Ранняя история нацизма. Борьба за власть - Лев Гинцберг

Таким образом, не отказываясь от путчистских замыслов, фашисты успешно использовали богатые возможности для подрыва республиканского строя, которые тот предоставлял им. От ожесточенных споров о том, можно ли принимать участие в выборах и в работе парламента, нацисты пришли к «конструктивной» деятельности в составе земельной администрации, зависевшей от имперского правительства, против которого они выступали с беспримерной ожесточенностью. Гитлер придавал вхождению в правительство Тюрингии столь существенное значение, что он не доверил никому переговоры по этому вопросу. Из письма, написанного им вскоре, видно, что с целью нажима на местных лидеров буржуазных партий он собрал в Веймаре крупных промышленников (более 200 человек) не только из Тюрингии, а со всей Средней Германии. Они-то и повлияли на ведущих буржуазных политиков Тюрингии.

Действия Фрика на министерском посту подтвердили худшие опасения. Прежде всего он постарался занять важнейшие посты в полиции «своими людьми». Прогрессивно мыслящие профессора изгонялись, зато фашистский «теоретик» по расовому вопросу Гюнтер стал профессором Иенского университета — одного из старейших в Германии. Конечно, происходившее в 1930 г. в Тюрингии не могло дать исчерпывающего представления о том, что ожидает Германию в случае прихода фашистов к власти.

Те, кто призвал нациста к власти в Тюрингии, были отнюдь не одиноки. Антидемократические настроения, значительно усиливавшиеся под влиянием быстро нароставшего экономического кризиса, распространились и в других районах Германии. В номере от 1 января 1930 г. одна из влиятельных газет, «Кёльнише цайтунг», поместила анкету о перспективах развития Германии в новом году. Ответы некоторых видных деятелей политической и культурной жизни продемонстрировали явное усиление антидемократических настроений в обществе. Так, обер-бургомистр Дуйсбурга Яррес в своем ответе писал: «Парламентаризм в его нынешней форме не соответствует немецкому духу и не годится для немецкой политической жизни». Известный историк Ф. Майнеке сформулировал близкую точку зрения: «Демократия должна научиться самоограничению. Это облегчит президенту использование прав, которые конституция уже теперь предоставляет ему (намек на § 48 Веймарской конституции, разрешавший президенту вводить чрезвычайные декреты в обход рейхстага. — Л.Г.) и расширения которых следует пожелать». Те же идеи высказывал генерал Сект.

Коалиция нацистов с другими правобуржуазными партиями просуществовала в Тюрингии больше года; она распалась, когда даже доброжелателям нацизма стало невмоготу. Поводом к разрыву послужила статья фашистского гауляйтера Тюрингии Заукеля, назвавшего союзников по правительству «предателями и обманщиками, бесстыдно ведущими преступную игру с судьбами нашего народа». Это, однако, не помешало представителям тех же партий войти в коалицию с НСДАП в другой провинции — Брауншвейге. Здесь был создан новый «заповедник» фашизма, оказавшийся более долговечным, чем в Тюрингии.

Первостепенное значение для дальнейшего имели планомерные усилия, предпринятые нацистской партией с конца 1929 — начала 1930 г. с целью распространить свое влияние на крестьянство. До этого соответствующие попытки не имели особого успеха; на выборах 1928 г. доля НСДАП в сельских местностях была ниже, чем по всей стране. Лишь в некоторых районах Шлезвиг-Гольштейна, где положение сельского населения было особенно трудным и существовали крупные крестьянские организации, нацистская партия сумела завоевать серьезное влияние. В полицейском отчете, относящемся к марту 1929 г., говорилось, что «местность в районе Нордерхастед, Тенсбюттель, Альберсдорф и Теллингштедт следует безусловно рассматривать, как бастион национал-социалистов. Здесь почти все население входит в партию». Отчет был составлен в связи с крупным столкновением между гитлеровцами и антифашистами, в результате которого два человека было убито и семь тяжело ранено. На похороны в этот отдаленный уголок пожаловали нацистские главари из Мюнхена, в том числе Гитлер и Пфефер. Это свидетельствовало, что они оценили открывавшиеся здесь возможности для расширения числа сторонников.

Но прошло некоторое время, пока «завоевание деревни» было действительно поставлено на широкую ногу. Вначале марта 1930г. появилось специальное заявление по этому вопросу, состоявшее главным образом из широковещательных обещаний. Вскоре был создан пост советника партийного руководства по сельскохозяйственным вопросам, который занял известный расист В. Дарре, известный своей идеей об «избранности» крестьянства, детища «крови и пбчвы». В своих меморандумах Дарре утверждал, что «вопрос о том, удастся ли заполучить в свои руки сельское население, — жизненно важен для национал-социалистической партии». Он предложил создать разветвленный аграрно-политический аппарат, основанный на «учете психологии немецкого крестьянства, которую может понять только сельский житель, хорошо знакомый с сельским хозяйством и с местными особенностями и условиями, а не городской агитатор». Дарре требовал, чтобы в каждой нацистской организации на всех уровнях имелся советник по сельскому хозяйству.

