Новгород и Ганза - Елена Рыбина

3. Относительно высок официальный ранг юридических текстов повседневного значения, к которым относится русско-немецкая деловая корреспонденция и письменные послания, предваряющие и подготавливающие заключение договоров, переписка по организации посольств в Новгород или позднее в Москву, письма по отдельным конкретным поводам (например, различного рода жалобы, запросы и разъяснения).

Далее следуют односторонние документы, составленные немецкой стороной для немецких же инстанций:

4. Текстами довольно высокого официального уровня являются отчеты посольств ганзейских городов на Русь (например, посольств Иоганна Нибура в Новгород 1371 ив 1392 гг., ганзейского ратушного посольства в 1436 г., миссии Томаса Шрове в 1494 г., посольства Иоганна Роде в Новгород 1510 года, посольство из Любека в Новгород и Москву в 1603 г.). Отчеты составлялись участниками миссии для представления в центральные города Любек, Ревель и прочие, либо на съезд Ганзы. Среди сохранившихся источников имеется 12 таких отчетов.

Посольские отчеты можно дополнительно определить как официальные тексты повествовательного направления. К этой группе могут быть также отнесены отдельные корреспонденции информационного назначения, например грамота 1441 года, рассказывающая о положении дел на русских рынках, письмо ганзейской конторы Новгорода городу Риге 1331 года с подробным рассказом о столкновениях с новгородцами или рапорт 1560 года с показаниями ливонской женщины, арестованной за шпионаж в пользу русских в Ливонской войне.

5. К более высокому уровню относятся такие односторонние (внутриганзейские) тексты, как протоколы и постановления съездов Ганзы, на которых представители ганзейских городов рассматривают общие текущие проблемы и результаты своей деятельности, в том числе связанные с торговлей в Новгороде. На съездах обсуждаются и утверждаются отчеты посольств, и это находит отражение в текстах их протоколов.

6. Одностороннее действие имеют внутриганзейские соглашения по конкретным вопросам новгородской торговли, а также учредительные документы, как, например, устав ганзейского подворья в Новгороде — Новгородская скра.

7. Односторонними текстами более низкого уровня являются документы и послания, направляемые ганзейской стороной в свои же немецкие инстанции. Это — инструкции послам, переписка между городами Ганзы и общиной ганзейцев, находящихся в Новгороде, письма для согласования расходов отдельных городов в организации посольств, сметы и финансовые отчеты посольств и подобное.

Наряду с юридическими текстами ганзейцы в Новгороде, несомненно, имели дело и с чтением иного сорта. В их распоряжении наверняка имелись языковые пособия или русско-нижненемецкие разговорники, которые можно было бы отнести к лингводидактическому жанру. К сожалению, об их характере и содержании можно лишь косвенно судить по более поздним разговорникам Шрове, Фенне и др., относящимся уже к XVI—XVII вв., а также пособиям по другим языкам, например, итальянско-немецкому разговорнику XV в. Однако прямых источников, современных ганзейской эпохе в Новгороде, не сохранилось.

Жанры текстов из разрядов «частные письма», «наука», «религия», «художественная литература» в русско-ганзейском корпусе не представлены. Несомненно, купцы брали с собой Библию и псалтыри, коротали новгородские зимние вечера за чтением художественной и духовно-наставительной литературы. Примерно можно даже очертить предположительный круг чтения общины ганзейского купечества, однако до конца XV в. нет свидетельств ни об одном конкретном произведении или книге, побывавших вместе с купцами в Новгороде.

В 1490-х гг. в Новгород приезжает из Любека известный типограф Бартоломей Готан, первопечатник Магдебурга, уже известный изданием первых печатных книг на территории Швеции и Финляндии по заказу местных епархий. С ним на Русь прибывают немецкие и латинские книги (в том числе и его собственные издания), необходимые для работы переводческого кружка архиепископа Новгородского Геннадия. Плодами этой деятельности стали переводы Библии и различных произведений церковной, политической и даже художественной литературы с западных — латинского и нижненемецкого — образцов. Этот яркий эпизод русско-немецкого сотрудничества в области словесности и книжного дела связан с инициативой новгородского владыки, однако он не затрагивал сферу торговых взаимоотношений и жизнь немецкой купеческой общины в Новгороде.

