Тайфун. Записки из Китая - Крум Босев

А что же с революционными комитетами? Наступил январь 1968 года. Ровно год назад Мао Цзэ-дун разослал «миллион хунвэйбинов» во все провинции, автономные районы и города центрального подчинения с целью развернуть «движение за захват власти». После рождения первых «революционных комитетов» было дано указание о реорганизации партии. На бумаге это выглядело просто, но в жизни оказалось намного сложнее. Это было время очередных парадоксов, мучительных зигзагов Мао Цзэ-дуна и его штаба, острых схваток, борьбы, столкновений, когда любое действие рождало острое противодействие, а оно иногда перерастало в стихийные выступления, которые перечеркивали реализацию планов и намерений пли надолго замедляли ее.

Так каково же положение с созданием ревкомов? К апрелю 1967 года их было создано только шесть… Шесть из двадцати девяти. Затем наступил длительный перерыв. После долгих и болезненных родовых мук в августе наконец родился седьмой. Еще через три месяца во Внутренней Монголии появится на свет восьмой, а в последние дни последнего месяца — девятый. Десятый ревком будет создан уже в новом, 1968 году в условиях осуществления нового «стратегического плана» Мао Цзэ-дуна. С этого момента почти каждый месяц будут создаваться по три ревкома, а последние два, в Синьцзяне и Тибете, появятся в сентябре при содействии специальных войск, непосредственно подчиненных Военному совету ЦК. Со времени создания первых ревкомов в начале 1967 года до организации в 1968 году последних прошел достаточно большой срок, чтобы дипломаты и дипломатические наблюдатели в Пекине смогли проанализировать, сопоставить факты, сравнить их, сделать некоторые выводы. И эти выводы не оставляли никакого сомнения в существенной разнице между составом руководства первых ревкомов и вторых. В первых ревкомах были широко представлены «революционные организации», и об этом убедительно свидетельствовали цифровые данные: в Шаньсийском ревкоме они составляли почти 50 процентов, в Пекинском — 31 процент, в Гуандунском, созданном намного позже — в феврале 1968 года, — только 15 процентов. Но важно отметить не столько количество, сколько реальную власть, которую они имели. В первых ревкомах хунвэйбины и цзаофани играли ведущую роль.

Создание «вторых» ревкомов шло по другому пути. Сначала назначалась «подготовительная группа», состав которой определялся Пекином. В нее наряду с военными входили и кадровые партийные работники, подвергавшиеся, как правило, «обстрелу» хунвэйбинов и цзаофаней; представители последних в «подготовительную группу» не входили. Хунвэйбины и цзаофани должны были войти в «великое объединение», в «великий союз». Создание этого союза и являлось первостепенной задачей «подготовительной группы». После выполнения первой задачи следовало заняться решением второй — реабилитировать некоторых кадровых работников партийного и государственного аппарата.

Военные действительно начали «реабилитацию» старых кадров, потому что военные составляли основную силу новых революционных комитетов. Но «реабилитация» на широкой основе — это уже выходило за рамки нового «стратегического плана», создавало потенциальную опасность того, что процесс реорганизации партии пойдет по нежелательному пути. И Мао Цзэ-дун дает указание остановить процесс «реорганизации». Исчезают лозунги, призывы о «реорганизации» и… созыве съезда. С этого момента развернется борьба против «реабилитации» и ее «черного ветра». Поздней весной 1968 года в Китае развернется новое наступление «левых». Зловещим сигналом к нему послужит «мартовский взрыв», направленный против группы высших военных руководителей, и в первую очередь против Ян Чэнь-у, исполнявшего обязанности начальника Генерального штаба НОАК, секретаря системы партийных организаций в армии.

Поблекшие записи в моих блокнотах воскрешают воспоминания о тех днях. Мартовские события действительно начались внезапно, как «взрыв бомбы», и не только для нас, членов дипломатического корпуса. Мне кажется, они явились неожиданностью и для самих китайцев, которые уже начали привыкать к относительному затишью, наступившему в стране в осенние и зимние месяцы. И вдруг разразился «мартовский взрыв». О нем мы, дипломаты и корреспонденты, узнали 28 марта из плакатов и дацзыбао, которые в этот день наводнили улицы Пекина. А 26 марта Синьхуа сообщило о состоявшейся встрече Мао Цзэ-дуна с военными активистами. Вместе с Мао Цзэ-дуном в зал вошли Линь Бяо, Чжоу и руководители «группы по делам культурной революции». Во время встречи был выдвинут лозунг «не свертывать боевое знамя до тех пор, пока не будет достигнута полная победа». А на следующий день на стадионе «Рабочий» против Ян Чэнь-у и других был организован «стотысячный митинг». На митинге Чэнь Бо-да заявил, что «мартовский взрыв» является «пятой битвой», которую провела «великая пролетарская культурная революция».

«Эта великая революция продолжается уже около двух лет и провела несколько больших битв. Первая битва — это борьба за устранение Пэна, Ло, Лу, Яна (Пэн Чжэнь, Ло Жуй-цин, Лу Дин-и, Ян Шань-кунь. — Прим. авт.). Под руководством председателя Мао мы победили… Вторая битва — борьба против Лю, Дэна, Тао (Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пин, Тао Чжу. — Прим. авт.). Под руководством великого вождя, председателя Мао мы победили. Третья битва — это битва, в которой мы разбили начавшееся весной прошлого года «февральское противотечение». Под руководством председателя Мао мы разбили «февральское противотечение». В четвертой битве мы уничтожили мелких агентов Лю, Дэна, Тао — Ваня, Гуаня, Ци (Вань Ли, Гуань Фэн, Ци Бэнь-юй. — Прим. авт.), которые являлись драконами, мелкими, жалкими пресмыкающимися, меняющими свой цвет. Пятая боевая битва — это разоблачение контрреволюционного лица Ян Чэнь-у, Юй Ли-цзина (политкомиссар ВВС. — Прим. авт.) и Фу Чун-би (начальник пекинского гарнизона. — Прим. авт.)». На митинге в конце марта против Ян Чэнь-у выступил Чэнь Бо-да. «Обвинительные речи» произнесли также Цзян Цин, Кан Шэн и Чжоу Энь-лай. Но дело не в митинге, о нем будет сказано в другой главе. Мартовские события послужили сигналом к новому наступлению «левых», которое проводилось под лозунгами «революционизирования ревкомов» и «чистки классовых рядов». В качестве образца проведения «чистки классовых рядов» превозносился «опыт комитета военного контроля при пекинской типографии Синьхуа по мобилизации масс на борьбу против врагов». Этот опыт был изложен в документе, подготовленном Яо Вэнь-юанем и опубликованном 31 мая в хунвэйбиновской газете «Цзин-ганшань» с пометкой Яо Вэнь-юаня: «Проверено председателем. В этом материале обобщены некоторые политические вопросы, возникшие во время чистки классовых рядов». Над «пометкой» резолюция Мао Цзэ-дуна:

«Товарищу Вэнь-юаню

Предлагаю распространить этот документ по всей стране…»

«Резолюция» Мао Цзэ-дуна датирована 19 мая, а в «Сообщении» от 25 мая, адресованном «ревкомам» и подготовительным комитетам по созданию ревкомов в провинциях, городах центрального подчинения, автономных районах, комитетам военного контроля, руководству крупных и провинциальных военных округов, ЦК КПК и «группа по делам культурной революции» предписывали: «…Мы надеемся, что, согласно указаниям председателя Мао, вы изучите опыт типографии Синьхуа по развертыванию борьбы против врагов, обратив внимание и на обобщение опыта