Вестник Креономикона - Александр Го

— Что вам нужно? — спросил Артём и сам не узнал собственного голоса.

— Едем дальше.

Артём кивнул и, перебарывая страх, положил руки на руль, медленно нащупал педаль газа. Вскоре машина вновь выехала на дорогу.

Прошло немало минут, прежде чем Артём решил открыть рот и задать вопрос, при этом поняв, что во рту сильно пересохло, видимо, вся жидкость в организме ушла с потом обильно выступившим на коже.

— Вы кто?

— Я тот, кого ищут, и тот, кто ищет сам, — ответил длинноволосый, и, несмотря на завуалированность и холодный тон, эти слова отчего-то показались Артёму убедительными.

— И что вам нужно?

— Чтобы ты ехал и молчал. Скоро всё закончится, тебе даже не надо будет забывать меня.

Долговязый зачем-то слегка тряхнул посохом, на мгновение синий камень засветился ярче, а монитор вновь замерцал.

Артём действовал рефлекторно, потому что воспринял слова долговязого на личный счёт. Давно его никто так не пугал и, пожалуй, ни разу не заставлял задуматься об угрозе смерти или насилия. Где это видано, чтобы автостопер по своей воле тормозил машины и без разрешения садился в них? Разве это честно и сулит что-то хорошее?

Артём медленно прикоснулся к сканеру отпечатка, периферическим зрением отслеживая реакцию нежеланного пассажира. Пока тот ещё ничего не понял, Артём резко протянул руку к стальному кейсу, выхватил пистолет, а второй рукой снял с предохранителя.

ИИ, который наблюдал своим всевидящим оком не только за окружением, но и за салоном машины разумно решил перейти на автопилот, а водитель оказался вновь оттеснённым к двери, развёрнутым вполоборота к долговязому. Дуло пистолета смотрело прямо в голову.

— И что ты делаешь? — спросил незнакомец спокойно и даже с некоторыми нотками безразличия.

Артём молчал, указательный палец давил на спусковой крючок с нарастающей силой. Долговязый без резких движений приподнял посох, камень навершия засветился сильнее, синий свет озарил салон, и чем ярче он становился, тем больше рос страх внутри.

Артём не выдержал и не осознавая, что может повредить машину или навредить себе, нажал на спуск. По рукам прошла вибрация, с характерным гулом дуло выплюнуло синий снаряд чистой энергии, но в тот же миг нечто такое же синее метнулось из камня посоха. Две силы столкнулись и разгорелись ярким светом, а затем последовал мощный взрыв.

* * *

И снова те бескрайние озёра, шкаф с книгой и тёмная сущность, летящая ему навстречу. Астро понял, что это лишь часть воспоминаний. Артём вспомнил, что это лишь часть его жизни. Он знал, что человеческая жизнь коротка. Чувство разочарования и обиды нахлынуло так сильно, что грозилось задушить его в пустоте.

«Я потерял больше пяти лет… Пяти грёбаных лет непонятно, где в мире дикарей, чтобы вспомнить всё это? Как же мои родители? Как же моя прошлая жизнь?»

— Это ты всё устроил? Кто ты такой? — он спрашивал у книги, ухмыляющейся своим уродливым переплётом.

— Ты знаешь моё имя.

— Креономикон?

— Да.

— Что это значит?

Внезапно всё изменилось. Он оказался в своей лесной хижине, которая сгорела дотла, но здесь, в мире иллюзий и видений, всё ощущалось достаточно реальным, хоть и не до конца.

На столе лежала та самая книга, на этот раз без жутких глаз и ухмылок, просто толстенный том без надписей с жёлтым блоком плотных странниц. Голос откуда-то сверху или даже отовсюду произнёс:

— Я был рядом с тобой всё это время, ты упрямился и сопротивлялся, не желая принимать своё предназначение.

— О чём ты? Это ложь, я ничего не помнил о прошлом и не знал ни о какой книге, как и сейчас мало что понимаю.

— Ты и сейчас сопротивляешься. Твой народ силён, и не зря ты оказался в междумирье в тот миг, чтобы я выбрал тебя. Но твой народ также и упрям. Твоё упрямство прямо сейчас мешает нам договориться.

— Что? Я ничего… не делаю.

— Сейчас, тогда и там в будущем… Неважно. Всё, что мне нужно от тебя согласие. Открой меня на столе, и я покажу твою ближайшую цель.

Артём послушно подошёл к столу, но стоило ему коснуться переплёта, как всё вокруг вновь закрутилось в тошнотворном круговороте.

* * *

Сумерки окутали чащобу. По узкой тропе двигался воин — высокий, широкоплечий, в кольчуге и шлеме с выразительным наносником. Его мощный гнедой конь нёс всадника с натугой.

Впереди на прогалине, мелькнули силуэты. Женщина стояла на коленях, прижимая к себе ребёнка — мальчишку лет пяти, а над ней уже занесли мечи двое мужчин — разбойники. В небрежных поржавевших местами кольчугах, заросшие и чумазые. Казалось, ещё немного и смерти женщине не миновать, как и её бедному ребёнку.

Завидев всадника, женщина закричала, умоляя о помощи, а оба разбойника обернулись, не опуская мечи. Однако всадник лишь усмехнулся, остановил коня в десяти метрах и громко, неторопливо спросил:

— Ну чего замерли? Рубить будете или нет?

Разбойники вздрогнули, но не сдвинулись. Казалось, их сковало невидимой силой. Лица побледнели, покрываясь испариной.

Женщина долго и жалобно смотрела на всадника. Её взгляд, полный мольбы, словно пронзал тишину. Но воин не торопился. Он чуть склонил голову набок, разглядывая её с любопытством, но вскоре нахмурился — этот затянувшийся немой диалог начал его раздражать.

Сухо выдохнув, он легко спрыгнул с коня. Подошёл прямо к женщине, не глядя на разбойников, которые всё так же стояли неподвижно, словно куклы с обрезанными нитями. Толчком плеча он отодвинул одного из них — тот покачнулся, как ненадёжно установленная статуя, и рухнул в траву. Второй повторил судьбу первого, осев на землю, будто подкошенный.

Воин остановился перед женщиной, взглянул сверху вниз и заговорил:

— Ну что ты, бедная жертва злых бандитов с большой дороги… Как тебе живётся в лесу?

Женщина моргнула. Сначала её лицо выражало лишь непонимание, затем губы тронула нервная улыбка, и через мгновение она уже смеялась — негромко, странно, словно не могла сдержать себя.

Ребёнок в её руках тоже изменился. Его глаза опустели ещё больше, страх пропал, глаза сделались будто стеклянным, а тело начало размякать. Всадник наблюдал за ними не мигая. А затем, в одно движение, выхватил меч — огромный, неподъёмный для обычного человека.

В тот же миг тело ребёнка содрогнулось, будто что-то внутри рвалось наружу. Кожа на лице сморщилась, вытягиваясь в безобразную гримасу, пальцы изогнулись, превращаясь в когти. Существо, которое ещё секунду назад казалось невинным ребёнком, открыло рот — слишком широкий, полный длинных острых зубов.

Лицо женщины дёрнулось, словно маска, и исказилось в