Таким образом, примерно до 1500 г. сфера письменного языкового взаимодействия между древнерусским языком Новгорода и нижненемецким языком Ганзы ограничивалась официальными текстами права и дипломатии. Как мы уже видели, первым был решен вопрос о том, на языке какой из сторон будут вестись переговоры и составляться итоговые документы. Русская сторона настаивала на переговорах по русскому обычаю и на своей территории. Насколько принципиальны были для нее вопросы, связанные с языком, видно из того, какой при этом приводился аргумент. Новгородцы утверждали, что если переговоры будут проходить где-либо на чужой территории, то утратит смысл традиционный новгородский договорной зачин «К князю Новгородскому такому-то приехали посольством такие-то и представили следующие положения» — а тогда уже и договор будет не договор.

Пример такого зачина был приведен выше, там же мы могли убедиться в том, что ганзейский переводчик передал его в точности. Учитывая неуступчивость русской стороны, немцы проявляли в этих вопросах готовность к компромиссу и дипломатическую гибкость — но вместе с тем и упорство в преодолении препятствий, связанных с языком. И, как мы видели, не напрасно: это не только обеспечило им деловой успех, но и пошло на пользу их родному языку и даже развитию лингвистической педагогической школы. Прежде чем обратиться к конкретным примерам из грамот, разберемся в том, какую роль различные жанры правовых текстов играют в создании этого особого типа ганзейско-русских грамот.

Договоры составлялись, в соответствии с законом этого жанра, по строго определенному шаблону, с использованием предписанных клише (формул) и оборотов, и потому они не передают нюансов истинных установок и взаимоотношений, предшествовавших их заключению. Однако формулировки этих древнерусских грамот вырабатывались в ходе переговоров, то есть при участии обеих сторон. Каждое слово и выражение, каждая деталь оформления несли в себе глубокий юридический смысл и должны были удовлетворять

обе стороны для того, чтобы договорная грамота могла признаваться ими как имеющая правовую силу. С языковой точки зрения успешно заключенный договор можно без особого преувеличения рассматривать как результат согласования — даже борьбы — различных требований и норм национальных языковых традиций дипломатики. Эта борьба происходила на фоне разногласий и сложностей в реальных взаимоотношениях, иногда — после кровопролитных столкновений, периодов охлаждения и даже полного разрыва торговых и дипломатических связей. Отголоски этих реальных взаимоотношений нашли отражение, несмотря на дипломатическую риторику, в речевом поведении сторон, и их, как мы увидим далее, можно выявить в ходе лингвистического анализа текстов.

Важно и то, что договоры и торговые привилегии обладают длительным сроком действия. Поскольку грамоты обоих типов создают основу взаимоотношений сторон, в последующих письмах, принимаемых конкретных решениях и письменно оформленных соглашениях делаются ссылки на них и цитируются пассажи из их текстов. Значит, договоры — это наиболее тщательно и строго обработанные тексты, имеющие к тому же самый высокий «рейтинг цитирования», что делает их эталонами, оказывающими языковое влияние на все

остальные жанры корпуса. Поэтому воспринятые при переводе из договоров русские выражения и прочие особенности перекочевывают в другие жанры.

Письма — это тексты краткосрочного действия, не обладающие столь высоким авторитетом как договоры. Зато они гораздо многочисленней, и в ходе обмена ими русская и немецкая стороны многократно предъявляют друг другу одни те же аргументы, демонстрируя принятые у них образцы формулировок и выражений. В ответных письмах обычно сохраняются формулировки входящей корреспонденции, и это, вместе с цитированием основополагающих документов (договоров), обеспечивает воспроизведение в текстах одной стороны особенностей языка и стиля другой. Следует еще помнить, что описанные выше типы грамот в обязательном порядке переводились ганзейской стороной на нижненемецкий язык, а значит, писари уже имели опыт передачи русских особенностей средствами нижненемецкого языка.

Отчеты посольств и главы постановлений ганзейских съездов не были переводами с русского, однако в том, что касается юридических формулировок, специфических оборотов и всех дипломатически и политически существенных нюансов, они являются производными от двусторонних текстов, повторяя их речевые особенности.