Страх - Игорь Христофоров

- Желтые початки есть и у "Ка", и у "Дэ". Их увезут не раньше, чем через неделю.

- У тебя все?

- Так точно.

- В следующий раз выходи по спецсвязи. И никакой самодеятельности. До свидания.

Он хряснул трубкой по телефону и отдернул руку, точно от змеи, которой только что касался. Все оперативники отдела "Т", которых он разослал по базам атомных лодок в эти бесчисленные северные заливы-губы, с истовой службистостью докладывали, что уж один-то подозреваемый но точно есть. И у большинства на борту лодок были "желтые початки" - ракеты с ядерными боеголовками. Не выгружать же их всех из-за одних только подозрений? Конечно, Межинский мог уговорить президента и на такое, но это выглядело бы совсем абсудно. Да и газетчики сразу бы всполошились. Информация ушла бы в эфир и скорее помогла, чем навредила бы Заку.

_

5

Полярный день - это мука для впервые приехавшего в северные края человека. Ночи нет, а спать нужно. Можно, конечно, задернуть шторы, но себя-то не обманешь.

Первую ночь в Тюленьей губе Тулаев еле перетерпел. Вторую ждал со страхом. Часы внутри организма упорно требовали тьмы. Как их обвести вокруг пальца, он не знал.

- Можно? - без стука открыл кто-то дверь.

- Да-да!

Сев на кровати, поверх которой он лежал прямо в форме, Тулаев вбил ноги в туфли, положил на тумбочку скандально известный доклад норвежской "Беллуны" и сразу даже не узнал гостя.

- Детективчик? - смело взял тот доклад и прочел его название на обложке. - А-а, эт-то я уже видел...

Гость был невысок, но крепко сложен, задиристо весел и вообще всем своим видом изображал исчезающий в армии и на флоте тип лихого комсомольского работника. Его чернявые усы, залихватски широкие брови и маленькие губки беспрестанно двигались, точно один раз их когда-то завели и теперь уже ничто не могло их остановить. Такие ребята раньше могли зажигать аудиторию с трибуны за полминуты, выпивать не меньше литра водки в компании и составлять планы работы, которые, воплоти их в жизнь, сдвинули бы Землю с орбиты.

В московской комиссии он отвечал за проверку культмассового сектора, проверял его в основном по вечерам в ресторане, где его нещадно поил местный начальник дома офицера - дофа, и Тулаев не мог даже представить, почему он до сих пор трезв. На парне, а звали его Мишей, на плечи была наброшена куртка с погонами капитана третьего ранга, а, поскольку и у Тулаева плечо украшала та же самая одна-разъединственная звезда, званий у них как бы и не существовало. Просто зашел один моряк к другому.

- Саш, есть классная идея, - еще быстрее задвигал усами и губками Миша. - Начальник дофа приглашает в местную баньку. Сам понимаешь, старичок, в баню вдвоем не ходят. Третьим будешь?

- В баню? - посмотрел на часы Тулаев.

Они показывали начало девятого. Можно ли ходить в такое время в баню, Тулаев не представлял. Как дитя бетонных многоэтажек, он знал только душ да ванную. В баню последний раз он ходил еще ротным. Чтоб, как учили политработники, быть ближе к личному составу. Но с того времени столько воды убежало во всех банях, саунах и душах...

- Старичок, ну чего ты сомневаешься?! Начальник дофа организует все на высшем уровне. Девочек, конечно, не будет. Здесь с этим туго. Но в остальном...

- А далеко это?

- Здесь все близко, - он положил доклад "Беллуны" на тумбочку. - У тебя - старье. Есть уже второе издание "Беллуны". Вот это работка! Весь Север наизнанку вывернут. Даже мы так своего бардака не знаем.

- Ладно, пошли, - сдался Тулаев. - Я водку по дороге куплю.

- Какие проблемы, старичок?! - показал сразу обе ладони Миша.

Изобразив из них бульдозер, он как бы отодвинул от Тулаева глупые мысли.

- Боезапас уже весь приобретен! С харчами тоже полный марафет! Погнали, старичок!..

Баня оказалась внушительным сооружением. И снаружи, и внутри. Сауна, обложенная досками из финской березы, чешская плитка в душевой и раздевалке, германская сантехника, французский шампунь и мыло как бы небрежно лежащие на полочках, - все здесь говорило о том, что в базе давно научились превращать дохлую тройку по итогам работы очередной комиссии в твердую четверку.

Впрочем, даже несмотря на райский комфорт, в бане Тулаеву не понравилось. Сауна заставляла уже через минуту так молотить сердце, будто хотела разорвать его на куски. Под душем он обмылся целых три раза, что и без того считал глупостью, и лезть под струи в четвертый раз упорно не хотел. А бравые культпросветработники, отсидев десять минут в сауне, с гиканьем индейцев, идущих в атаку на белых, вываливались из нее и плюхались в крохотный бассейн, взбивали холодную воду руками, орали матом, а Тулаева, стоящего под душиком, как бы не замечали. Потом они намыливались, превращаясь в снеговиков, под соседними распылителями смывали с себя комковатую пену и наперегонки бросались к столику. Тулаев послушно присоединялся к ним, и только тогда культпросветработники замечали его.

