картинкой и заявляет:

– Это брак, я платить не буду!

Достаю пленку, сверяю негатив. Отмеченный на конверте кадр снят не резко, то ли фотограф неумеха, то ли рука дрогнула. Не суть, главное, что претензии не по адресу. Что я мадаме и объясняю. Тем более, что печать этого кадра она сама заказала.

Мадама настаивает на своем:

– Это ваш брак, я платить не буду!

И норовит уйти со снимками. Но поскольку я платить из своего кармана не собираюсь, то просто забираю конверт вместе с негативом и убираю подальше в стол.

Что тут началось! Мадама орала так, что стекла в витринах дрожали. Я о себе столько нового узнал, выслушал боекомплект угроз, но все без толку. Пленка продолжала лежать в столе, я продолжал повторять одну фразу:

– Все претензии только после оплаты заказа по предъявлению чека.

В итоге мадама все же выудила два червонца, получила сдачу семь рублей с копейками, пленку и убыла в неизвестном направлении. Больше я эту стерву не видел.

Но трясло меня еще минут двадцать.

Недружественный сервис

До кучи еще одну историю с торговлей расскажу.

Было это в двухтысячном году, аккурат когда я в Апраксином дворе свою точку открыл. Обосновался на втором этаже одного из корпусов, поставил рекламный щит-раскладушку и затеялся торговать телефонами. Напротив меня встали продавцы различной посуды и бытовой техники, слева ребята с кассетами и компакт-дисками. Вот с ними проблемы и начались.

Хозяин точки, Паша, был вполне адекватный мужик и с ним работали без проблем. Но бизнес требовал развития, Паша нашел еще пару точек и начал искать продавца. Почти сразу нарисовалась толстая деваха. Видимо, больше кандидатов на эту вакансию не было, поскольку Паша тут же ее взял.

На следующий день работа превратилась в ад. Деваха оказалась ярой фанаткой какого-то новомодного дерьмо-стиля, от которого обычно тащатся обдолбанные тусовщики в клубах. Человеку, у которого мозг еще не убит наркотой, выдержать это тарахтенье более пяти минут просто нереально. А тут часами, на всю мощь музыкального центра один и тот же диск! Хоть из отдела беги.

А куда от товара убежишь? Приходилось терпеть. Зато покупатели бежали от павильона, едва заглянув в зал. Угомонить любительницу музыкального дерьма не могло ничто – ни просьбы коллег, ни визит администратора. Ответ был один: "я лучше знаю, что нужно покупателям!". Отсутствие выручки деваху не смущало абсолютно. Думаю, истинная причина была в другом: пользуясь доступом к дискам, деваха беззастенчиво переписывала это дерьмо на кассеты.

На третий день Паша все-таки деваху выгнал. Вместо прибыли раскрученная точка за два дня принесла сплошной убыток: ни одной продажи, несколько дисков с прилавка пропало, да еще администратор штрафанул отдел за многочисленные жалобы.

Здесь обойдемся без названия

Где-то в конце две тыщи первого года мне на компьютер попала одна из первых баз данных Петербурга. Та, где адреса и телефоны. Поставил, пошарился по знакомым. Потом по незнакомым. Набрал ФИО Конецкого.

Короче, я был изрядно под газом, иначе бы не решился набрать номер. Телефон оказался правильный. До сих пор не понимаю, почему Виктор Викторович просто не послал пьяного придурка по всем известному маршруту.

Разговаривали минут пятнадцать. Нашлись общие знакомые – Житинский, кто-то из Академии Макарова... Я про строительство "Штандарта" рассказал. И про свои первые попытки сочинительства. Совет Конецкого буду помнить до гробовой доски: