Записки кельды 2 (СИ) - Саламандра и Дракон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И примерно столько же времени требовалось барону (без брони) чтобы домчать от острова до портала. Ну, или раза в два больше — для конного отряда. Прибавим условное время на прочтение, плюс (допустим) поиск Владимира Олегыча по территории — итого, где-то час наши условно должны были продержаться.
А вот на счёт обороноспособности были вопросы. По крайней мере, из одних новопоселенцев собирать деревню точно не было никакого резона. Грубо говоря, нужен был староста-хозяйственник и отдельно — кто-то надёжный типа командира местной дружины, который не просто будет защищать, а прежде всего — учить и организовывать остальных, проводить тренировки и отрабатывать учебные тревоги… Кандидатур было несколько, Вова выбирал.
Аппетит, как известно, приходит во время еды, так что пока шла стройка, мы начали говорить уже о двух деревнях: одна чтоб поближе, сразу за узкой полоской леса, на бережку небольшой речушки, впадающей в Бурную, а вторая — километрах в пяти на запад, место одно мужики приглядели уж очень славное. Кое у кого в ж*пе горел огонь, и банда активистов напросилась на расчистку будущих деревенских улиц и полей ещё до завершения моста. Вова усмехнулся и дал отмашку. Не дурака же валять парни хотят — полезное дело делать. Пускай.
НА СЕВЕРНЫЙ БЕРЕГ!
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 05.01 (мая). 0005
Кельда
Плот с бортами-ограждениями выглядел не очень изящной конструкцией. Совсем не изящной. Кондово он выглядел, если честно. И вообще, при взгляде на него, у каждого первого возникали сомнения относительно его способности форсировать быструю и своенравную реку. Это далеко вниз по течению, спустя километров пятьдесят-шестьдесят, окончательно спускаясь на равнину и разливаясь, Бурная становилась более спокойной и уравновешенной. Там, кстати, как раз астраханские с ведьмаками и переправлялись. А вот напротив нас… Рискни простой смертный выйти на стремнину на этом великанском корыте — не знаю, чем бы дело кончилось. Однако плот собирались вести Серегер и Дед, так что я лично была спокойна. И комсомольцы-добровольцы, которые грузились на его… м-м-м… палубу?.. — тоже.
Команда составилась приличная. Тут тебе были и агрономы-ботаники, и инженеры и земляные маги и добрая половина тяжей (ушли даже Андринг с Никитой, оставив кузню на подмастерьев — брёвна-то да коренья ворочать надо!), и лесорубы-плотники, и кашевары — да кого только не набежало. Человек семьдесят. И тащили они с собой всякого скарба, чтобы взад-назад за каждой мелочью не бегать. Настроились пока на неделю, а там как попрёт.
В рюкзаке у Коле на специальной укреплённой, немокнущей и негорючей бумаге (последнее ноу-хау рунников ) лежал пристёгнутый к планшетке план будущей деревни — со всеми домами, полями и укреплениями. Ну, что ж — боги нам в помощь!
Прошёл едва ли час, и со смотровых башен и мэллорнов стало заметно, что работа началась: несколько деревьев начали ритмично вздрагивать кронами — это значит, Лика уже усыпила их, и мужики начали расчистку сплошняком стоящего леса под первые дома.
О ПОЛЬЗЕ ВООБРАЖЕНИЯ
Новая Земля, Наш будущий северный посёлок, 20.01 (мая). 0005
Борька
Подходила к концу вторая неделя с тех пор, как началось освоение северного берега. Нет, они, конечно, не остались в изоляции — сообщение поддерживалось регулярно, кто-то приезжал туда, кто-то наоборот — возвращался на остров. Даже барон был раза два, смотрел, как дело движется. Только маги-земельщики сидели в новом лагере безвылазно — работы было ещё до фига. Точнее, не сидели, а бегали из края в край, только и успевая расчищать новые куски.
Коле подкинул парням новую идею — собирать чудны́е коряги. А началось всё спервого вечера, когда главный архитектор деревни, как, посмеиваясь, называли его между собой парни, выцепил из кучи приготовленных к разрубу коряг одну с восторженным: «Ух ты! Да это ж готовый спрут!»
По мнению Борьки ни фига это был не спрут, а так — растопырка очередная. Коле, однако же, корягу тянул с большим усердием, кряхтя и потея. Борька посочувствовал и помог. А архитектор (который, между прочим, не перестал быть художником и резчиком) в тот же вечер вырезал из лохматой коряжки настоящего осьминога.
