Жиган против банды - Сергей Зверев

– Смерть Андрея еще раз убеждает нас в том, что наша миссия свята и что бог контролирует каждый наш шаг. Чтобы вам стали более понятны мои слова, приоткрою одну тайну. Накануне отъезда мы по душам беседовали с Андреем. И он сообщил мне, что не хочет больше служить нашим идеалам и собирается уйти от нас. Я уговаривал его не принимать поспешных решений и еще раз хорошенько обо всем подумать, но он был непреклонен. «Ступай, если уж так решил, – сказал я ему тогда. – Я не буду силой удерживать тебя. Ведь главное для нас – добрая воля человека и его страстное желание служить богу». – «Я не буду больше служить, потому что не верю в существование бога», – ответил он мне. «Так нельзя говорить о боге, – предупредил я его. – Ведь неверие – самый страшный грех, потому что он сродни предательству…» Андрей не послушал меня. А через день он погиб. Но как? Несчастье произошло в том самом вагоне, где должна была ехать Мария. Мария – человек истинно преданный богу, и бог не мог допустить ее смерти. Именно бог сделал так, что Мария в момент катастрофы оказалась в другом вагоне. «Но почему бог не защитил Андрея?» – спросите вы. Отвечаю – потому что Андрей предал бога и тем самым лишился его милости. Но сегодня мы молимся за упокой души Андрея. Ведь бог великодушен и способен простить многое. Даже измену…

Несмотря на проникновенный голос отца Василия, Панфилов понял, что священник рассказал эту историю отнюдь не потому, что ему хотелось поделиться со всеми наболевшим. Это так называемое откровение понадобилось отцу Василию для того, чтобы еще раз напомнить пастве о том, что возврата в прежний мир для них уже не существует.

Впрочем, обстоятельства смерти неизвестного ему Андрея заинтриговали Константина, и он надеялся получить более правдивую информацию от Марии. Однако после службы девушка даже не подошла к Константину. А потом и вовсе растворилась в толпе.

Прошло несколько часов, прежде чем Панфилову удалось увидеть Марию.

Она появилась внезапно. Лицо ее было осунувшимся, а плечики слегка подрагивали. Молча поставив на стол поднос с едой, она отошла к окну и замерла на месте. Панфилов решил не начинать разговор первым, а подождать, пока девушка заговорит сама. Но вскоре не выдержал.

– Тебе плохо? Ты заболела? – осторожно поинтересовался он.

Мария внезапно повернулась, прошла на середину комнаты и опустилась на табурет. Склонив голову так, чтобы Панфилов не мог видеть ее глаз, она негромко произнесла:

– Я хочу поговорить с тобой.

Получив его молчаливое согласие, Мария прошептала:

– Я хочу рассказать тебе, как на самом деле погиб Андрей. Когда ты появился у нас, я не хотела тебя пугать и расстраивать. Я сама не верила, что такое возможно…

Последовавшая вслед за этим пауза длилась около минуты, а потом Мария вновь заговорила:

– Когда я попала сюда, то долго не могла понять, сколько всего парней и девушек здесь находится. Время от времени половина парней уезжала из лагеря. Некоторые возвращались, а некоторых я больше никогда не встречала. Я попросила отца Василия объяснить мне, что происходит. Он ответил, что скоро я все узнаю. Через неделю отец Василий собрал нас в храме и прочитал молитву. С его слов я поняла, что нам предстояло свершить суд над человеком, на совести которого очень много преступлений. Но преступлений таких, за которые в Уголовном кодексе не предусмотрено наказание. Поэтому, по словам отца Василия, нам предстояло свершить божественное возмездие… Я не хочу вдаваться в подробности происшедшего… Это не самые приятные воспоминания… Все было как обычно: машина, пластиковая бомба и взрыв. Но на этот раз погиб ребенок. Андрей не мог простить себе этого, ведь он был главным исполнителем. Чувствуя за собой вину, он решил, что должен быть наказан. Наказан отлучением от бога и праведных людей. О своем решении уйти от нас он сообщил отцу Василию. Отец Василий посочувствовал ему и дал свое «добро». При этом он попросил Андрея выполнить последнее, совершенно безобидное поручение. Нужно было съездить в Питер и привезти оттуда церковную литературу. Андрей согласился. Меня отправили вместе с ним. В Питере нам, каждому отдельно, вручили два билета и чемоданы – мне полегче, а Андрею потяжелее. Когда мы садились в поезд, выяснилось, что у нас места в разных вагонах. А несколько часов спустя в его вагоне произошел взрыв. Вначале я тоже думала, что это случайность. Но когда возвращалась на машине в лагерь, услышала по радио сообщение об этой катастрофе. Дикторша сказала, что через час после происшествия ответственность за взрыв и, в частности, за убийство некоего Сорокина…

– Уж не Иосифа ли Петровича? – не удержавшись, перебил ее Константин.

