Ранняя история нацизма. Борьба за власть - Лев Гинцберг

Выборы в рейхстаг 14 сентября 1930 г. принесли ошеломляющий результат: за нацистов было подано 6400 тыс. голосов, т.е. в 8 раз больше, чем в 1928 г. Это были главным образом голоса людей из тех социальных слоев, которые прежде поддерживали такие буржуазные партии, как Национальная, Народная, Государственная (бывшая Демократическая) и др. В то же время пробить брешь в рядах рабочего класса гитлеровцам не удалось — КПГ и СДПГ, взятые вместе, даже выиграли, изменилось лишь соотношение полученных ими голосов: если СДПГ потеряла 700 тыс. избирателей, то КПГ завоевала 1300 тыс. Для демократических сил выборы явились прежде всего симптомом резкого усиления фашистской опасности, порожденной отчаянным положением, в котором оказались миллионные массы. Эта опасность была неизмеримо больше, чем осенью 1923 г., ибо в начале 30-х годов фашизм превратился в общегерманскую силу, заручился поддержкой весьма влиятельных представителей монополистического капитала, показал им, что он способен привлечь на свою сторону значительные массы. Между тем именно в этом заключалась ценность НСДАП для господствующих классов, которые не сомневались, что если экономический кризис затянется надолго, это безусловно вызовет революционизирование трудящихся.

Крупный избирательный успех усилил уверенность нацистов в конечной победе. Их фракция, насчитывавшая 107 человек, была второй по величине в рейхстаге. НСДАП стала политической силой, которую уже нельзя было игнорировать. Ее финансовое положение неуклонно улучшалось. В беседе с вюртембергским посланником летом 1930 г. министр-президент Баварии Гельд заявил: «Поразительно, как национал-социалисты вновь и вновь добывают деньги. Они поступают преимущественно от рейнско-вестфальской промышленности... Главную роль при этом играет Кирдорф». Чрезвычайно характерно, что точно то же сказал директор банка «Берлинское торговое общество» Кеппель, которого власти характеризовали как весьма осведомленного человека: «Колоссальные средства для ведения избирательной пропаганды [НСДАП], равно как и для ее продолжения после выборов... предоставлены рейнско-вестфальской тяжелой промышленностью».

Фашисты стремились на волне своего успеха сразу же сделать рывок к власти. Осенью 1930 г. шли оживленные закулисные переговоры о привлечении нацистов к участию в управлении страной. Инициаторами переговоров выступили крупнейшие промышленники и банкиры. Мотивы их действий весьма красноречиво выразил глава одной из рурских компаний в телеграмме знакомому нью-йоркскому финансисту: «Скажите своим друзьям на Уолл-стрите, что «добропорядочный немец» испытывает страх не перед национал-социалистической революцией, а только перед большевистской».

Переговорам нацистов с правительством предшествовали (или сопровождали их) встречи главарей НСДАП с хозяевами «большого бизнеса». В ноябре 1930 г. Гитлер встретился с промышленниками и судовладельцами Бремена, а после этого побывал в Гамбурге, в Национальном клубе 1919 г., где изложил 500 воротилам гамбургского судоходства и промышленности программу нацистской партии. Гитлер назвал «сознательной ложью» утверждение, что война разрушает экономику. «Мы лишены источников сырья, — заявил он. — Эти источники, как и рынки сбыта, не могут быть завоеваны ловкостью купца, а только... борьбой». Он добавил, что нельзя создать необходимую для завоеваний многомиллионную армию (даже если бы не было внешних препятствий), пока нация раздирается классовой борьбой. Ответом была овация. А вот что он говорил в том же месяце в более узком кругу: «Каждое существо стремится к экспансии, а каждый народ — к мировому господству. Только тот, кто не упускает эту цель из виду, находится на правильном пути».

Во второй половине 1930 г. фюрер неоднократно приезжал в Эссен для встреч с промышленниками Рура. Эффективность этих встреч подтвердил управляющий делами Союза германских промышленников Кастль; он сказал, что гость «произвел на ведущих деятелей очень сильное впечатление». А в официальном отчете местных властей говорилось: «Исходя из близости позиции Гитлера точке зрения работодателей, некоторые представители крупной промышленности предоставили ему значительные суммы; конкретно речь идет о двух субсидиях размером в 700 тыс. и 400 тыс. марок».

Что же касается переговоров на правительственном уровне, то рейхсканцлер предлагал фашистскому главарю сделку, при помощи которой мог бы, ссылаясь на острую критику со стороны «национальной оппозиции», добиться скорейшей отмены репарационных платежей; взамен он обещал нацистам посты в земельных правительствах.

