В постели со Снежной Королевой - Тронина Татьяна Михайловна

— Холодно? Ничего, сейчас согреемся… — пробормотала она, мысленно ругая себя последними словами. Надо же, согласилась на такую авантюру! Поверила в этот дурацкий симпозиум! Застряла вместе с беспомощным стариком в какой-то Тмутаракани!

За заборами оглушительно залаяли собаки. В черном небе зловеще сияли звезды. А холодно было так, что Алена не чувствовала ног…

Поэтому, когда они с Кашиным ввалились в теплый гостиничный холл с искусственной пальмой в кадке и мутным зеркалом на стене, Алена почувствовала почти что счастье.

— Места есть? Нам нужен двухместный номер! — крикнула она сидящей за стойкой почтенной даме («Плывун Вера Олеговна» — было написано рядом на карточке).

Дама — в массивном парике серебристо-пепельного цвета, в свитере, расшитом стразами, с неподвижным от толстого слоя косметики лицом — утвердительно взмахнула ресницами, тоже явно искусственного происхождения.

— Паспорта давайте, — равнодушно произнесла дама. — Вам «полулюкс», «люкс», президентский?..

— Что, и такой есть? — удивилась Алена — гостиница была явно не из тех, в которых останавливалось большое начальство. — Нет, нам что попроще…

«Полулюкс» оказался совсем недорогим. Алена, положив перед собой паспорта, свой и Семена Владимировича, окоченевшими пальцами заполняла бланки. Сам Кашин неподвижно, все с тем же ошеломленным видом, сидел в дерматиновом кресле под пальмой.

— Хорошая вещичка… — хмыкнула Плывун Вера Олеговна, разглядывая руку Алены.

— Где?

— Да вот, на вас. Сколько карат?

— Не знаю… — пожала Алена плечами. — Я в этом не разбираюсь.

Вера Олеговна достала из-под стойки лупу и принялась рассматривать перстень — Алешин подарок.

— Продайте, — вдруг изрекла она.

— Да ну вас! — с досадой отмахнулась Алена. — Вот, готово… Куда теперь идти?

— Девятый номер, на втором этаже, — с каменным лицом ответила Плывун и кинула Алене ключи.

Лифта, разумеется, не было…

Номер был так себе, но за времена своей концертной деятельности Алена и не такого насмотрелась. Рваные половики и исцарапанный паркет ее не могли испугать. Главное, что здесь было тепло, даже жарко. А что холодильника с телевизором нет — так это вообще ерунда! Завтра они все равно отсюда уедут…

— Опоздал, — одними губами произнес Кашин. — Я опоздал.

— Ничего, Семен Владимирович, ничего страшного… — Алена сняла с него шапку, стянула пальто. — Вы же слышали — Лигайо тоже о вас все время вспоминал.

— Я опоздал, — с упрямым отчаянием повторил Кашин. — Бедный Кирюха…

В первый раз он называл Лигайо по имени.

— Она сказала, где его похоронили? — Кашин вскинул голову.

— Кто? Эта Марь Иванна? Нет, не сказала. Но я думаю, что где-то здесь, в Борисове… А, понимаю, вы хотели сходить к нему на кладбище! — озарило Алену. — Ну да! Если хотите, я завтра сбегаю к Марь Иванне, уточню, и, если кладбище не очень далеко и будет не очень холодно…

— Не в этом дело. Я желаю быть похороненным рядом с ним. С Кириллом. Это возможно?

— Я не знаю, — стараясь сдержать раздражение, ответила Алена. — Откуда я могу знать? Посидите пока тут, я за чайником сбегаю...

Она убежала вниз — и битых полчаса выпрашивала у строгой Плывун электрический чайник. Наконец та за сто рублей соизволила дать его Алене и еще двести взяла в залог.

Когда Алена вернулась в жарко натопленный номер, то Семен Владимирович тихо лежал поперек кровати. «Уснул, наверное…» Алена хотела снять с Кашина сапоги и уложить его как следует, но ей вдруг стало не по себе.

— Семен Владимирович! — тихо позвала она. — Семен Владимирович!..

Кашин не отозвался. И вообще, его неподвижное, спокойное лицо показалось Алене подозрительным.

— Семен Владимирович! — с ужасом закричала она.

«Доктора… Надо доктора скорей!» Алена кубарем скатилась по лестнице вниз, задыхаясь, попросила Плывун вызвать «Скорую».

