Солнце полуночи - Стефани Майер

— Две колы, — подкорректировал я. Жажда — это нормально, человеческая жажда — является признаком стресса. Мне стоило удостовериться, что у нее был достаточный уровень глюкозы в организме.

Я думаю, что Белла выглядела здоровой. И не просто здоровой. Она выглядела сияющей.

— Ну, что такое? — захотела она узнать — видимо, задавая себе вопрос, почему я так пристально смотрю. Я чувствовал, что официантка уже ушла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

Она мигнула, удивленная вопросом.

— Все хорошо.

— Ты не чувствуешь головокружение, болевых ощущений, озноб?

Теперь это ее полностью смутило.

— А я должна?

— Вот и замечательно, на самом деле, я жду наступления шокового состояния. Я улыбнулся, ожидая, что она начнет все отрицать. Ей не хотелось быть кем-то, за кем нужен постоянный присмотр.

Белле потребовалась минута, чтоб ответить мне. Ее взгляд был чуть растерян. В те моменты, когда я улыбался, она обращала свой взгляд в мою сторону. Была ли она сейчас… ослепленной?

Хотелось бы мне в это верить.

— Я не думала, что может случится такое. У меня всегда хорошо получалось влипать в разные неприятности, — затаив дыхание ответила Белла.

Была ли ее практика нахождения «приключений на голову» действительно такой обширной? Была ли ее жизнь всегда настолько опасна?

— Все равно, — сказал я ей. — Мне будет гораздо лучше, после того, как ты поешь.

Официантка возвратилась с колами и корзинкой хлебцев. Все это она расположила передо мной, спрашивая, не желаю ли я чего-то еще, при этом стараясь перехватить мой взгляд. Я ответил ей, что сначала необходимо спрашивать чего желает Белла. Мысли официантки были крайне вульгарны.

— Хм… — Белла быстро пробежала по меню. — Я буду грибные равиолли.

Официантка резко развернулась в мою сторону:

— А что желаете вы?

— Я ничего не буду.

Белла сгримасничала. Хм-м. Видимо, она уже заметила тот факт, что я ничего не ем. Она подмечала все. И рядом с ней я все время забывал про осторожность.

Я дождался, пока нас оставят одних.

— Попей, — настаивал я.

Меня удивило, как быстро, без промедления и возражений, она послушалась. Белла залпом выпила все содержимое стакана, поэтому я придвинул к ней поближе и второй стакан с содовой, немного нахмурившись. Жажда, или шок?

Она еще чуток отхлебнула, после чего вздрогнула.

— Замерзла?

— Это из-за колы, — сказала она и снова задрожала, было видно, что у нее зуб на зуб не попадает.

Симпатичная блузка, в которой она была, выглядела слишком тонкой, чтобы защитить ее от холода; она облегала ее, словно вторая кожа, почти столь же хрупкая как и первая. Она была настолько ранимой, настолько смертной.

— А куртки у тебя с собой нет?

— Есть. — Она осмотрелась, немного озадаченно. — Только вот она осталась в машине Джессики.

Я снял собственную куртку, при этом так жалея, что она не нагрелась теплом моего тела. Было бы гораздо лучше, если бы я смог закутать ее в теплое пальто. Белла посмотрела на меня, при этом на щеках снова выступил румянец. О чем теперь она подумает?

Я передал ей куртку через стол, она сразу же надела ее, а затем снова продолжила дрожать.

Да, было бы замечательно, если б куртка оказалась согретой.

— Спасибо, — сказала она. Она глубоко вздохнула, а после этого подкатила слишком длинные для нее рукава, высвобождая руки. Еще один глубокий вздох.

Неужели за весь вечер она наконец освоилась? Цвет ее кожи по прежнему оставался замечательным; она отливала сливками и оттенками розового на фоне насыщенного синего цвета её блузки.

— Этот синий цвет так тебе идет, — сделал я комплимент Белле. Это была чистая правда.

Она мгновенно вспыхнула, от чего эффект только увеличился.

Она хорошо выглядела, но рисковать не было никакого смысла. Я придвинул корзинку хлебцев поближе к ней.

— Правда, — запротестовала она, угадывая мои помыслы. — Я не в шоке.

— Похоже на то, но это не нормально. Ты и потрясенной то, особо, не выглядишь.

Я неодобрительно посмотрел на нее, задаваясь вопросом, почему она не могла быть нормальной и затем, снова спрашивая себя, а действительно ли мне этого хотелось?

— Мне как-то очень безопасно рядом с тобой, — сказала она, а ее глаза, снова, наполнились благодарностью. Я не заслуживал её доверия.

Интуиция подводила ее. В этом и была проблема. Она не чувствовала той опасности, какую ощущали окружающие люди. Ее реакция была иной. Вместо того, что убегать, она останавливалась, привлеченная к тому, что должно было испугать ее…

Как я мог защитить ее от самого себя, если ни один из нас не хотел этого?

— Будет сложнее, чем я думал, — бормотал я.

Я мог пронаблюдать, как она переиначивает мои слова у себя в голове, только догадываясь, какой смысл она в них вложит. Она взяла хлебную палочку и начала жевать, не предав этому никакого значения. Она жевала еще какое-то время, а затем, склонила голову и глубокомысленно произнесла:

— Обычно у тебя приподнятое настроение, когда твои глаза светлые, — сказала она это самым обыденным тоном.

Это ее наблюдение, произнесенное как факт, заставило меня переспросить:

— Что?

— Ты, обычно, становишься раздражительным, когда твои глаза чернеют — я заметила. У меня есть целая теория об этом, — добавила Белла.

Так значит, этому обстоятельству, она придумала собственное объяснение. Конечно же придумала. Я в полной мере ощутил ужас от этого, потому что мог только догадываться, как близко она подобралась к правде.

— Новые догадки?

— Мм-угу, — она еще раз прожевала, делая это с такой беспечностью, как будто не вела сейчас беседы с чудовищем о самом чудовище.

— Надеюсь, на этот раз ты проявила большую смекалку… — солгал я, когда она прервалась. На что я действительно надеялся, так это то, чтоб она оказалась неправа — очень далека от цели. — Или ты все еще черпаешь идеи из комиксов?

— На этот раз нет, не из комиксов, — сказала она, смутившись. — Но опять же, я не сама придумала.

— И что же это? — процедил я сквозь зубы.

Наверное, она не говорила бы об этом так спокойно если собиралась закричать.

Пока она раздумывала, покусывая губу, появилась официантка с заказом для Беллы. Я немного пронаблюдал за процессом сервировки и установки блюда перед Беллой, после чего официантка спросила, не решился ли я заказать что-то.

Я отказался, но попросил еще колу. Официантка не обратила внимания, что стаканы пусты. Забрала их и удалилась.

— Так и на чем мы остановились? — с волнением возобновил я беседу, как только мы остались снова одни.