Месть фортуны. Фартовая любовь - Эльмира Нетесова

— Откуда он пошел в подземку? С какой стороны?

— Все ходы менты стремачат. Мы уже смотрели. Ни одного без присмотра не оставили. Шныряют всюду. Самих пацанов трясут. И все про нас!

— Тоська вякнула! Она засветила!

— Нет ее в пределе! Нигде! К нам она не возникала. В хазе никто не дышит. Все на месте там. А «зелень» слиняла. Может, й не возникала вовсе. К ней форточники рисовались, и домушники. Мимо! — развел руками.

— А Митька возникал?

— Сестра его недавно ожмурилась. Схоронил. Видели на погосте. Один канал. Крыша у него поехала. Никто его не трясет. Не возникают менты. Шестерки наши наведывали. Он никого не узнает. Несет дурь какую-то! Кончился пацан. Заклинило тыкву. Как теперь дышать станет — кто знает? Дали ему комнатуху в центре. Выплакал, пока сеструха дышала. Теперь и это ему не по кайфу. У нас ему тоже канать ни к чему. В фарте — лишний. В дело не возьмешь. Сдвинутый — всем без понту.

— А сама она откинулась? — засомневалась Задрыга, задумавшись.

— Без булды! Да и кто бы ее мокрил? Зачем и за что?

— Чтоб пацана оторвать от подземной «зелени» и от нас…

— Он и так от всех откололся. А у его сеструхи чахотка была. Да и что он знал?

— Тоська совсем не возникала в пределе? — спросила Капка кента.

— Нет! Нигде не засветилась.

— Но кто подземку застучал?

— Любой мог лажануться! Прижали менты — и раскололись!

— Но почему теперь?

— И раньше трясли! Но не стремачили! Не хватали пацанов.

— Куда же смылась Тоська? — задумалась Задрыга и решила этой же ночью проверить квартиру девчонки.

— Смылась подальше от памяти. В какую-нибудь дыру забилась. Чтоб никто не надыбал.

— А вклады? Наследовала их?

— Вот этого не знаю! — развел руками Глыба.

— Пахану подкинуть надо. У Лангуста свои наколки везде были. В сберкассах — прежде всего. Без того не возникали к пархатым фраерам, не трясли вслепую! Да и в жэке пронюхать стоит — оформлена хаза на Тоську или нет? Коли полгода не возникнет — права теряет. Так Сивуч говорил, — вспомнила Задрыга.

— Ну и кенты у тебя! До нас такое не доперло! — сознался фартовый.

— Там пронюхаем ее нынешний адрес! Ведь за хазу платить надо! На холяву держать не станут. Откуда она высылает башли — они вякнут, — умолкла Капка. Увидела кентов, входивших в хазу.

Сконфуженный Фомка сразу в угол забился. Капка приметила громадный фингал под глазом. Хмыкнула в кулак, поняв, что вломили кенту уже фартовые, своя малина — за прокол.

— Как сняли медвежатника? — спросила пахана, улыбаясь.

— Опер не допер, кого сгреб. Послал кента двор мусориловки мести, вместе с тем хахалем. Сам — по нужде отлучился. Мы и выдернули Фомку. Через забор. Хахаль тоже смылся. В общем, проссал мент «декабристов». Теперь его с лягашки попрут.

Король молча подсел к Задрыге. Вглядывался в посвежевшее, округлившееся лицо. Капка заметно изменилась, израсталась в девушку. Ее уже невозможно было спутать с подростком. Она стала сдержаннее, все реже срывалась на крик. Научилась выслушивать даже брань, не перебивая.

— Не было у меня времени возиться с твоей «зеленью»! Не стоило с нею связываться! Башлей ушла тьма, а понту — ни хрена! Готовых кентов брать надо. С ними сразу в дело можно хилять! А пацаны? Вон, двое твоих уже накрылись! Свалили! А бабки потрачены и на них! Хрен воротишь! Да еще дергайся, чтоб не засветили! Все твоя дурь! Сама — малахольная и набрала сдвинутых! Зачем мозги с ними сушить? Вон, амнистия будет! Сколько кентов на волю выскочит! На десяток малин наскрести можно! И не канать в Брянске, а делами ворочать!

— Для того и возникла!

— Совсем меня вытрясла! Весь навар сгребла «зелени» под зад!

— Да уж не прибедняйся! — рассмеялась Капка. И Шакал умолк. Дочь впервые не хотела спорить.

Расспросив Задрыгу о Сивуче и Лангусте, пахан отмахнулся от Капкиной подозрительности в отношении Олега. Сказав, что будь тот чекистом, никогда, ни под каким предлогом не засветился бы и не показался Капке на глаза.

— Выбрось пустое из кентеля. И не теряй время на холяву. Посей про откольников. Не дыбай их. Вот мы в Черняховск линяем. Наколка указала! Сорвем навар! А потом махнем в Питер!.Там кентов заклеим. Вместе фартовать будем! Как раньше! Пока твоя «зелень» дозреет! — предложил пахан. Он рассказал дочери, в каких делах была малина.