Полированная тварь сидела на перилах новосрубленной бани и периодически (вот чесслово) пошевеливала щупальцами. Борька, ни слова никому не говоря, и рядом стоял, караулил, и даже пытался ладонью придерживать. Щупальца на ощупь были сухими, твёрдыми и гладкими, тёплыми под солнцем и прохладными вечером. Спрут прикидывался скульптурой и не шевелился. Но стоило хоть на миг ослабить внимание — О! Вот оно! Ну как будто же дышит!
Коле, исподволь наблюдавший за Борькиными изысканиями, незаметно усмехался и приглядывал себе очередную корягу в огромной куче, стасканной к бане.
Кроме эльфа нашлось ещё несколько любителей повырезать. И как они видели всё это в корявых нагромождениях? То уток в камышах, то лису с лисёнком, то букет… Борька, человек до мозга костей конкретный, по-белому завидовал такому чудесному умению и старался тоже что-нибудь рассмотреть в выворачивающихся из земли корнях.
И таки преуспел.
БОРЬКИНА НАХОДКА
Деляна была особая — сплошь листвяк. Не сказать, чтоб прям исполинский, но большой, выбирали его на башенки вокруг самого́ деревенского острога. И корни, оставшиеся после вырубки, тоже были что надо — здоровенные. Из таких осьминогов наделать бы да светящейся краской покрасить — вот бы здорово пугать кого… С такими немудрящими мыслями он и работал, методично, шаг за шагом превращая слежалую лесную землю в мягкую пашню.
В паре с ним был сегодня Андринг. Потому как Борька был хоть и тяж, но первый с конца, и лиственничные комли были ему одному не по зубам. Андринг же таскал неподъёмные коряги не то что бы играючи, но таскал, лишь изредка приглашая: «Борь, кинем!» И тогда они кидали вдвоём. Куча возвышалась вдоль края поля, как вал. С таким коряжищем и стены не нужны, сработает не хуже засек. Ну, хотя бы на первое время.
— Борь, кинем! — Андринг стоял у здоровенного, торчащего вверх толстенными корнями пня. Лоб у него был украшен земляными разводами. Жарко сегодня.
Борька пошагал к нему по взрыхлённой земле и вдруг остановился как громом поражённый. Андринг ещё раз длинно выдохнул и с сомнением посмотрел на остолбеневшего земелю:
— Ну, чего ты? Сплохело, что ль?
Лицо у Борьки сделалось такое, как будто он пытался вспомнить слово из плохо выученного урока французского:
— Слышь, Андринг, ты это… — он помаячил рукой влево, — вот туда шажок шагни-ка.
Кузнец подумал, что такая работа мысли что-то да означает, и просьбу выполнил. Боря сморщился ещё сильнее.
— А ты ростом-то почти с барона, скажи?
— Ну да… Да что случилось-то, говори толком?
Вместо ответа Борька замахал рукой к себе:
— Сюда иди! — и когда Андринг подошёл, ткнул пальцем в корень. — Глянь отсюда. Видишь?
Эльф склонил голову, пытаясь угадать, что же Борька углядел в этом корне, да ещё такое, что связано с бароном… Земеля нетерпеливо затряс рукой, как Ленин с броневика:
— Да это ж трон!
Картинка сложилась мгновенно.
— Точно! Подчистить, полирнуть… и площадка хорошая сидеть, даже под доспех пойдёт!
— Коле сказать надо, может он что нарежет на нём.
Они ещё походили вокруг, прикидывая что и как, а к обеду потащили корень в лагерь. Неудобный он был, шо пипец. Опоздали, конечно. Зато произвели полнейший фурор.
Народ находкой вдохновился. А правда, чё это — замок считай что есть, а трона в нём нет? Непорядок! Срочно устранить упущение! Колегальва, само собой, назначили ответственным за красоту, а уж дотащить нашлось столько желающих, аж с избытком!
Кельда
Вот так однажды, спустившись утром в донжонную столовую, мы обнаружили, что она внезапно превратилась в тронный зал. Трон из корня лиственницы получился и впрямь что надо. Пропитанный каким-то специальным составом, он приобрёл глубокий тёмно-красный цвет, местами отливающий огненными всполохами. Если вы когда-нибудь видели лиственницу, морёную в Байкале или сибирских реках, — вот это было оно. Фактура дерева как будто сделалась полупрозрачной, светящейся изнутри. Коле убрал лишние мелкие сучки и обломыши, выгладил поверхность. Из всех резных элементов был только раскрывающий крылья во́рон в спинке трона.
