Тайна за 107 печатями, или Наша разведка против масонов - Олег Грейгъ

Глава 21

К 1932 году партийная разведка товарища Сталина представляла собой сверхмощную, тщательно законспирированную структуру, которую, между тем, нельзя было отнести ни к системе Советского государства, как порождению Ордена, ни к структурам самого Ордена, как внутри его, так и за пределами.

Эта организация не была похожей ни на какую другую структуру, не имела аналогов в мире, будь то знаменитые своей секретностью масонские ложи, которые резиденты и агенты Ордена — через своих доверенных людей и общественные организации — называют виновниками разрушения российской государственности и превращения непокорного русского народа в советский народ. В подтверждение Орден (открещиваясь от ответственности) через своих людей заявляет, мол, многие политические деятели Российской империи, начиная с постпетровского времени, часто являлись членами масонских лож: каменщиками, мастерами и магистрами. И как яркий пример называют магистра Мальтийского ордена императора и самодержца всероссийского Павла I.

Но не следует забывать: невзирая на то, что Павел I называл себя правнуком Петра Великого, это не соответствует действительности из-за отсутствия родственных генетических связей между ними (что впоследствии было доказано в секретных лабораториях партийной разведки). Екатерина II родила своего сына, ставшего Павлом I, от любовной связи с графом Ростопчиным. А потому, чтобы ни утверждали по этому поводу авторитетные историки мира (а о советских и говорить нечего), это сверхзначительный аргумент; коль Павел I являлся магистром Мальтийского ордена, то это его человеческое право, но! — Помазанником Божьим он числился по должности самодержца, а не по рождению.

Но что эта тайна в сравнении с теми таинственными открытиями и мистическими чудесами, которыми владел ближайший помощник Сталина Борис Николаевич Пономарев? Человек, сформулировавший основы партийной разведки в условиях именно советской системы и небезуспешно манипулировавший ею практически до конца своих дней…

В первые десятилетия их взаимоотношений у Бориса Пономарева чуть ли не девизом стали простенько-невесомые слова, произносить которые он впоследствии избегал, но так и не смог отделаться от въедливой привычки. Впрочем, в них был заложен удивительный смысл. Почти все свои встречи со Сталиным и любые их разговоры он открывал фразой:

— Все начинается с простого…

Все начинается с простого, даже то, как, к примеру, нейтрализовать доктора Семашко, заставить работать на себя, да так, чтобы он об этом не догадывался и продолжал свято верить в то, что работает на Орден! И так же проделать с каждым из резидентов и агентов Ордена в руководстве страны. Но этим простым «перво-наперво» должно быть разрушение научных исследований Семашко, а также физиологов, микробиологов и генетиков, работающих в Спецотделе Бокия.

Все начинается с простого; и Пономарев с согласия Сталина открывает в монастыре лабораторию антропологии, считая не без оснований, что у людей, проявляющих сверхактивность, должны быть какие-то сигналы на теле. И эти сигналы, а точнее рисунки, все время находящийся в поиске, настырный искатель Пономарев обнаружил в исследованиях профессора И. М. Сеченова и у его некоторых учеников, среди которых был и талантливый ученый Дитрих.

Скажем, у людей, которым требуется максимальное свершение какого-то важного дела в сверхкороткое время, индивидуальные рисунки на пальцах простые, а количество завитушек внутри рисунка минимальное. А у тех, кто склонен быть организатором, скажем, управленческих процессов, рисунки усложненные, но в них больше завитков и минимальное количество петель и нет совсем дугообразных связей. И так далее.

Пономарев пришел к мысли, что нужно создать картотеку или, как сейчас говорят, банк данных различных по рисунку на пальцах людей. Этот метод был им апробирован с работающими у него медицинскими специалистами Андреем Мироновым, Андреем Черкасовым, Луизой Савиных. Результаты их исследований были столь впечатляющими, что Пономарев убедил Сталина в необходимости увеличения финансирования лаборатории в десятки раз. Л. Савиных проводила свои исследования по дактилоскопическим отпечаткам пальцев, по которым стала читать невероятное: возможности подбираемых людей для дальнейшей работы в необходимых партийной разведке сферах деятельности. Это направление науки получило вначале название дактилоскопическая дерматология, затем — дерматоглифика.

В лаборатории научились определять… будущее своих «пациентов».

Подобным еще столетия назад занималась хиромантия. Правда, хироманты работают с так называемыми белыми линиями ладоней, которые в течение жизни человека основательно меняют свои формы. Интересно, что рисунки кожи на кончиках пальцев человека проявляются у плода уже на третьем месяце беременности. О чем впервые сказал профессор Сеченов, а Дитрих описал это явление в одной из своих монографий.

