Жиган против банды - Сергей Зверев

Вначале Панфилов услышал голос Романова и лишь потом открыл глаза.

– Привет, стукачок, – с ехидцей произнес инструктор. – Ну, как, вкусный был супчик? Что, поперек горла встало Мариино варево? Бывает. Бабы – они такие. И не заметишь, как отраву подсунут.

«Кажется, на этот раз они меня опередили…» – констатировал Константин, поняв, что лежит на топчане в полуподвальной комнатке с зарешеченными окнами и обитой жестью дверью.

Он попытался слегка приподняться, но не смог. Его руки и ноги были привязаны к топчану.

– Как на операционном столе, – усмехнулся Романов, уловив движение Жигана. – И делай с тобой что хочешь. Хочешь, молоти, хочешь, режь. И главное, все это будет, если ты не скажешь, кто тебя прислал сюда и зачем. Впрочем, зачем ты здесь, мы уже знаем. Тебе нужна Светлана Клебаничева. Ведь так?

Панфилов промолчал.

– Можешь не отвечать, – продолжил инструктор. – Это так. Она сама рассказала о вашей встрече. Девочка глупенькая, наивная и очень любит травку… Да и героинчиком побаловаться не прочь. А вот Мария помогла доставить тебя сюда. Как видишь, люди у нас преданные, «шестерок» нет. Так что отпираться бессмысленно. Да и не рекомендую.

Романов подошел вплотную к топчану и, наклонившись над Панфиловым, с издевкой посмотрел ему прямо в глаза:

– Ну, что, стукач, начнем! На кого работаешь?

– И это у вас называется гостеприимством? – пошевелил пересохшими губами Константин.

– Значит, не хочешь, – инструктор неодобрительно покачал головой, а потом изо всей силы нанес Панфилову удар в челюсть.

«А ведь ты меня боишься, если связал по рукам и ногам», – подумал Константин и почувствовал, как из уголка рта струйкой потекла кровь.

Романов тем временем принялся демонстративно разминать пальцы.

– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не шучу. Но это еще цветочки. Ягодки будут позднее. Ведь тебе, наверное, интересно, что тебя ждет в ближайшем будущем? Молчишь?.. Могу рассказать. Вначале мы поговорим с тобой по-мужски, то есть как сейчас. Если тебе это не нравится, то в следующий раз к тебе в гости пожалует какой-нибудь козел с садистскими наклонностями. Ведь у нас есть и такие. Должны же мы как-то поощрять наших ребят за хорошую службу. Верно? А потом, если ты еще будешь жив, к тебе пожалует сам отец Василий со всеми своими травками и химией. Знаешь, он у нас экспериментатор и большой любитель всяких там психотропных штучек. Так что выбирай, какое будущее тебя больше устраивает – несколько переломанных ребер или перспектива стать полным имбецилом?

Романов сделал небольшую паузу, при этом внимательно наблюдая за выражением лица Панфилова, а потом продолжил:

– Все это я рассказываю тебе не потому, что хочу запугать. Все это будет. А может, будет и хуже. Поверь, я прекрасно знаю тех людей, с которыми живу. Это банда головорезов, для которых нет ничего святого. Но особенно они хороши после того, как Василий вкачивает им очередную дозу наркоты, а потом благословляет на подвиги. Для них уже не существует никаких табу. Так что думай. И знай – единственный человек, который в состоянии понять тебя и помочь, это я. И если ты упустишь этот шанс, тебя ждет беспредел. Все остальные лишь внешне напоминают людей… Поверь слову офицера, я – твой единственный шанс. Если ты это поймешь, возможно, я даже помогу тебе бежать отсюда. Ты понимаешь, о чем я?

Романов наклонился так низко, что Панфилов почувствовал неприятный гнилостный запах из его перекошенного рта.

Чтобы прекратить этот бессмысленный разговор, Константину пришлось выдавить из себя:

– Да, я понимаю.

– Вот и прекрасно, – обрадовался Романов. – Ну, так на кого ты работаешь? Может, ты ментяра или какой-нибудь эфэсбэшник?

Отвечать на этот вопрос Панфилов не собирался, но инструктор истолковал его молчание по-своему.

– Хорошо, – сказал он, выпрямляясь. – Я дам тебе пару часов для того, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.

Взглянув на зарешеченное окно, он самодовольно усмехнулся и направился к двери, но у самого порога задержался.

– Я распоряжусь принести тебе обед, – неожиданно доброжелательным тоном проговорил он. – И велю это сделать Марии. Думаю, ты не прочь встретиться с ней. Тем более она сама хотела поговорить с тобой. Ей очень не хочется, чтобы ты умирал. Понимаешь, о чем я? Эта девушка может быть твоей, если, конечно, ты этого очень захочешь…

Романов переступил порог и громко захлопнул дверь.