– Кажется, да.

– Ну и ну! – Панфилов был поражен. – Так это же один из российских королей цветной металлургии…

Но титул Сорокина не произвел на Марию никакого впечатления.

– Дело не в том, кто он, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Дело в другом. Ответственность за убийство этого Сорокина взяла террористическая организация, которая именует себя «Ангелами справедливости». Но, опять же, и это не главное.

– А что же?

– Этот Сорокин ехал в соседнем купе с Андреем, и разделяла их всего лишь тонкая перегородка.

– Так, так, – задумчиво пробормотал Константин, начиная догадываться, к чему клонит Мария. – Значит, ты хочешь сказать, что в чемодане у Андрея была мина и взрыв планировался именно в его купе?

– Да. Именно планировался. И взорваться должны были как минимум два соседних купе!

– Значит, «Ангелы справедливости» – это ребята, которые сейчас бродят за стенами этого дома? – подхватил Панфилов.

– Нет, этого я не говорила, – запротестовала Мария. – Я не думала… Но опять же хочу сказать о другом. Андрей всегда был одним из лучших. Отец Василий отпустил его… По крайней мере, всем сказал, что отпустил…

– А на самом деле убил, – закончил Панфилов.

– Да, – кивнула девушка и тихо заплакала. – А я так верила отцу Василию. Боготворила его…

С минуту в комнате царило молчание.

– Андрей был твоим другом? – мягко спросил Константин.

Щеки Марии залились румянцем.

– Мы с ним были близки, – прошептала она и опять заплакала.

– Мне очень жаль, что так случилось, – сочувственно проговорил Панфилов. – Но почему ты говоришь об этом только сейчас и пришла именно ко мне?

– Потому что вы – чужой и никогда не станете другом отца Василия и Романова.

– Но это не все. – Панфилов пристально посмотрел на Марию.

– Верно, – согласилась та и подняла на Константина полные слез глаза. – Я хочу уйти отсюда и думаю, что вам тоже не место среди этой своры.

– Но почему я должен тебе верить?

– Не знаю, – пожала плечами Мария.

Панфилов встал с кровати и нервно заходил по комнате.

– И где доказательства того, что тебя не прислал ко мне тот же отец Василий? – с раздражением спросил он.

– Тогда проверьте меня, – не задумываясь выпалила Мария.

– Каким образом?

– Дайте мне какое-нибудь задание.

Панфилов негодующе покачал головой:

– Да о чем ты говоришь! Какое задание?

– Тогда я сегодня же ночью убью себя! – неожиданно холодно проговорила Мария.

По ее внезапно остекленевшему взгляду Панфилов понял, что это уже не шутка и даже не шантаж.

– Ну, хорошо, – он опустился на табурет напротив Марии, взял в ладони ее прохладные пальцы, по-дружески сжал их и доверительно проговорил: – Да, ты права. Я не тот, за кого себя выдаю. Я здесь потому, что хочу, чтобы прекратились убийства, совершаемые боевиками отца Василия. Чтобы сделать это, я должен немедленно оказаться в Москве. Но мне необходимо мое оружие. Я спрятал его в надежном месте, но почти уверен, что Романов отыскал мой тайник. Скорее всего мой пистолет у отца Василия.

– А если я найду пистолет и принесу, ты поверишь мне? – Мария умоляюще посмотрела на Панфилова.

– Тогда поверю, – холодно ответил тот.

– Я принесу, – радостно улыбнувшись, Мария вскочила с табурета и опрометью бросилась к двери.

Внезапно она оглянулась и спросила:

– А какой он, ваш пистолет?

– Тяжелый армейский «кольт»…

«Похоже, сама судьба оставляет мне только один вариант решения поставленной передо мной задачи», – подумал он, когда за девушкой закрылась дверь.

Пересев за стол, Константин взял ложку и принялся есть принесенный Марией обед.

Внезапно он почувствовал легкое головокружение. Решил перебраться на кровать, но вдруг пол ушел из-под его ног, а перед глазами поплыла полоса тумана. Панфилов попытался бороться с нарастающей слабостью, но не смог…

Вначале Панфилов услышал голос Романова и лишь потом открыл глаза.

– Привет, стукачок, – с ехидцей произнес инструктор. – Ну, как, вкусный был супчик? Что, поперек горла встало Мариино варево? Бывает. Бабы – они такие. И не заметишь, как отраву подсунут.