Миссис По - Линн Каллен

На следующий день я чувствовала себя усталой и не в своей тарелке. Я накричала на Винни, потому что она не надела пальто, и ненавидела себя за это. Я не могла слушать жалобы Элизы на то, что Мэри все сильнее отбивается от рук – наверно, дело в растущей тоске по родному краю… или в ее обожателе. Сейчас мне не было дела, останется Мэри в Америке или вернется в Ирландию. Работать я тоже не могла, вид пера и бумаги вызывал отвращение. Я одновременно испытывала чувство вины за то, что не присоединяюсь к мистеру По, и за то, что смею даже думать о возможности к нему присоединиться, и это парализовало меня. Ближе к вечеру я решила прогуляться до мисс Линч и отдать ей книгу. На самом деле мне просто хотелось сбежать из дома и от собственных мучительных мыслей.

Мелкий моросящий дождик навел влажный глянец на желтые листья выстроившихся вдоль Вашингтон-сквер айлантов.[78] Я свернула за угол на Уэйверли-плейс и увидела миссис Эллет под большим черным зонтом. Я принялась озираться в поисках путей для отступления. А миссис Эллет воскликнула:

– Миссис По!

Ахнув, я обернулась через плечо. Неужели супруга поэта восстала со своего скорбного одра? Качнув сумочкой, миссис Эллет схватилась затянутыми в перчатки руками за свою лошадиную физиономию:

– Боже мой, я, конечно, имела в виду «миссис Осгуд». Как я только могла такое сказать…

Лишь долгие годы, в течение которых меня мололи жернова светской жизни, помогли мне заставить себя улыбнуться.

– Дорогая миссис Эллет, как же приятно вас встретить.

– Полагаю, вы просто ассоциируетесь у меня с мистером По.

– Благодарю за комплимент, – снова улыбнулась я, вспомнив уроки увертливости и коварства, преподанные мне Сэмюэлем Осгудом.

Уязвленная тем, что ее выпад не достиг цели, она нахмурилась и сказала:

– Вас так не хватало в субботу у Энн!

– Вечеринка удалась?

– Как обычно. Была миссис Батлер, несмотря на то что ее муж подал прошение о разводе. С ней почти никто не разговаривал, только мисс Фуллер и мистер Грили, которым чужды представления о морали, да мисс Линч, которая, будем откровенны, понятия не имеет ни о чем, хотя, конечно, очень миленькая. Со стороны миссис Батлер просто бессовестно провоцировать мужа на развод. Как будто нельзя просто жить врозь, как многие делают. Я была возмущена тем, что пришлось находиться в ее обществе. Преподобный Гризвольд заявил, что немедленно уйдет, правда, не сделал этого. Полагаю, он ждал, что вы придете, потому что у всех о вас расспрашивал.

– Я думала, он женился.

– Очевидно, брак был коротким. Таким коротким, что он, наверно, не успел даже перчатки снять. Это только мне кажется или этот человек имеет какое-то нездоровое пристрастие к перчаткам? – Она часто моргала: наверно, ей казалось, что это придает шарм.

Я не собиралась сплетничать с этой женщиной даже о преподобном Гризвольде.

– Так мило с его стороны вспомнить обо мне!

Она наморщила нос.

– Он не показался мне таким уж милым. Я слышала, он вырос в бедности – его отец был сапожником и фермером, а такие вещи налагают отпечаток, от которого не избавиться. Сколько ни покупай перчаток и ни критикуй поэтов, никуда от этого не деться. Ну да вы его знаете. – Ее отвисшая нижняя губа изогнулась в усмешке. – А как поживает мистер По? – Я замешкалась с ответом, и она добавила: – Преподобный Гризвольд говорит, что он бывает в доме, где вы временно живете.

Вот чертовка окаянная!

– Бывает. Он уже много месяцев помогает мистеру Бартлетту в работе над словарем.

Она подняла одну бровь, видимо, вынужденная согласиться. Мы кивнули двум проходившим мимо хорошо одетым дамам. Проклятый холодный ветер, частый гость в Нью-Йорке, пробирал до костей. Миссис Эллет дождалась, пока дамы отойдут на достаточное расстояние, и спросила:

– А как поживает миссис По?

– Я, право, не знаю.

– Но вы должны, – чопорно улыбнулась она.

Я посмотрела на книгу, а потом – поверх ее головы, намекая тем самым, что мне пора бы идти.

Она посмотрела на меня спокойно, как одна из тех коров, что паслись на обреченных лугах за Юнион-сквер.

– По правде говоря, миссис Осгуд, ваше имя не раз и не два упоминалось у мисс Линч. Многие ставят вас на одну доску с миссис Батлер, а это так несправедливо! Вы не заслуживаете ничего подобного. – Однако ее злобно-заговорщическая улыбка противоречила словам.

