Письмо - Хьюз Кэтрин

– Расскажешь мне оставшуюся часть истории? – спросила она.

– Конечно, ты имеешь право знать все. Правда – меньшее из того, что ты заслужила. Не слишком много потрясений за день?

Крисси усмехнулась.

– Все эти годы я старалась не думать о матери. Именно ее предательство мне было труднее всего пережить. Я знала, что отец способен на что угодно, но не она. Я ведь правда думала, что она меня любит. И вот я узнаю, что она умерла всего через пару дней после того, как я оказалась в Ирландии. Это невероятно. Как отец мог утаить такое от собственной дочери?

Уильям покачал головой.

– Не знаю, Крисси. Это за пределами моего понимания.

Крисси на секунду остановилась.

– Не знаешь, жив ли он?

Уильям вновь покачал головой.

– Боюсь, о нем нам ничего не известно. Когда Тина поехала на Вуден-Гарденс, она обнаружила, что все старые дома снесены. Там она встретила Мод Катлер. От нее Тина и узнала, что твоя мать погибла во время затемнения.

Крисси усмехнулась.

– Мод Катлер. Боже правый, я не слышала это имя тысячу лет.

Уильям продолжил:

– Еще Мод сказала Тине, как звали твоих родителей, так что ей было несложно отыскать твое свидетельство о рождении. Из свидетельства мы узнали девичью фамилию твоей матери и вернулись в Типперэри, чтобы порасспрашивать местных. Никто не мог нам помочь, и мы уже почти отчаялись – казалось, все наши усилия были напрасны. Мы даже собрали чемоданы – я должен был лететь домой в Америку, а Тина в Манчестер.

Уильям остановился на секунду.

– Как же я буду по ней скучать.

– Так как вы нашли меня?

– Ну, мы пошли напоследок поужинать, а когда вернулись домой к миссис Флэнаган, нас ждал посетитель, который уверял, что знает мою мать.

Крисси в удивлении распахнула глаза:

– И кто же это?

– Его зовут Пэт. Как я понял, он иногда заходит к вам, чтобы отвезти товар в город. Он случайно подслушал разговор в одном из пабов, где мы наводили справки, и связался с миссис Флэнаган.

– Ах, Пэт, да. Он приходит на ферму уже целую вечность – он забирал продукты еще до моего приезда. Кто бы мог подумать! Старый добрый Пэт!

– В общем-то, вот и вся история. Если в двух словах – так мы тут и оказались, – подытожил Уильям, обнимая мать за плечи.

Крисси заговорила совсем тихо, так что он едва ее слышал.

– Я должна спросить еще кое-что.

Сердце Уильяма сжалось. Он знал, о чем она спросит.

– Ты знаешь, что стало с Билли?

Он остановился, повернулся к ней и взял ее за руки.

– Такие новости сообщать непросто. Он был убит в бою в 1940 году. Мне очень жаль, Крисси.

Она отпустила его руки и отвернулась. Вытащив из рукава носовой платок, она тихонько промокнула глаза.

– Знаешь, я правда очень сильно его любила, – сказала она, повернувшись обратно. – Все эти годы я считала его трусом, который не хотел отвечать за свои поступки и бросил меня одну на произвол судьбы. Если бы я получила это письмо, я бы не уехала в Ирландию. Я бы осталась в Манчестере, и мы были бы вместе. Я знала, что смогу справиться с чем угодно, если только Билли будет рядом, но когда отец сказал, что Билли меня бросил, я поняла, что одна просто не выдержу. Мы могли бы стать семьей, Уильям. Может, его не убили бы на войне, если бы у него было, ради чего возвращаться. Может, он просто не был достаточно осторожен.

Крисси снова расплакалась, и ее рыдания эхом разносились по двору. Уильям заключил ее в свои объятия.

– Тш-ш… Не надо об этом думать.

– Почему он не отправил это письмо? Все было бы по-другому.

Уильям пожал плечами.

– Ответа мы никогда не узнаем. Но главное, он написал его. По крайней мере, ты знаешь, что он на самом деле чувствовал. Думаю, для тебя уже это крайне важно.

– Ох, Уильям. Все это так внезапно. У меня такое чувство, что я вот-вот проснусь. Спасибо тебе, что разыскал меня. Ты даже не представляешь, какое счастье ты мне подарил. Как бы мне хотелось, чтобы тебя видел твой отец. Он бы очень тобой гордился. Ты так на него похож. Я уверена, он стал бы прекрасным отцом.