В августе 1930 г. было отдано соответствующее распоряжение. В функции этих советников, кроме их основного занятия — ведения пропаганды среди местного крестьянства, входило постоянное информирование центрального руководства обо всем, что делалось в этой области. Полученные данные учитывались при разработке соответствующих директив. Конечно, деятельность аграрного аппарата сказалась позднее, но о том, что нацисты завоевывают деревню, свидетельствовали уже результаты выборов в рейхстаг 1930 г. В ходе избирательной кампании НСДАП направо и налево раздавала крестьянам самые фантастические обещания: полное прекращение импорта сельскохозяйственных продуктов, освобождение крестьян от уплаты налогов минимум на два года после своего прихода к власти и т.п. НСДАП получила в сельских местностях 22,6% голосов против 2,8% в 1928 г. В некоторых случаях (в том числе в ряде районов Баварии) рост крестьянских голосов, поданных за нацистов, был десятикратным. Но главари НСДАП не собирались останавливаться на этом. В датированном 31 декабря 1930 г. письме гауляйтеру Верхней Франконии Г. Штрассер писал, что «завоевание сельскохозяйственного населения является одной из самых важных наших задач в ближайшие месяцы».

В городах нацисты весьма успешно действовали среди студенчества, вообще среди молодых интеллигентов. С начала 30-х годов германские университеты стали ареной бесчинств со стороны фашистских «культуртрегеров», антисемитских выходок и других хулиганских действий со стороны молодчиков со свастикой на лацканах. Они нередко находили единомышленников как в лице администрации, так и среди реакционной профессуры (на стороне Гитлера уже в самые первые годы существования НСДАП выступили два немецких ученых-физика, награжденных в самые ранние годы Нобелевскими премиями). В этой среде особенно остро ощущалось неравноправное положение Германии по Версальскому договору, нацисты же, как уже отмечалось, вели бесстыдную игру на национальных чувствах немцев, наибольшее внимание уделяя в этом смысле людям, считавшимся интеллектуальным цветом нации. Студенчество оказалось той социальной прослойкой, которая, по-видимому, благодаря возрастному фактору, проявила особую восприимчивость к нацистским идеям и пренебрежение к гуманистическим идеалам великих немецких мыслителей, сочинения которых изучались в вузах Германии.

В течение 1930 г. масштабы экономического кризиса в Германии резко увеличились. В июле выплавка стали упала почти на 40% по сравнению с тем же месяцем 1929 г., производство чугуна на 35%, добыча каменного угля на 20%. Общий индекс промышленной продукции снизился к концу года на 16,5% по сравнению с предкризисным 1928 г. Промышленные предприятия были загружены менее чем наполовину.

Как уже говорилось, в марте 1930 г. только официально зарегистрированных безработных насчитывалось почти 3,5 млн человек. Свертывание производства болезненно отражалось и на положении тех пролетариев, которые еще оставались на предприятиях; происходило сокращение рабочей недели (иногда до 3–4 дней) с соответствующим снижением зарплаты. Летом 1930 г. численность такого рода частично безработных составляла 2,9 млн Падение покупательной способности городского населения в результате кризиса крайне отрицательно сказывалось на положении крестьянства, усугубляло структурный аграрный кризис, которым уже длительное время было охвачено сельское хозяйство Германии. Росла задолженность крестьянства, росло число хозяев, имущество которых шло с молотка за долги.

Обострение социальных противоречий привело уже в марте 1930 г. к распаду правительственной коалиции, возглавлявшейся социал-демократами. Крупный капитал счел момент весьма подходящим, чтобы начать реализацию своих планов лишения населения завоеванных им в трудной борьбе прав. «Выхолащивание» демократии было главной целью нового имперского правительства, во главе которого стал лидер католической партии Центра Г. Брюнинг. В это время он пользовался доверием главных сил монополистического капитала, предпочитавших постепенное ослабление парламентского режима его единовременной ликвидации, ибо они опасались возможных последствий. Правительство Брюнинга было шагом к реализации давнего и упорного стремления монополистов к «сильной власти». Не случайно именно в это время сталепромышленник Шленкер, возглавлявший мощный предпринимательский союз «Объединение по охране общих экономических интересов в Рейнской области и Вестфалии», писал: «Мы должны уделять внимание опытам Муссолини и учиться на них».