Я сдержала ярость.

– Что бы там ни говорили, это наверняка огорчит миссис По, а она, бедняжка, так больна. То, что может показаться кому-то досужими сплетнями, на самом деле способно нанести огромный вред невинному человеку.

– Как там говорится? – Миссис Эллет в раздумье похлопала себя по щеке. – В чужом глазу и соринку разгляжу?

Я моргнула, изумленная ее вопиющей злобой.

– Откуда, вы говорите, вы приехали?

– Колумбия, Южная Каролина, – улыбнулась она. – Ну или из ада. Это почти одно и то же.

Дождь припустил сильнее, по моему капору застучали капли.

– Мне надо идти.

– Конечно, – она посторонилась. – О, я же не сказала вам, Френсис! Я встретила вашего мужа. В фойе «Астор-хауза». Я, правда, вначале не сообразила, что он чей-то муж, потому что он так раскованно держался с барышней Бреворт. Но, полагаю, это ничего не значит. Художник и его модель во время позирования сплошь и рядом позволяют себе небольшие физические вольности.

– Всего доброго, миссис Эллет.

Я двинулась к дому мисс Линч. Неужели я боюсь, что подобные ей люди станут осуждать меня за отношения с мистером По? Миссис Эллет так отвратительна! И ради того, чтобы она и такие же, как она, были обо мне хорошего мнения, я готова бросить мистера По на съедение бостонским волкам? Я была неправа, когда отказалась с ним ехать. Я покинула в беде единственного человека, который на самом деле ценит меня. Он холил и лелеял мое сердце и мою душу, а я не поддержала его в трудное для него время. Если он провалится в Бостоне, я стану себя ненавидеть.

Я отдала книгу служанке мисс Линч и, горюя, побрела домой. Из-за ливня я не поднимала головы и поэтому не увидела фигуру, приютившуюся на крыльце Бартлеттов, пока не вошла в калитку. Мистер По поднял голову, и с полей его шляпы полилась вода. Его щеки раскраснелись, подчеркивая серый цвет глаз. Видно было, что он уже очень давно тут мерзнет.

Я взбежала по ступенькам. На мрамор крыльца упали крупные дождевые капли, когда я присоединилась к мистеру По в его укрытии за колонной.

– Я думала, вы уже уехали.

– Я понял, что триумф в Бостоне невозможен для меня, если я не смогу разделить его с вами. А значит, бостонцы могут катиться ко всем чертям. Я никуда не еду.

Мне захотелось сорвать с него шляпу и взять в ладони его мокрое лицо. Я люблю этого человека. Я рискну всем чем угодно, даже самой жизнью, лишь бы быть с ним. Без него со мной не может произойти ничего хорошего.

Я смахнула с его щеки капельку дождя:

– Когда мы отправляемся?

29

Я солгала Элизе, будто получила известия от матери, что та больна, и я должна немедленно ехать к ней.

– В Бостон? – спросила она. – Мистер По вроде бы тоже там?

У меня хватило самообладания сказать, что мне некогда будет с ним встречаться. Дочерям я тоже солгала, сказав, что их бабушка слишком плоха, и поэтому я не могу взять их с собой. А еще я, скрыв лицо под плотной вуалью, солгала клерку пароходной компании, который спросил мое имя для списка пассажиров. Я назвалась миссис Улялюм. Откуда я только взяла такое имечко? Когда я произнесла его, мистер По, стоявший за мной в очереди, закашлялся. Позднее, уже на борту, я покончила с этим двуличием, прекрасно понимая – когда в Бостоне гребное колесо парохода прекратит, скрежеща, шлепать по воде, я присоединюсь к мистеру По на причале, и он следом за мной отправится в Тремонт-хауз. И вот я, по-прежнему в вуали и шалях, стою у стойки портье, который выводит в гостевой книге «Миссис По». К тому времени, как мы добрались до нашего номера, я была вся опутана ложью. Она так тяготила меня, что я встала возле окна и не могла даже поднять головы, ожидая, пока парнишка-коридорный принесет наши чемоданы. Когда он наконец положил их на кровать, мистер По потянулся в карман за чаевыми.

– Нет-нет, мистер По. – Парнишка носил свою ливрею с такой гордостью, словно это был его лучший наряд. Возможно, так оно и было. – Я не могу.

– Ты знаешь, кто я такой?

– Кто ж не знает! – Он всплеснул руками. – «Никогда! Никогда!»

Мистер По достал монетку:

– Возьми.

Паренек неохотно взял чаевые и, улыбаясь, попятился к дверям:

– Спасибо вам, мистер По! Спасибо! И никаких убийств сегодня ночью, слышите? – И он выскользнул за дверь.