Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945 - Эрих Керн

снижение уровня образования до самого необходимого (чтение, счет и письмо);

разрушение национального самосознания, искажение и унижение национальной истории и традиций;

широкое распространение безнравственного образа жизни, порнографии и противозачаточных средств, стиля жизни одним днем;

всемерная алкоголизация коренного населения (много дешевого алкоголя), поощрение курения и т. д.;

как можно больше легкой музыки – везде должны висеть динамики. – Ред.)

А это, в свою очередь, послужило причиной второй, роковой для Германии и всей Европы, ошибки Гитлера: его расовая теория помогла превратить большевизм из обособленного политического явления в панславянскую силу; подобная трансформация большевизма оказала в последующем огромное влияние на ход дальнейшего исторического развития.

Было потеряно драгоценное время. Наступила осень 1941 г., а германские армии еще не достигли Москвы. Мы победили под Вязьмой (под Вязьмой немцам 7 октября 1941 г. удалось окружить 4 советские армии (19, 20, 24 и 32-ю). По немецким данным, в плен попало 663 тыс. человек. – Ред.), но то была пиррова победа: дороги от дождя вперемежку со снегом сделались непроходимыми, и мы дали врагу время подтянуть резервы из Азии. Более того, обращение немцев с «низшими расами» начало менять отношение русских людей к нам.

Много писалось и еще больше будут писать и рассуждать о том, что бы произошло, если бы гитлеровские армии преодолевали заболоченные, залитые жидкой грязью и заснеженные пространства не на колесном, а на гусеничном ходу. Разумеется, это помогло бы выиграть еще несколько крупных сражений, но вряд ли привело бы к окончательному решению проблемы: допущенные ошибки в нашей политике по отношению к русским людям были слишком велики.

Судьба все-таки дала нам еще один шанс. И снова главная роль принадлежала танкам Клейста, которые, достигнув Западного и Центрального Кавказа и стоя у ворот Туапсе и Орджоникидзе, так и не смогли перевесить чашу весов в нашу пользу. На этот раз нас задержала вовсе не непогода и не бездорожье – просто война слишком затянулась. Наши линии тылового обеспечения уже не работали должным образом, да и Сталинград, где, по убеждению Гитлера, решалась судьба войны, оттягивал силы с Кавказского фронта, который мог бы нанести смертельный удар Красной армии.

В одном Гитлер оказался прав. Сталинград действительно решил судьбу войны, хотя вовсе и не так, как представляли себе он сам и его генералы, офицеры и солдаты. Наши решающие возможности – две военные и одна политическая – были упущены и растрачены понапрасну. Почему и зачем – одному Богу известно, но только не нам. Мало кто из нас понимает, почему все так, а не иначе вышло. Те же из нас, кто знал или подозревал, все равно шли вперед, сражались и часто умирали, потому что не видели другого пути.

Я пережил последующие события, словно в кошмарном сне, от которого не было пробуждения.

Глава 11

Сражение за Будапешт

Вскоре мне присвоили давно полагавшееся звание унтерштурмфюрера (то есть лейтенанта) СС и направили в Будапешт со специальной миссией.

Ситуация там постепенно ухудшалась и уже почти достигла крайней отметки. Венгерский регент, адмирал Хорти, сообразив, что дела Гитлера плохи, готовился выйти из игры, спасая страну и собственную шкуру.

С этой целью он начал осторожно налаживать контакты с британскими службами, пытаясь получить гарантии безопасности от вторжения советских войск. В это же самое время играть в политику начал и младший сын адмирала Миклош, более известный как Микки, enfant terrible (буквально: «ужасный ребенок») семейства Хорти.

Имя Микки было у венгров притчей во языцех, главным образом в связи с его разгульным образом жизни и дикими оргиями. В Будапеште рассказывали о его экстравагантных вечеринках на острове Маргит (находится почти в центре Будапешта, парк и зона отдыха. – Ред.), о любовной связи с юной Гольдбергер, дочерью сказочно богатого венгерского промышленника. Злые языки даже утверждали, что у него не все в порядке с головой после мотоциклетной аварии, в которой он сильно пострадал. Но это, вероятно, были лишь пустые разговоры. Верно то, что Хорти еще задолго до войны был вынужден послать свою «черную овцу» с «дипломатической» миссией в Бразилию и дать соотечественникам время забыть о выходках Микки.

Вернувшись из Южной Америки в 1942 г., Микки установил контакт с офицерами связи Иосипа Броз Тито и стал, не имея на то полномочий от венгерского правительства, вести переговоры об условиях выхода Венгрии из войны. Германская разведка своевременно узнала о деятельности Микки и спешно подготовила контрмеры. В их разработке приняли активное участие доктор Везенмайер, представитель Третьего рейха в Венгрии с неограниченными полномочиями, и генерал-лейтенант СС Винкельман. Начались и стали успешно развиваться переговоры с венгерской оппозиционной партией «Скрещенные стрелы» (нилашисты). Их руководителя Салаши поместили под германскую охрану, а другие члены организации начали готовиться к захвату власти в стране; случиться этому было суждено позднее, на фоне полыхающих венгерских деревень и под аккомпанемент плача и стенаний несчастных венгерских женщин, оказавшихся на занятой Красной армией территории. (Наверное, были, но как расплата за страдания русских и украинских женщин, стариков и детей – в областях, где зверствовали, до своего полного разгрома в январе 1943 г. на Верхнем Дону, солдаты 2-й венгерской армии. – Ред.)

Нелепый случай чуть было в последний момент не сорвал заговор против правительства Хорти. По инициативе Германии весь пропагандистский материал нилашистов печатался в Вене; в Будапеште это делать не осмелились: существовала реальная опасность преждевременной утечки информации. Примерно за неделю до даты намеченного переворота материал на автомашинах в сопровождении группы венских полицейских отправили из Вены в Будапешт. И надо же так случиться, что один пакет с брошюрами вывалился из автомашины прямо в центре Будапешта. Более того, именно в этом пакете содержалось заявление Салаши о взятии на себя всей полноты власти в стране и его обращение к венгерской нации.

Между тем пакет подобрал полицейский и отнес его в венгерское полицейское управление. Но здесь фортуна вновь благоприятствовала Германии: чиновник, принявший пакет, оказался членом «Скрещенных стрел». Он понял, какая угроза нависла над заговором, и, не уведомляя свое начальство, передал пакет германской секретной службе.

Тем временем Красной армии удалось, несмотря на отчаянное сопротивление немецких (и венгерских. – Ред.) войск, перейти Карпаты, и советские войска хлынули на равнинную Венгрию. Напряжение в стране достигло высшей точки. По Будапешту распространились настойчивые слухи, что правительство готовится выйти из союза с Германией. Мнения венгерского народа разделились: подавляющее большинство не желало иметь впредь ничего общего с войной, но еще меньше хотело познакомиться с большевизмом. Разрываемые противоречивыми желаниями, венгры упустили время для решительных действий.