Последняя жертва Розы Ветров - Наталья Ефремова

– Привет, малыш. Что случилось? Тебе плохо?

– Привет, пап. Я не слышала, как ты вошел, – сдавленно ответила я и отвернулась. – Мне… Да, мне плохо. Очень. Только это не… ты не думай, что я… Наверное, что-то не то съела.

Добрые руки папы обняли меня.

– Ну-ну, что ты, малыш, успокойся. Я ничего такого не думаю.

Он потянулся к крану, открыл теплую воду, умыл меня, совсем как в детстве, а потом усадил на диванчик у стола и тихо предложил:

– Поговорим?

Я лишь кивнула в ответ, боясь, что любые слова, сказанные сейчас, спровоцируют новый приступ слез и рвоты. Опустив гудящую голову на руки, я слушала, как папа наливает в чайник воду, зажигает огонь на плите, едва слышно звенит фарфором.

Наконец он поставил передо мной чашку с крепким черным чаем и сел рядом со своей кружкой, от которой поднимался пар.

– Выпей, малыш. Тебе станет полегче. Может, стоит включить свет?

Я отрицательно помотала головой.

– Ну нет так нет.

Помолчав немного, папа сказал:

– Я не спрашиваю, что произошло, потому что, как мне кажется, догадываюсь об этом, – он покрутил ложкой в сахарнице. – Мне хочется думать, что догадываюсь верно. Я, признаться, давно ждал, когда Стивен поговорит с тобой, но, может, ты мне сама расскажешь? Если хочешь, конечно.

Я сделала большой глоток терпкого сладкого чая и вкратце пересказала ему события минувшего вечера. Папа слушал, помешивая остывающий чай в своей большой кружке, а когда я умолкла, спросил:

– Ты не любишь Стивена?

– Нет.

– Я так и думал.

– Но… он дорог мне.

Папа внимательно посмотрел на меня, и я, смутившись, заговорила быстрее:

– Папа, я понимаю, это звучит эгоистично. Но… Стив мне, и правда, дорог, я не хочу его терять. И не могу… относиться к нему так, как он ждет. Просто не могу.

– Вы с ним абсолютно разные люди, малыш. Мне нелегко это говорить, но счастлива ты с ним не будешь. Я надеялся, я убеждал себя, что ошибаюсь, однако… Сначала я очень хотел, чтобы Стивен привязался к тебе. Я видел, что он способен изменить твой мир, вдохнуть в тебя жизнь, если хочешь. Но вы с ним такие разные! Я уговаривал себя, что нужно потерпеть, что принцип «стерпится – слюбится» не лишен оснований, а потом в очередной раз убеждался, что это неправда.

Я покачала головой:

– Я думала, что, может быть, если я выйду замуж за Стива, то все будет не так уж и плохо. Я привыкну. Постараюсь привыкнуть. Он будет счастлив. Ты, наверное, тоже. И тогда…

– Я? – оборвал меня папа. – Неужели ты думаешь, что я настолько слеп? Ты не сможешь привыкнуть, и не стоит на это надеяться. Своим согласием ты только поломаешь и свою, и его жизнь, поверь мне.

– Но Стив…

– Что Стив? Ты думаешь, он будет счастлив в браке с тобой, приняв твою жертву с закрытыми глазами? Ни одного дня! Подарив ему иллюзию счастья на несколько месяцев, ты обречешь страдать его и себя все оставшиеся годы.

Я поняла, что он имеет в виду.

– Твоя мать вышла за меня замуж вовсе не по любви, и мне это было прекрасно известно. Я видел, что она избалована, надменна и цинична. Но она была ослепительна настолько же, насколько и холодна, и я просто закрыл глаза на такую мелочь, как ее чувства ко мне. Я-то ее любил! И этого мне было достаточно.

Я слушала, затаив дыхание. Мы с папой никогда не обсуждали эту тему, и то, что я узнала, поразило меня до глубины души.

– Удивительно, что она вообще приняла мое предложение. Наследница богатого судовладельца из Южной Каролины, она попала в Портленд совершенно случайно и оказалась на заседании суда, где я выступал адвокатом ее кузена. Через полгода я отважился попросить ее стать моей женой. И надо же – она согласилась!

Мы были разными, как вы со Стивеном, хотя и в другом смысле. Лайза обожала ночные клубы, вечеринки, скачки, шумные посиделки в дорогих ресторанах, – поморщился папа, – а я тяготился этим, хоть и старался не показывать вида. То, что нравилось ей, на меня нагоняло тоску, и наоборот. Мне больше по душе были выходные, которые мы проводили дома, вместе, пусть это и случалось крайне редко. Лайза откровенно скучала, но исполняла роль жены и домохозяйки, и в такие тихие минуты я убеждал себя, что у нас все хорошо.

Но пелена слепоты спала с моих глаз довольно быстро: не прошло и года, как мы стали абсолютно чужими. И твое появление не сблизило нас ни на шаг. Скажешь, я был счастлив хотя бы этот год? Нисколько. Я постоянно чувствовал холодное презрение Лайзы и напряженно ждал, чем все это закончится.

– Папа, – решилась вставить я, но он жестом заставил меня умолкнуть. Ему хотелось выговориться, и я подчинилась.

– Думаю, началом нашего с ней конфликта стало известие о ее беременности. Лайза никогда не скрывала, что вообще не планирует иметь детей, чтобы не испортить свою внешность и не обременять себя лишними заботами, а я втайне мечтал о большой семье и надеялся, что однажды она передумает, но все произошло по чистой случайности.

– Почему же она не сделала аборт? – сдавленно спросила я.

– Запретили врачи. Что-то было не так с ее здоровьем, но что, Лайза так мне и не сказала. Она тяжело переносила беременность. Ее мучил токсикоз, отеки, она злилась, что подурнела, что вынуждена отказаться от алкоголя и вечеринок. Свою злость она вымещала на мне, но я все прощал ей за счастье стать отцом.

Он наклонился и поцеловал меня в висок.

– Когда ты родилась, Лайза бросила тебя буквально сразу же после рождения и переселилась в салоны красоты – восстанавливать поблекшую привлекательность. А я принялся растить тебя, не желая ничего слышать о няне. Обретя прежний роскошный вид, моя жена занялась тем, что умела делать в совершенстве: развлекаться и соблазнять.

Как-то так само собой выяснилось, что Лайза изменяет мне. В дополнение к прежним забавам у нее появилось новое хобби – коллекционирование поклонников, многие из которых, как мне стало потом известно, оказывались в ее постели. Она успела хорошо изучить мой характер и знала, что я не люблю огласку и никогда не смогу наказать ее за неверность. Ее расчеты оправдались: я молчал, обратив всю свою любовь на тебя.

И вот однажды Лайза ушла к одному из своих любовников, и я тут же подал на развод. Ни разу впоследствии она не вспомнила ни обо мне, ни о тебе. Думаю, во всем виноват именно я. Ведь я знал, что мы не созданы друг для друга, знал, но поступил… так, как поступил.

Папа замолчал, постукивая пальцами по столу, и я заметила капельки пота на его лбу.

– Папа, если не хочешь, не рассказывай, – робко попросила я, когда пауза затянулась. – Я не хочу, чтобы ты расстраивался.

– Я не расстраиваюсь, поверь. Я просто хочу объяснить тебе, что своим согласием на брак, данным против собственной воли, пусть из каких-то там, как тебе кажется, благородных побуждений, ты никого не сделаешь счастливым. Ни-ко-го! А Стивен… Стивен – мужчина, и он должен тебя понять. Нельзя насильно быть привязанным к другому человеку, иначе тем самым ты измучаешь и его, и себя.