– Его мать так и сказала Тине, – кивнул Уильям и потянулся во внутренний карман куртки. – Вот, Элис Стирлинг передала ей это.

Крисси взяла потрепанную черно-белую фотографию Билли и прикусила губу, разглядывая ее.

– Он и правда был самым красивым мужчиной на земле. Только взгляни на него в этой форме. И что он только во мне нашел?

– Он любил тебя, Крисси. Теперь ты можешь в этом не сомневаться.

Она протянула фотографию обратно Уильяму, но тот поднял руку.

– Нет, оставь себе.

– Но это твоя единственная фотография отца.

Уильям подумал о Дональде, там, в Вермонте. Честном трудолюбивом человеке, который всю жизнь был опорой семьи и сделал все, чтобы у Уильяма был самый лучший дом, о котором он только мог мечтать. Дональд был его отцом, и у него было полно его фотографий. Поиски биологических родителей закончились. Они принесли ему ответы на многие вопросы и подарили долгожданный внутренний мир, но это не значило, что он когда-либо перестанет ценить тех, кто воспитал его и благодаря кому он стал тем человеком, которым был сейчас.

Он подтолкнул фотографию к Крисси.

– Пожалуйста, оставь себе.

Поздно вечером Уильям с Тиной начали собираться домой.

– Уже совсем стемнело! Как вы сейчас доберетесь на велосипедах? – воскликнула Крисси. – Можете переночевать здесь, в конюшне.

– В конюшне? – переспросила Тина.

Джеки рассмеялся.

– Я сам много лет там спал. Вам будет удобно, вот увидите. Я даже принесу вам чашечку какао.

Он переглянулся с Крисси, и та улыбнулась, вспомнив далекое прошлое. Ну и денек выдался. Ее единственный сын приехал домой. И в какого чудесного молодого человека он превратился! Монашки действительно выбрали для него добрых и любящих родителей – с этим Крисси не могла не согласиться.

Позже, лежа в кровати, Крисси натянула одеяло по самый подбородок. Даже в разгар лета в спальне было холодно, и ей приходилось круглый год спать в теплой фланелевой рубашке. Она взяла кружку с какао, которое успел приготовить Джеки, и отхлебнула пару глотков. Она слышала, как снизу он выскребает из печи угли. Джеки по-прежнему спал на узкой кушетке в углу, хотя Крисси неоднократно настаивала, чтобы он занял спальню. Он, конечно, и слышать об этом не хотел. Он всегда оставался истинным джентльменом.

Крисси взяла с тумбочки фотографию Билли и вновь принялась ее разглядывать. Должно быть, ее сделали всего через пару недель после того, как она видела его в последний раз, но он выглядел намного старше. Может, это все из-за формы. Крисси не могла смириться с мыслью, что он ушел на войну, так и не узнав, что стало с ней и их малышом. Она снова взяла в руки письмо, перечитала его от начала и до конца, затем прижала к носу, в надежде уловить его запах. Через какое-то время она сложила письмо и засунула внутрь фотографию.

– О, Билли, – вздохнула она. – Как же я тебя любила.

Когда Крисси проснулась на следующее утро, в голове у нее все перепуталось. Стараясь восстановить в памяти события вчерашнего дня, она мгновенно пришла в смятение, решив, что все это ей и правда приснилось. Она присела и в потемках пошарила рукой по тумбочке. Пальцы нащупали шероховатую бумагу, и она с облегчением выдохнула, прижав письмо Билли к груди. Все эти годы она думала, что в ней был какой-то врожденный изъян. Как иначе объяснить, что мужчина бросил любимую женщину и собственного ребенка? Монашки, конечно, тоже внесли свою лепту, ежедневно убеждая ее, что во всем она виновата сама. В монастыре ей внушали, что она бесполезна и никому не нужна, и чувство унижения аукалось в ней и по сей день. Она разгладила письмо и снова его перечитала. Слова она успела выучить наизусть, но ей нравилось перечитывать их вновь и вновь, написанные мелким, детским почерком Билли. Выходит, она все-таки заслуживала того, чтобы ее любили. Более того, она наконец почувствовала, что готова снова любить сама. Она потеряла впустую столько лет – почти всю жизнь, – горюя о потерянной любви, отказывая себе в возможности полюбить другого мужчину. И этот мужчина был рядом с ней все эти годы, как и его непоколебимая преданность и безграничное терпение. Ее потакание собственному горю чуть не стоило им счастья. Настало время все исправить. Она была готова.