— Ты была в центральном универмаге и секешь, что подобраться к нему без понту. Подземку тогда еще не секли повсюду. Но не хотелось взять пацанов. Дело это им не по зубам. Да и проколоться на них могли. Решили сами сорвать куш, — вспоминал пахан.

— Да еще пронюхали, что башли целы! За два дня! В сейфе готовые лежат! Грузчики наколку дали! А знаешь, как обломилось? Через подвальный люк, что во дворе. Всего-то и делов — псину убрали! Громадный кобель был, как наш Король. Глыба даже мокрить его не стал. Суку раздобыл. Шмару для стремы!

Кенты хохотали на всю хазу.

— Та сука свое дело туго знала! Она не захотела флиртовать без навара. Недаром в притоне канала — в стремачах. И была подружкой бандерши. Та и дала ее Глыбе напрокат — за четвертной. Но взяла слово с кента, что вернет живую…

— И не испорченную всякой падлой! — подал голос Тундра.

— Короче, тот кобель не устоял. Даже не оглянулся на плесень, что дремал в будке. Задрал хвост и ходу за сучкой! Та его, не будь дурой, в притон приволокла. А там — кайф! Хамовки — прорва! Кобель нюх посеял. Как приклеился, линять ни в какую не хотел. Мы тем временем — в подвал! Оттуда — на склад! Все

тряхнули — и ходу! Старик кемарил на свое счастье. Мы его не тронули. Все без шухеру! А навар — файный!

— Почту выскребли! Сберкассу при ней — тоже! Аэропорт! Но тут кенты! Я с ними не возникал. Сами управились кайфово! — рассказывал пахан, добавив, что вместо него в этих делах был Король. Потому его доля самая наваристая.

Пахан смотрел на Капку, ждал, что потребует положняк Короля, но та не попросила.

— Мне стремач вякнул, что ты сфаловал новых кентов для моей малины. Где они?

— В другой хазе канают. Всем вместе не стоит дышать. Так неприметней и спокойнее.

— И все же узнай о Тоське! Прошу тебя! — подошла к пахану Капка.

— Завязывай на дуре! Отвалила — посей ее! — потребовал Шакал жестко. Задрыга вздумала узнать сама. И вечером, сказав, что хочет прошвырнуться по пределу, вышла из хазы. Следом за нею в темноту сумерек нырнул Король.

Подхватив Капку под руку, спросил не очень уверенно:

— Не помешаю?

Задрыга хотела вырвать свою руку, прогнать медвежатника, но внезапно приметила двоих милиционеров, идущих навстречу. И пошла спокойно рядом с Остапом.

Милиционеры, даже не оглянувшись, прошли мимо. А Капка с Королем спокойно дошли до центра города, к дому, где жила Тоська. В ее окнах увидели свет и решили заглянуть.

Дверь им открыла пожилая женщина. Седые волосы, собранные в пучок, приколоты к голове. Линялый халат — широк не по размеру. Глаза больные, усталые.

— Вы Тосю ищете? Друзья? А как же ничего не знаете? Приезжие?

— Нет! Мы местные! Дружили когда-то! А где она? — спросила Капка.

— Да вы проходите! Чего на пороге топтаться? Тем более — друзьям! У нас их так мало осталось! — провела в квартиру Капку с Остапом. Предложила присесть. Загремела чайником, чашками.

— Вы ей кем приходитесь? — полюбопытствовала Капка.

— Опекунша ее! Меня горсовет назначил.

— А Тося где?

— Родители сыскались. У них гостит. Уже второй месяц. Поехала на неделю. Да, вишь, понравилось! Может, совсем у них останется.

— Откуда они взялись? — изумилась Капка.

— Уж и не спрашивайте! — смахнула слезу.

— Столько лет моя дочка растила Тоську! С грудной вынянчила до барышни! Ее подкинули к нам. А когда выросла — нашлись родные! Где раньше они были?

— Выходит, вы бабка?

— Ну, в каком-то роде! Я ведь тоже иногда оставалась с девочкой. Она и болела. И одна боялась оставаться. Как родную растили, — вытирала слезы женщина.

— А как ее родня нашла?

— Приехал какой-то парень. Она его знала. Он ей сыскал ту родню. Уж и не знаю, кто он и где работает? Тоська дала телеграмму. Ей пришло письмо, позвали к себе. Она и поехала. Известное дело — чужая кровь! Сколько ни расти, своею не станет…

— А как того парня звали? — перебила Задрыга.

— Олегом, кажется, назвался.

— Значит, вам самим приходится теперь за квартиру платить?

— За все, детка. А велика ли моя пенсия? Еле на хлеб хватает.

— Обидно вам, конечно! Сами даже не приехали! Стыдно, наверное, на глаза вам показываться? Письмом отделались! Ох, и зря Тоська к ним поехала! Я бы не простила их! Выбросили? Все! Какие могут быть отношения? Интересно, а где они живут? Наверное, избавились от Тоськи и уехали подальше отсюда?

— Не знаю, детка! Мне она ничего не сказала! Да только, чую я, долго с ними она не заживется! Характер — не сахар! Намучаются, как и мы! Она им все со временем припомнит. Это точно! Неблагодарный человек.