Все проклятые королевы - Паула Гальего

ещё принадлежу Ордену, как и она. Её отправили за мной, чтобы привести этот хаос в порядок.

— Ты думаешь, она должна была заменить тебя? — спрашивает Нирида, скрестив руки на груди и впившись в меня взглядом.

— Технически она должна заменить Лиру, — проглатываю комок в горле. — Я никто.

Истина этих слов больно ранит меня, как ледяное касание когтя. Что-то внутри содрогается, что-то воет.

— Мы её убьём, — твёрдо заявляет Нирида.

— Они отправят другую, — отвечаю я.

— Убьём и её. Убьём всех.

Её побелевшие от напряжения пальцы крепче сжимают рукоять меча. Похоже, она готова исполнить своё обещание прямо здесь, в этих покоях.

На миг я ловлю себя на мысли, что было бы приятно, если бы эта ярость была направлена на то, чтобы защитить меня. Но я знаю, что действительно тревожит командира.

— Пока они расследуют, шпионят за нами, осознают, что мы делаем… а потом заменят меня. Ещё один Ворон, который притворится Одетт, притворяющейся Лирой.

Мой голос едва слышен, когда я заканчиваю.

На лице Кириана отражается почти физическая боль. Гнев пылает в глазах Нириды.

— Они не такие умные, как думают, — шипит она. — Они ничего не знали о ваших отношениях с Лирой, ничего не подозревали о восстании Волков. Мы сможем их перехитрить. Мы сможем тебя защитить, сохранить в безопасности, пока ты во всём этом участвуешь.

Возможно, на всю оставшуюся жизнь, — шепчет ехидный голос в моей голове.

Я подавляю дрожь и качаю головой.

— Алия невиновна. — Я сама закатываю глаза. — Настолько невиновна, насколько может быть безжалостный, амбициозный и жадный до власти человек. Но она такая же, как я. Она не заслуживает смерти. По крайней мере, я так не думаю. Я ничем не лучше Алии или других девушек, которых они пошлют за ней… Мы не можем её убить.

— И что же ты предлагаешь? — спрашивает Кириан.

Я тру глаза руками, вероятно, размазывая аккуратный макияж, который сделала сегодня утром.

— Её сегодняшнее появление было нелогичным. Сначала она должна была убить меня, другие Вороны бы спрятали тело, а потом… — Меня пробирает дрожь. — То, что она сделала сегодня, не похоже на неё. Это была импровизация. Позвольте мне с ней поговорить.

Нирида медленно убирает руку с меча, но лишь затем, чтобы сделать знак согласия — приглашение вернуться в спальню, где Алия всё ещё без сознания.

Кириан тоже кивает, но я на мгновение замираю.

— Ты помнишь, о чём нужно спросить меня, если засомневаешься, кто я? — осторожно проверяю я.

В глазах Кириана вспыхивает что-то, когда он кивает.

— Ты должна напомнить мне, когда я впервые понял, что ты Одетт.

Церемония Отсайлы. Фонарики и надежда, которую он, как ему казалось, видел в моих глазах.

Теперь всё это кажется таким далёким.

Я киваю и делаю шаг к нему, поднимая руку к его шее. То, что могло бы показаться небрежным прикосновением, на самом деле напоминание о метке за его ухом, той самой, что я оставила ему.

Мы оба знаем, как защитить себя. По крайней мере, от этого.

Нирида откашливается, и я решаю не тратить время зря.

Я снова принимаю облик Лиры и оставляю дверь приоткрытой — на всякий случай. Всё ещё помню, как она нанесла мне этот шрам, который чуть не стоил мне миссии, а возможно, и жизни. Мои пальцы невольно касаются шероховатой кожи за ухом. Если бы он был чуть более заметным, меня бы, вероятно, исключили из программы Лиры, из всех программ… и, возможно, просто списали.

Я беру кувшин с водой с прикроватного столика, опускаюсь перед ней с той степенью достоинства, которую позволяет мне это зелёное платье, и выплескиваю воду ей на голову.

Алия просыпается с резким вздохом, её крик застревает в горле.

— Доброе утро, Алия, — мурлычу я, надевая маску, необходимую для этой роли.

Она моргает, оглядывается по сторонам и морщится, осознав, что связана.

— Развяжи меня, пташка. Не будь смешной, — шипит она.

— Сначала ты ответишь на несколько вопросов, а потом я решу, пронзить ли твоё сердце этим кинжалом.

Я достаю его из-под юбок и осторожно кладу на пол — достаточно далеко, чтобы она не смогла дотянуться даже ногами.

Я знаю, насколько она ловкая.

Алия раздражённо выдыхает и стаскивает с себя туфли на каблуках, оставаясь босой, будто устраиваясь поудобнее.

— Ты хотела убить меня? — спрашиваю я.

Алия коротко, горько смеётся и смотрит на меня с откровенным презрением.

— Не оскорбляй меня, Бреннан. — Имя моего наставника, которое мы использовали между собой для различия, обжигает грудь, словно раскалённое железо. — Если бы я хотела твоей смерти, мы бы сейчас не разговаривали.

— Смелое заявление для того, кто промок до нитки и привязан к столбу кровати.

Алия проводит языком по нижней губе, слизывая оставшиеся на ней капли воды.

— Поверь, пташка. Я здесь, потому что сама этого хочу.

Я почти смеюсь её наглости, этой жестокой самоуверенности, знакомой мне ещё с Ордена. Но в её словах есть правда: что-то действительно не сходится. Это не её метод.

— Если ты не собиралась меня убивать, то какова была твоя миссия?

Алия откидывает голову назад и чуть улыбается.

— Моя миссия, как я уже говорила тебе в своё время, — напомнить о твоей цели: уложить Эрис в постель, выйти за него замуж, надеть эту ужасную корону и родить прекрасных наследников…

— Как видишь, тема голов и корон сейчас довольно болезненна, — отвечаю я. Алия награждает меня волчьей улыбкой. — И какая у тебя теперь миссия?

Её лицо мрачнеет, когда она отвечает:

— Никакой миссии нет.

Я прищуриваюсь.

— Орден поддерживает революцию?

Смех, похожий на лай: хриплый, печальный, безумный.

— Орден с удовольствием снесёт твою милую головку с плеч, можешь не сомневаться.

Я провожу пальцами по полу и сжимаю кинжал.

— Что ты здесь делаешь, Алия? Хватит игр. Я устала, и терпения у меня почти не осталось. Не хочу тратить его на тебя. Зачем ты пришла? — повторяю.

В её взгляде — чистый вызов. Возможно, поэтому я оказываюсь не готова к её следующим словам, произнесённым с яростью и отчаянием:

— Потому что мне некуда было идти.

У меня пересыхает горло. Эти слова, то, что они на самом деле означают…

— Ты лжёшь, — бросаю я.

— Почему я должна лгать о чём-то таком унизительном и глупом? — огрызается она с обидой.

— Потому что Орден попросил тебя сделать это.

— Орден ничего от меня не просил, — парирует она. — Я им больше не принадлежу, — добавляет, растягивая каждое слово.

Я поднимаю брови.

— Ты дезертируешь, и первое, что делаешь, это ищешь меня? Меня? — Улыбаюсь ей той