Трудно сказать, к счастью или к несчастью, — это уже дело эмоций, но сотрудникам антропологической лаборатории удалось отыскать многие материалы профессора Сеченова, а также использовавшиеся им приборы и инструменты и формулы растворов. Все это сохранилось в заброшенной лаборатории Военно-медицинской академии; благо еще, что не попало в руки Спецотдела Бокия (хотя там имелись иные уникальные для того времени медицинские чудеса и проводились сверхвыдающиеся опыты на живом человеческом материале).

Родившаяся в начале XX века наука открывала большие возможности для партийной разведки, хотя бы потому, что рисунки кожи на кончиках пальцев уникальны в своей индивидуальности и неповторимости, подобно генетическому коду человека.

Позже были обнаружены старые монографии Дитриха, где нашлись записи, что подобными качествами обладают рисунок на радужке глаз и голос человека. Благодаря проведенным в секретных лабораториях исследованиям было подтверждено и это мнение доктора медицины Дитриха, который одновременно в то же время занимался этими (и другими) проблемами в одной из лабораторий недавно созданной системы закрытых институтов «Аненэрбе» в нацистской Германии.

Время показало, что многие исследования связаны с другими параллельными явлениями, уводящими ученых с главного направления. Но новые направления были также уникальны и требовали новых исследований. Что породило необходимость создания других лабораторий и выделения немалых средств.

Так появилась лаборатория (на взгляд обывателя 20–30-х годов, человека неосведомленного, ее создание звучит неправдоподобно: этого не может быть, потому что быть не может…), занимающаяся сверхъестественными способностями индивида.

Когда Пономарев принял решение о создании этой лаборатории, он начал свой разговор с генсеком словами:

— Товарищ Сталин, вы всегда очень внимательны ко мне, и я бы просил вас не перебивать, пока я буду вам говорить и показывать.

Генсек молча кивнул головой и раскурил трубку.

А Пономарев продолжил:

— Пусть не покажется вам странным это, но мы пришли к осознанию, что то, что мы сейчас открываем, должно касаться непосредственно… вас и ваших отношений с хорошо известными людьми у нас в стране и в Западном полушарии. Обратите внимание: на протяжении многих и многих лет, возможно даже миллионов, птицы всегда летят вдоль магнитно-силовых линий планеты. Это явление о многом может поведать орнитологам. Но и нам тоже… это позволило уходить в глубину столетий. Мы осуществили несколько экспериментов и, использовав технику самогипноза, погружались в далекое прошлое, до 150 тысяч лет назад. Мы посетили места первых появлений человека в Юго-Восточной Азии, в Северной Америке и Скандинавских странах. Мы заходили в жилища и обнаружили там людей. И тогда пришли к выводу, что если мы благодаря технике самогипноза сумели несколько раз входить в прошлое, то, может, мы в силах взглянуть в наше будущее. Мы сделали эту попытку и обнаружили ужасающие явления, которые возможны на нашей планете. Сегодня я могу вам сказать, что не все у нас будет благополучно в отношениях с Орденом. Конечно, меня и моих коллег можно упрекнуть, что прогнозы — дело неблагодарное. Однако во время экспериментов оказалось, что люди, занимающиеся этим, не имеют права давать прогнозы в сфере будущего политического устройства любой страны. Когда задавались подобные вопросы человеку, находящемуся в состоянии глубокого гипноза, то он при этом отворачивал голову и четко отвечал, что говорить об этом ему запрещено! Вопрос, кем запрещено, пока открыт.

Еще мы пришли к выводу, что каждый индивид, прошедший у нас соответствующую проверку, я хочу подчеркнуть, товарищ Сталин, не ту проверку, которую делает ГПУ, а, если можно так сказать, биологическую проверку… этот человек должен получить у нас возможность, скажем, проявить себя, проявить то, что в нем заложено Природой и Разумом, а он и не знал об этом. То, чем мы сейчас занялись, это технологии… прошлого-будущего. Цивилизация окружающего нас Космоса это уже проходила давно и не однажды. В своей структуре мы должны создать разветвленное подразделение по проблемам гипноза, которое во всем мире будет отслеживать людей, склонных к этой биологической форме воздействия на иного человека, и раскрывать их возможности по максимуму здесь, у нас; в общем, готовить из них своих специалистов. Подумайте только: этих людей можно использовать совершенно без расчета на провал в структурах Ордена, вплоть до его штаб-квартиры. Мы пришли к выводу, что осуществлять подобное в наших советских управленческих структурах сегодня нецелесообразно по причине того, что аналитики Ордена сразу высчитают, что мы знаем об их реальных намерениях и что мы владеем значительно большей силой, чем они. Пусть же те господа и дальше считают, что они добились своего и могут управлять Советской страной и ее гражданами, как им заблагорассудится. Тем внезапнее будет наш удар по их центру.