Рысюхин, это можно пить?! - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересно, если получится традиция (а в следующем году явно тоже будем отмечать этот день), сколько она продержится после нашего выпуска? Насколько популярной будет, как будущие студенты будут объяснять себе и другим её существование? Узнаем в будущем.
Глава 23
Праздник состоялся. И пусть я успешно договорился обо всём с нашей комендантом, упирая в основном на то, что ребята и девчата всё равно будут праздновать, только бесконтрольно, а если всё же помешать — то пойдут в город. А как отнесутся жители Буйнич и, главное, местные власти и полиция к такому, как ни крути, политически окрашенному действу не скажет заранее никто. Так что большую часть спиртного я пронёс спокойно и в открытую, подгадав момент, когда рядом не было свидетелей, а Надежда Петровна тщательно пряталась в дальней комнате своего кабинета, пока я ходил мимо неё с грузом. Меньшую же часть участники празднования, для создания атмосферы приключения, проносили сами. Как потом призналась Пробыкова, труднее всего было не засмеяться, глядя на их ужимки и «хитрости», особенно, когда её начинали «отвлекать», постоянно косясь ей за спину — проскочил ли напарник. Зато настроение женщине подняли, пока она развлекалась, немного издеваясь над контрабандистами. Будущую закуску закупили с девушками, проехав по магазинам на фургоне ещё в субботу, и доставили к месту вообще безо всякой конспирации. Вот только задумчиво-оценивающие взгляды юных дам, сопровождающие невинную, казалось бы, фразу «а что, удобненько» могли бы заставить напрячься, не будь я уже женат, причём почти дважды.
Естественно, с началом празднования до оговоренного срока не утерпели, поскольку всё готово и накрыто оказалось уже в половину двенадцатого. Чтобы не ходить, облизываясь, вокруг стола выдвинута была идея, что негоже пить за чужого монарха, не выпив сначала за здоровье Государя Императора. С этим спорить никто не захотел, так что гулянка стартовала чуть раньше. Но тост «за новорожденного» ровно в двенадцать ноль четыре подняли. То, что господа студенты давно и всерьёз готовились к сегодняшнему дню стало очевидно, когда выяснилось, что трое из них выучили норвежский гимн! Точнее, где-то нашли текст, переписанный русскими буквами и заучили наизусть эти непонятные никому сочетания звуков. Но уже в начале второго куплета сбились на особо зубодробительном сочетании, но не расстроились, а исполнили три раза подряд припев (все три раза в немного разной редакции), получили свои овации, причём искренние, и, довольные, подняли тост «за искусство». Повеселились с этого пения все изрядно, а я не мог отогнать от себя вопрос: как бы реагировал Клим, который «в девичестве Кнут Викстрём», как его обозвал как-то раз дед? Тоже бы смеялся с нелепости акцента или обиделся за свою историческую родину? Но в мысли, что рождения новой традиции нам не избежать, этот момент меня значительно укрепил.
Гуляли без безумств и слишком громких воплей, но и не особо скрываясь. Желающие выпить за здоровье короля Норвегии то подтягивались, как правило — не с пустыми руками, то уходили, но переполненной комната не оказалась ни разу. Когда просто пить и закусывать надоело, народ потянуло на лирику, и кто-то рискнул спросить у меня, нет ли чего новенького? Дед подсказал, выпитое (очень в меру, примерно втрое меньше, чем у остальных; ну — вдвое) подтолкнуло…
— Весна в этом году была поздняя, сами помните — какой снег тридцатого марта выпал! — Сам я этого не помнил, поскольку снегопад начался часа через полтора после моего отъезда в имение, а к моменту возвращения улицы уже более-менее почистили. — Зато второго апреля уже плюс двенадцать было. Вот, в честь апреля, который наконец-то привёл к нам весну…
— Над землёй мороз, что ни тронь — всё лёд,
Лишь во сне моём — поёт капель…[1]
Слушали внимательно, на последнем повторе припева некоторые даже пытались подпевать. Лишь одна смутно знакома девушка протянула что-то вроде:
— Апрель навсегда — та ещё идея: холодно, слякотно, лес голый… лучше бы уже июнь, или август, когда урожай, фрукты-ягоды и всякое прочее, а ещё и тепло.
Но её зашикали и начали что-то объяснять про метафоры и знаковые образы, я не прислушивался. Попросили повторить — я повторил. Потом пришлось петь «что-нибудь повеселее», чтобы исправить настроение — я зарядил «Вперёд, коты!»[2] — песня короткая и, в отрыве от мультика, малоосмысленная, но орали её, повторяя единственный куплет раз за разом с небольшими вариациями текста и мелодии, минут семь-восемь, подвывая по-кошачьи и мяукая, пока не надоело слушателям. После чего гитару у меня отобрали, хотя, скорее, я сам спровоцировал на это, и от дальнейшего участия в концерте удалось самоустраниться.
Хитрый расчёт по назначению начала праздника на первую половину дня вполне удался: к восьми вечера на праздновались уже почти все, троим самым целеустремлённым собрали пакет и помогли донести до комнаты одного из них, где те и продолжили вечер. Я же, наведя при помощи добровольных помощников и помощниц относительный порядок, уже в девять связался с женой, а наговорившись, как и планировал лёг спать пораньше.
Перед сном подумал, что Маша не просто так зачастила в Дубовый Лог. Похоже, она там нашла в семьях соседей-баронов новых подруг, взамен потерянных со сменой статуса школьных, из которых осталось только четыре. Ну и хорошо — ей сразу и новые знакомства, и врастание в местное «общество». Сюда же и жена нашего главного бухгалтера, Варвара Матвеевна. Она сочетала в себе опыт
