Закон и честь - Максим Шторм

К немалому удивлению и досаде Генриетты её сбивчивые слова не возымели должного воздействия. Она робко вглядывалась в мрачнеющие с каждым мгновением физиономии охранников и недоумевала. Да что же они медлят? Чего стоят, как привязанные? За что им платят, в конце то концов? Они уже должны вызвать подмогу и окружать поезд! Что это с ними?..

Окончательно запутавшись в сонмище громоздящихся друг на дружку вопросов без ответов, девушка окончательно затихла, робко потупившись. А охранники тем временем во все глаза смотрели на неё. И видели симпатичную растрёпанную девушку лет двадцати с грязной мордашкой и потёками косметики под перепуганными глазами. Видели измятое платье из красного атласа с взывающим вырезом на груди и бедре. Видели ажурные, порванные на коленках колготки, туфли на высоком каблуке. Они видели замученную уставшую девушку, смахивающую на побывавшую в сомнительного толка передряге неудачливую проститутку.

Один из охранников, постарше и повыше, с аккуратной щёточкой чёрных усов над верхней губой, снисходительно пробасил:

— Так-так-так… И кто это у нас здесь? Милашка, ты часом, не заблудилась? Тут вокзал, между прочим, приличное место для приличных людей. Ты что, перепутала станцию с борделем?

— Но… Но ТАМ Джек! Вон в том поезде спрятался Джек-Попрыгунчик… — запинаясь, проговорила Генриетта, отчаянно краснея под снисходительно насмешливыми взорами охранников и кляня себя за это. — Вы что, не расслышали меня?

В разговор вступил второй охранник, совсем ещё молодой парень с лёгким пушком на бледных щеках. Он то и дело постреливал слегка косящими глазами в вырез платья девушки. Вид полных, тяжело вздымающихся грудей весьма заинтересовал его. С трудом отведя взгляд от декольте Генриетты, он сказал:

— Да отлично мы тебя расслышали. Только знаешь, сколько мы таких, как ты, сказочников вылавливаем в ночные смены? Ты не первая бродяжка, кто прячется под вагонами на путях! И порой это плохо заканчивается. Андрэ, помнишь того бедолагу, которому месяц назад паровоз отдавил обе ноги, когда он спьяну не успел убраться с рельсов?

— Такое и в страшном сне не забудешь! Но ты погляди на нашу пташку. Нет. Она вовсе не бродяжка. Что, повздорила с сутенёром? Или клиент попался несговорчивый?

— Пока вы мне тут допросы устраиваете, опасный преступник уже успел десять раз скрыться, — сквозь зубы процедила девушка, готовая расцарапать молодому охраннику всю рожу за его плотоядные, ощупывающие её тело взгляды. — Я почти уверена, что видела Джека…

— А мне на прошлой смене показалось, что в пришедшем из Форгуа поезде я увидел самого папу Филиппа Шестого, — буркнул Андрэ, заложив большие пальцы за широкою портупею. — Ты нам тут не заливай. Не маленькие, чай. Решила согреться в тепле, потому и заползла внутрь. День, видимо, был неудачный, поколотили тебя, ни шиша не заработала, а жрать-то хочется! Верно?

Генриетта обречённо поникла. Не поднимая головы, она язвительно сказала:

— Вам бы детективом работать в отделе по расследованию убийств.

— А я там и работал несколько лет назад, — сказал старший охранник, самодовольно подкрутив усы. — Пока не выгнали, хм. В общем, так, у тебя ещё есть время, чтобы убраться отсюда как можно быстрее, пока я не обратился в полицию и не сообщил, что мы поймали проститутку, обворовавшую местную лавку.

— Я не воровка! — вспыхнула Генриетта. — И я вам говорю, что…

— Да кто тебе поверит? — засмеялся молодой. — Давай-давай, шевели своей красивой задницей и вымётывайся. Мы тебя даже торжественно проводим через главные двери!

У девушки всё внутри оборвалось. Она едва не зарыдала. Она была голодной, уставшей, у неё болело всё тело, а теперь ещё её выставляют полной дурой, несущей несуразную околесицу. Ей стало так обидно, как не бывало уже давно. Подняв на охранников глаза, полные выступивших слёз, Генриетта прошептала:

— Можете меня выгнать, но вы просто обязаны тут всё проверить. Говорю вам, Джек в этом здании, и я уверена, что он прячется где-то рядом. Пожалуйста, ну что вам стоит просто обыскать этот чёртов поезд?

— Выход вон там, — помрачнев ещё больше, Андрэ указал на распахнутые двустворчатые двери в самом конце пустынного, не считая обслуживающего персонала, в столь поздний час зала ожидания. — Или хочешь загреметь в кутузку на несколько суток?

При одном только упоминании о полиции Генриетту прошиб холодный пот, вмиг остудивший все её благородные позывы. Угодить в Империал-Ярд она боялась ещё больше, чем попасться в лапы Прыгуну. Нет уж, только не полиция… ТУДА ей точно нельзя.

— Я ухожу, — девушка отвернулась от охранников. — Наверно вы правы… Я придумала эту историю, чтобы запудрить вам мозги.

Уходя под подозрительными взглядами затянутых в униформу мужчин, Генриетта лихорадочно пыталась сообразить что-нибудь путное. Она-то была стопроцентно уверена, что ничего ей не померещилось, и ничего она не придумала. Страшный маньяк действительно прячется тут. Но что же ей делать? В полицию она не пойдёт никогда в жизни, на слово ей никто не поверит… Что же делать? Кому можно довериться в эту унылую, мрачную, полную страхов, смятения и необъяснимых событий ночь?

И когда Генриетта, обогнув подметающего мраморный пол перед выходом пожилого работника, подошла к дверям, в её мозгу всплыло одно имя. Спунер. Этот обаятельный воришка и плут. У них с ним были очень даже неплохие отношения. Джек как-то хвастался, что у него есть один знакомый инспектор в Империал-Ярде, с которым они чуть ли не разлей вода. И что Джек частенько помогает ему в расследованиях…

Спунер. Генриетта достал из сумочки платочек, и вытерла влажные глаза. Джек поможет ей. ОН точно поверит каждому её слову. Осталось только найти его. А это совсем непросто. Джек словно непоседливый воробей. Юный сорванец может оказаться в любой точке необъятного города. И пока Генриетта найдёт его, пройдёт не один день. Да что там день! Кого она обманывает? Ей не хватит и нескольких дней. Но терять столько времени в бесплодных розысках она не вправе. Остаётся проверить самые излюбленные берлоги Спунера. Благо пара из них находилась совсем неподалёку от железнодорожной станции. Что делать, если его там не окажется, Генриетта старалась не думать. Она не хотела загадывать настолько далеко. Жизнь слишком быстра и непредсказуема, чтобы просчитывать наперёд каждый шаг.

_______________________________________________

Невидимка не скрывал отвращения и брезгливости, рассматривая этих парней. Похожи как братья (они что — все ТУТ родственники?). Все трое одинаково небриты, обуты в грубые башмаки, одеты в потёртые кожаные куртки, на коротко стриженых головах засаленные котелки, в прищуренных глазах жажда наживы. Крепкие руки, грязные ногти, гнилые зубы. У одного неправильно сросшийся, некогда сломанный нос, у второго шрам на левой