— Что, дедушке плохо стало? — сурово спросила та. — Вот, так и знала — понаедут тут всякие, а потом помирают прямо в номерах….

— Господи, да что ж вы тут рассуждаете — «Скорую» вызывайте! — умоляюще воскликнула Алена.

Плывун меланхолично набрала номер.

— Але, больница? Больница, у нас дедушке одному плохо… — поговорив с больницей, Плывун положила трубку. — Минут через сорок приедут.

— Как долго! — Алена снова помчалась наверх.

Кашин лежал все с тем же неподвижным, спокойным лицом.

— Помер, — сказала Плывун за спиной Алена. — Дедушка?

— Нет. Так, знакомый был… — Алена села на шаткий стул. Вера Олеговна села на другой стул, напротив Алены, в первый раз посмотрела на нее с сочувствием. — Родные-то у него есть?

— Нет.

— Что, совсем никого? Плохо… Деньги-то есть?

— Какие деньги?

— Ну, хоронить-то его на что будут?

— Я не знаю… Возможно, у него лежит что-то на сберкнижке.

— Морока… Их еще сколько снять не получится. А хоронить-то сейчас надо! Или вы старичка в Москву повезете?

— Не знаю. Нет. Он здесь хотел быть похороненным. А что, вы думаете, не выйдет?

— Ну, бесплатная могилка для него найдется, я думаю, — вздохнула Плывун, защелкав по столу твердыми, словно железо, длинными красными ногтями. — Вроде и закон такой есть, что пенсионеров бесплатно за счет государства можно похоронить. Хотя он не местный — уж не знаю, согласится ли наше руководство на себя расходы брать. Хотя какие там расходы! Я думаю, кремируют его — и все дела.

— Нет, — пробормотала Алена, с ужасом глядя на Кашина. — Нет, так нельзя!

— А что делать… Если б деньги были — тогда б другое дело. За деньги все можно. И самое лучшее место на погосте, и оркестр с музыкой, и венки.

— А ломбард у вас есть?

— Ломбард? — хитро прищурилась Плывун. — А, понимаю… Только они с вас там три шкуры сдерут. Очень это невыгодно! — Она метнула взгляд на Аленин перстень.

Алена тоже посмотрела на свою руку и, следя за веселой игрой света в гранях, подумала: «Так ли он мне нужен? Какой-то камешек…» Она сняла перстень с руки, положила его перед Верой Олеговной.

— Сколько?..

В городишке, несмотря на крайнюю его захолустность и оторванность от большого мира, налицо оказались все символы цивилизации. Алена еще не успела и глазом моргнуть, как к ней явился скромный молодой человек в черном костюме и смиренно-скорбным голосом предложил услуги ритуального агентства, представителем которого он являлся.

Алена изъявила согласие и сообщила свои условия.

Молодой человек ответил, что ничего невозможного нет.

В результате бедный Кашин, скоропостижно скончавшийся от сердечного приступа (вердикт эскулапов из местной больнички), получил полный комплект услуг.

Все позиции, перечисленные в прейскуранте ритуального агентства, и те требования, которые от себя выдвинула Алена, были исполнены. И ровно на третий день после смерти Семена Владимировича похоронили на местном кладбище, рядом с могилкой Кирилла Глебовича Лигайо. Ну, не совсем, конечно, рядом, а чуть наискосок, но все это были мелочи…

Все эти три дня Алена провела в Борисове, занятая с утра до вечера, и под конец очень устала. Иногда она с ужасом думала о том, что было бы, если бы она не забыла снять с руки перстень…

Самое интересное, что расставание с Алешиным подарком прошло для нее совершенно безболезненно и она ничуть не жалела о том, что потеряла его. Конечно, мадам Плывун схитрила, покупая перстень (тот стоил наверняка дороже), но Алену это мало трогало. Она даже поймала себя на мысли, что хотела избавиться от Алешиного подарка, от последнего напоминания об их браке!

Можно было, конечно, позвонить Селетину и вызвать его в Борисов: вот, дескать, я, слабая женщина, твоя невеста, попала в тяжелые обстоятельства — выручай! Алена не сомневалась в том, что Селетин непременно примчался бы, забросив свои дела, и взял все хлопоты на себя. Даже сапфировый перстень не пришлось продавать бы… Но Алена с каким-то мстительным упрямством отказалась от подобного варианта.