Небезынтересно, что именно в это время в меморандуме имперского министерства внутренних дел говорилось: «НСДАП борется всеми имеющимися в ее распоряжении средствами за насильственное свержение германской республики, основанной на веймарской конституции. Партия обдуманно проводит политику, плодом которой был путч 1923 г., но использует при этом иную тактику Национал-социалисты участвуют в парламентской системе только потому, что намереваются изнутри подорвать государство и его мощь».

Сговор не состоялся лишь потому, что условия не устраивали фашистов, переоценивших свои силы и требовавших посты имперского военного министра и министра внутренних дел, т.е. армию и полицию, что, по мнению правящих кругов, могло вызвать гражданскую войну. Кроме того, влиятельные монополистические круги полагали, что привлечение нацистов к участию в управлении страной преждевременно; придя к власти в разгар экономического кризиса, они скомпрометируют себя. Такая стратегия господствующих классов, конечно, не устраивала нацистскую клику, рвавшуюся к правительственным постам, но, с другой стороны, дальнейшее пребывание в оппозиции, при лояльном отношении властей, позволяло фашистам рассчитывать на новые успехи их демагогической пропаганды.

Хотя контакты с Брюнингом были прерваны, существовал постоянный канал, соединявший НСДАП с правящими кругами, — через военное командование. Здесь главными действующими лицами были Рем, издавна связанный с высшими офицерами, и генерал Шлейхер, игравший важную закулисную роль в политической жизни. Конечно, генералы несколько опасались конкуренции со стороны командования штурмовых отрядов, численность которых значительно превышала 100-тысячный рейхсвер. Правда, Гитлер время от времени выступал с успокоительными заявлениями, будто ни при каких условиях не может возникнуть угрозы превращения штурмовых отрядов в конкурента рейхсвера, но в документах, скрытых от посторонних глаз, говорилось прямо противоположное. Так, командующий CA Пфефер в письме одному из своих подчиненных провозглашал: «Мы стоим на той точке зрения, что штурмовые отряды как носитель будущего германского вермахта следует организовать и обучать так, чтобы уже сейчас они постепенно становились государством в государстве». Тем не менее генералы весьма ценили возможности, создаваемые наличием столь обширного резерва армии, воспитанного в сугубо шовинистическом, реваншистском духе.

Между тем воздействие экономического кризиса на все стороны жизни становилось все более ощутимым. Размеры безработицы приняли катастрофический характер: только зарегистрированных безработных было в марте 1931г. 4744 тыс., а в ноябре того же года число их превысило 5 млн. Существовала и непрерывно увеличивалась «невидимая» безработица, состоявшая из лиц, уже утративших «право» на получение пособия и исключенных из официальной статистики. Сотни тысяч людей, выброшенных с предприятий в первое время кризиса, оставались без работы в течение 3–4 лет.

Хозяйственно-политическое положение особенно обострилось летом — осенью 1931 г. Сильнейший кризис перепроизводства осложнился тяжелейшим финансовым кризисом, парализовавшим всю кредитную систему страны. То был весьма трудный для германского истеблишмента момент, и лишь благодаря помощи со стороны социал-демократических лидеров, всячески сдерживавших активность масс, проповедовавших, будто в период кризиса нельзя прибегать к забастовкам, и т.п. положение в стране не ухудшалось. Так выглядела на практике политика «меньшего зла», которую после выборов в рейхстаг 1930 г. проводило руководство СДПГ, утверждая, что, поддерживая антидемократическое по своему существу правительство Брюнинга, якобы можно предотвратить установление фашистской диктатуры. Это был пагубный для судеб Германии курс.

Наряду со сторонниками предоставления власти фашистам в среде крупного капитала имелись и прослойки, считавшие это нежелательным. Противоречия в лагере буржуазии, разногласия между отдельными ее группировками по вопросу о путях развития страны, вызывавшиеся в конечном счете соображениями конкурентной борьбы, имели существенное значение для хода напряженных политических столкновений, развернувшихся в Германии в связи с наступлением фашизма в начале 30-х годов. По мере углубления экономического кризиса, дальнейшего обнищания широких народных масс росла решимость наиболее реакционных и агрессивных элементов германского монополистического капитала, олицетворяемых такими именами, как Кирдорф, Тиссен, Феглер, Рехлинг и другие, призвать фашистов к власти и оттеснялись на задний план сторонники других вариантов диктатуры.