- За знакомство! - один и тот же тост сводил в воздухе три граненых стакана.

Водка воняла рыбой, но пить ее нужно было, потому что в

противном случае Тулаев совсем бы уж выпал из компании. В

желудок вслед за водкой ныряли куски сардин из консервных

банок, толстые колеса колбасы, мелкие, пахнущие уксусом

болгарские огурцы и черствый белый хлеб. Когда они, смешиваясь, заканчивали внутри свою драку, побеждала, наверное, колбаса. Она отрыгивалась сильнее всего. А может, это водка хотела вытолкнуть ее наружу, но у нее никак не получалось. Во всяком случае, только после третьей помывки под душем Тулаев заметил, что от колбасы струится тухлый запашок.

- Фигня! - обнаружив это, философски изрек Миша. - Наши желудки уже ничем не испугаешь. На флоте отравлений не бывает.

- Пра-а-аильно! - добавил икнувший начальник дофа. - На хвлоте токо две болячки есь: воспаление хитрости и яма желудка!

Судя по его рюкзачному животу, вторую болезнь он познал на себе.

- Мамаша, ну будь человеком, - раздался за дверью раздевалки голос. Ну хочешь, я тебя поцелую?

- Там гости из Москвы, комиссия, - еле пропустила тонкая досочка двери женский голосок.

- А мы хотим с москвичами познакомиться. Имеем право?

- Имеем! - ответил уже другой, более хриплый мужчина, и дверь нараспашку открылась.

- Ребята, давайте жить дружно! - ввалились в раздевалку пятеро в дымину пьяных подводников.

Они внесли на себе едкий холод улицы. В бане сразу стало неуютно, как будто то, что происходило внутри, стали показывать по телевизору на всю страну.

Миша подвигал под столом босыми ногами, прикрыл свой главный секрет полотенцем и попросил всю компанию сразу:

- Мужики, это не по правилам. Договоритесь с банщицей. Мы

через час уйдем. Если она вас пустит, пожалуйста, отдыхайте, мойтесь...

Начальник дофа подтвердил свое согласие с этой мыслью громкой отрыжкой. Тулаев пьяными глазами смотрел на остатки водки в бутылке. Они то увеличивались, то уменьшались. Еще час общения с рыбной водкой мог свалить его напрочь, как раз и превратив в рыбу, выброшенную на берег.

- Чего вы базарите?! - громче всех выкрикнул один из пятерки. - Это ж политработники!

Тулаев ощутил, как голова сама собой повернулась вправо. Глаза в глаза он столкнулся с Вовой-ракетчиком и заставил того заорать еще громче:

- Точно - политработники!

- А ты... паркетчик, - так и не смог произнести слово "ракетчик" Тулаев.

- Старички, вы чего?! Вы чего?! - вскочил Миша, и предательское полотенце, обнажив его секрет, упало к ногам.

Кожаный реглан Вовы-ракетчика вплотную приблизился к

Тулаеву. У того тоже лежало на низу живота махровое полотенце, но он не хотел повторить оплошность Мишки. Он просто чуть приподнял подбородок. Ровно настолько, чтобы увидеть залитые ненавистью кровяные глаза Вовы-ракетчика.

- Ну вот мы и встретились, пол-литр-работничек!

прохрипел он. - Не желаешь за разбитую водку заплатить?

Тулаев медленно обернул полотенце вокруг живота, завязал его

сбоку на узел. Костюм индейца был готов. Не хватало лишь

боевой раскраски. Желудок опять с вызовом отрыгнул жирную колбасу, и Вова-ракетчик мгновенно обхватил шею Тулаева холодными пальцами.

Вряд ли таким образом он хотел помочь восстановлению здорового пищеварения у Тулаева. Просто, наверно, принял отрыжку в свой адрес и решил хоть как-то отреагировать. Если бы на груди Тулаева была рубаха, он был сгреб ее ворот, но рубахи не было, и шее пришлось отдуваться за грудь.

В ответ Тулаев машинально ударил снизу по рукам

Вовы-ракетчика своими руками. Тот с хыканьем вскинул их над головой, точно хотел дотянуться до лампочки и выкрутить ее, а на пол из-под его реглана упала бутылка водки. Стекло брызнуло во все стороны по кафелю.

Вова-ракетчик отступил на шаг и посмотрел вниз так, будто

на полу разбилась не бутылка, а его выпавшее сердце. Руки, с которых по самые локти свалились рукава реглана, продолжали висеть над головой. Казалось, что они уже не опустятся никогда.