Закон и честь - Максим Шторм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но выбирать было особо не из кого. Руперт лично поручился за каждого из этой троицы, заверив террориста, что проблем они не создадут. Мол, очень надёжные и проверенные ребята, настоящие народные борцы за правое дело. И вот теперь, с кислой миной рассматривая этих бегемотов, Невидимка думал, что Руперт не иначе как издевается над ним. Впрочем, кому как не ему знать, на что способны эти уголовники. Невидимка, после внепланового делового разговора с правой рукой Манфреда, ещё больше убедился в том, что этот острый на язык тип занимает не последнее место в криминальной иерархии столицы.
Как бы там ни было, выбирать Невидимке и вправду не приходилось. На войне любые средства хороши. А в том, что он ведёт войну, да не простую, а священную, за освобождение страны от власти продажных кровососов, Невидимка никогда не сомневался. И вообще дареному коню в зубы не смотрят. К тому же Руперт обеспечил его весьма полезной и своевременной информацией. Каналы осведомителей в подполье работали как безупречные вертонские часы. Оперативности и организованности осведомительной сети Руперта можно было только позавидовать. Что ни говори, а без помощи руководителей подполья Невидимка ещё долго топтался бы на одном месте.
Помимо ценной наводки Руперт снабдил Невидимку неприметным, но добротным почтовым дилижансом, запряжённым двойкой резвых рысаков и вот этой троицей быстрых наподхват парней бандитской наружности. Ещё раз всмотревшись в лица своих новых подручных и не найдя там ни капли совести, Невидимка сухо сказал:
— Операцию начнём в шесть утра. В это время почтовые кареты начинают развозить по улицам газеты и письма. Поэтому мы ничем не будем выделяться. А, как известно, почтовиков полиция никогда не останавливает, да и внимания мы не будем привлекать. Но, объясняю один раз и для всех, в случае чего, слову держу я один. Ясно? С кем бы нам ни пришлось столкнуться, хоть с констеблями, хоть с молочницей, вы держите рты закрытыми.
— А не поздновато, в шесть то часов? — засомневался Сломанный нос. — Вдруг, они ранние пташки и упорхнут из гнёздышка раньше, чем мы к ним нагрянем?
— Не упорхнут, — сказал террорист. — В шесть утра ещё темень кромешная. Да и нет им никакого резона выезжать так рано. Информатор сообщил, что конференция начнётся не раньше часу дня. А от дома объекта до Академии всего-то часа полтора езды на паромобиле. Так что торопиться они не станут. Поймите, нас никто не ждёт. Им и в голову не приходит, что мне известно, где они прячут Крейга.
Шрам, старательно прислушиваясь к разговору, сплюнув на землю сквозь выщербленные зубы, сказал:
— Лезть в хату к полицейскому… Да ещё старшему инспектору отдела по расследованию убийств… Попахивает знатным дерьмом. Этот хмырь не последняя шишка в Империал-Ярде. Как бы не было с ним проблем, а?
— Боишься? — презрительно спросил Невидимка. Трусов он терпеть не мог. Особенно тех, кто на словах готов без колебаний броситься на пушечный расчёт во благо революции, а на деле трясётся за свою вонючую шкуру. — Их всего двое. Один из них обычный законник, а второй хилый умник с учёной степенью и никудышным зрением. Чемодан, что он таскает с собой, весит больше него! Или ты испугался хозяйки особняка, этой старушенции, у которой инспектор снимает комнаты?
Сломанный нос с Безухим весело заржали, с превосходством поглядывая на побагровевшего товарища. Шрам злобно зыркнул на них и поспешил оправдаться:
— Я вовсе не боюсь, просто как бы потом Империал-Ярд весь город на уши не поставил! Убрать инспектора в его собственном доме и этого яйцеголового — это вам не шутки!
— Тебе, вам ВСЕМ заплатили более чем достаточно, чтобы вы не терзались подобными мыслями, — резко оборвал бандита Невидимка. — Мне не нужны ваши сомнения. О последствиях будут думать те, у кого больше мозгов, вам ясно?
— Да яснее не бывает, — сказал доселе отмалчивающийся Одноухий. Невидимка так и не смог вспомнить за какое преступление отсекают правое ухо. — Проникаем в дом, глушим обоих, со старухой поступаем по обстоятельствам, забираем чемодан и уходим. Не сложнее, чем отнять у ребёнка пряник.
Невидимка одобрительно кивнул.
— Ну что ж, вижу, что кое-что до вас всё-таки дошло. Отлично, у нас ещё есть время выспаться.
— И пусть нам присниться кто-нибудь приятный! — ухмыльнулся Сломанный нос. Улыбка на его бандитской роже выглядела жутковато. — С большими сиськами и мокрыми письками.
— М-да, жаль, что домоправительнице этого инспекторишки уже седьмой десяток пошёл! — посетовал Одноухий.
Невидимка с отвращением смотрел на них. Почему-то ему показалось, что подобных недоносков не остановит даже более чем почтенный возраст женщины.
— Скоро у вас будет столько денег, что хватит на десяток элитных шлюх каждому, — сказал он. — Всё, разбежались. В четыре утра чтоб все были как штык.
Глава 7
Когда Элен рассказала вернувшейся в три час пополудни миссис Гиллрой о своих злоключениях на Яблочной улице, демонстрация взбунтовавшихся горняков была уже подавлена. До самого вечера улица была перекрыта нарядами полиции и гвардией. Рынок опустел, собравшимся зевакам вежливо, но настойчиво порекомендовали убраться куда подальше. Городские власти стремились как можно быстрее привести улицу в порядок. Предстояло заделать вывороченную пушечными снарядами мостовую, отмыть всю кровь с камней, оказать помощь пострадавшим, вывезти трупы. В Империал-Ярд для расследования происшедшего забрали самых рьяных демонстрантов. Остальных, проигравших в неравной схватке штыкам и ружьям, разогнали.
Разумеется, девушка ничего этого не знала. Явившись в особняк Гиллроев без корзины и овощей, Элен никого не застала. Дверь была запрета, значит, дворецкий, отправившись за детьми, ещё не возвратился. Особняк, в отсутствие хозяев и прислуги, всегда запирался, несмотря на то, что Стефан никогда не покидал его стен. Сердечно поблагодарив Джека за помощь и расцеловав зардевшегося паренька в обе щёки, Элен распрощалась с ним и открыла дверь собственным ключом. Поднявшись на третий этаж, всем существом чувствуя тяжесть давящей на неё пустынной тишины огромного дома, Элен упала в своей комнате на кровать и опять разрыдалась.
Она раньше и представить себе не могла, что можно так испугаться. А испугалась Элен настолько сильно, что сейчас, лёжа на постели, зарывшись лицом в подушку, рыдала взахлёб, сотрясаясь всем телом. Весь ужас произошедшего, весь страх от осознания того, что побывала на волосок от смерти, разом навалились на девушку, душа и распиная. Элен никогда