«У меня всего лишь два часа для того, чтобы победить или проиграть…» – констатировал Панфилов и попытался освободиться от сжимающей запястья веревки.

Но эта попытка не принесла никаких результатов. Панфилов не собирался так просто сдаваться. Он раз за разом напрягал и расслаблял мышцы, надеясь таким образом ослабить узлы.

Вскоре Константин был вынужден прекратить свои малоприятные «упражнения». В комнату с подносом в руках, на котором стояла тарелка со щами и лежал кусочек хлеба, вошла Мария. Присев рядом, поставила поднос на пол и посмотрела на Панфилова полным раскаяния взглядом. Но Константин не собирался упрекать ее. Ведь он совершенно ясно осознавал, что оказался в камере не потому, что его сдала девушка, а потому что сам допустил ошибку.

– Извини, – виновато проговорила Мария. – Я не знала, что в еду подсыпали какой-то порошок. Это сделали тайком от меня. Ты мне не веришь?

– Верю, – спокойно ответил Константин, хотя в настоящий момент этот вопрос его волновал меньше всего.

– Не веришь, – тяжело вздохнула Мария и предложила: – Хочешь, я тебя покормлю? Развязывать тебя запретили.

Панфилов отрицательно покачал головой.

– Нет, мне не хочется есть.

Неожиданно Мария попыталась развязать узел на его запястье.

– Эй, что это ты делаешь? – удивился Константин.

– Тихо, – прошептала девушка. – Я уже все продумала. Мы убежим в лес. Я знаю одно место, где нас никто не найдет. Там в землянке Андрей складывал провиант. Ведь вначале он собирался покинуть лагерь тайком.

Панфилов неодобрительно покачал головой.

– Нет. Мы не успеем даже выйти из дома, как нас изрешетят пулями.

– А взгляни на это, – Мария приподняла юбку.

К внутренней стороне ее бедра скотчем были прилеплены армейский «кольт» и пакетик с патронами.

«Это провокация или шаг отчаяния?» – недоумевал Константин.

Однако интуиция подсказывала, что девушкой движут самые благородные намерения. Ее глаза излучали искренность и раскаяние. Как бы там ни было, он должен был принять решение немедленно.

– Слушай меня внимательно, – потребовал Константин. – Затолкни «кольт» мне под бок. Чтобы его не было видно. И иди.

– А как же ты? – растерялась девушка.

– За меня не беспокойся.

Мгновение поколебавшись, Мария сделала так, как сказал Панфилов, и, прильнув к его уху, прошептала:

– Если от храма двигаться прямо на восток, метров через пятьсот будет дерево с раздвоенным стволом. Там следует повернуть на север и идти до тех пор, пока не упрешься в болото. Оттуда просматривается дерево с надломанной верхушкой. Рядом с ним – землянка. Но, чтобы попасть туда, нужно обойти болото, двигаясь против часовой стрелки. Насколько мне известно, в землянке есть граната. К сожалению, больше никакого оружия… Завтра утром, часов в восемь сюда должен подойти военный катер. На катере обычно находятся два человека, и они вооружены. Катер стоит у берега минут пятнадцать. Романов с командой появляется за пять минут до отплытия. Это единственный шанс вырваться отсюда. Другого пути я не знаю.

– Я все понял, – благодарно кивнул Константин. – Но я не могу уехать отсюда без Светланы.

Мария грустно улыбнулась.

– Я это уже поняла.

В камере повисло тягостное молчание. Первой его нарушила Мария.

– Послушай, Петр, – робко проговорила она. – К сожалению, я не знаю твоего настоящего имени и, может быть, не узнаю никогда. Наверное, это и не так важно. Ответь мне. Только честно. Ты не боишься смерти?

Панфилов грустно улыбнулся.

– Раньше боялся. Теперь… наверное, тоже. Понимаешь, мне часто приходится ходить по лезвию ножа. Шаг вправо, шаг влево… Наверное, если бы не было смерти, мы разучились бы ценить жизнь. Я видел много смертей. Очень много. И понял – бояться бессмысленно.

– А я боюсь, – искренне призналась Мария.

– По-моему, тебе еще рано думать о смерти, – Панфилов дружески улыбнулся. – Ты молода, красива. У тебя впереди вся жизнь. Семья, дети… Подумай лучше об этом.

– Ты прав, – Мария натянуто улыбнулась и поцеловала Константина в щеку. – Но мне пора идти.

Девушка встала и, подхватив поднос, вышла из камеры.

«Ну что ж, теперь дело за тобой», – мысленно приказал себе Константин и что было силы крикнул:

– Эй, конвой, мне на толчок нужно!

После небольшой паузы дверь распахнулась, и в камеру вошли двое плечистых парней. Один из них держал наручники, а второй – пистолет.